Прежде чем двинуться дальше, я приложил ухо к двери. Да, кто-то похрапывал. На слух этот «кто-то» больше походил на мужчину. Наверное, муж переводчицы, рассудил я и нажал дверную ручку. Дверь отворилась бесшумно. Шторы на окне были плотно задернуты, в комнате было темно. Человек храпел как ни в чем не бывало, и я чиркнул еще одну спичку.
И тут раздался страшный вопль. С тахты скатилась на пол женщина в белом, но вовсе не моя переводчица. У меня задрожали колени. Спичка потухла. Ну и дела!
— Стреляй, Мартынь! — кричала женщина.— Стреляй, бандиты! Чего ждешь! Вон он, стреляй!
— Что такое, что? — раздался мужской голос.
— Бандиты, стреляй! — вопила насмерть перепуганная женщина.— Где пистолет?
Совершенно отчетливо я услышал, как щелкнул предохранитель. В беспросветной темноте я поднял руки и с мольбою в голосе произнес:
— Простите... Я перепутал квартиру...
— Мартынь, стреляй! Не слушай его! — торопила женщина, а мужчина тем временем не переставал производить какие-то звучные манипуляции с пистолетом. В любое мгновение мог последовать выстрел.
— Не стреляйте! Это недоразумение,— уговаривал я полушепотом.— Зажгите свет. Я все объясню.
— Ой, я голая, не зажигай,— вскрикнула женщина, но мужчина по имени Мартынь включил-таки свет. Я увидел перед собой рослого волосатого крепыша с пистолетом в руке. Дуло было направлено на меня.
— Руки так держать, и шагом марш в другую комнату!
Не опуская рук, я попятился назад и скоро выбрался в соседнюю комнату. Мужчина и там включил свет, затем скомандовал:
— Дальше! Дальше! Пошел! Наконец мы очутились на кухне.
— Ах, успел отомкнуть? — прохрипел мой конвоир, увидав, как легко отворилась дверь черного хода. И опять повернул выключатель. Только тут я заметил на вешалке в коридоре милицейскую шинель.— А теперь скажи спасибо,— продолжал он,— что на этот раз уклонюсь от своих обязанностей. Жаль на тебя тратить выходной. Не то бы... Ну, пошел! — прикрикнул он.
Словно мячик, выскочил я на лестницу, оттуда кубарем скатился этажом ниже. За мной с шумом захлопнулась дверь, и опять на черной лестнице стало тихо. Ощупывая помятые бока, я выбрался во двор и не спеша направился к дому.
Вы, конечно, спросите: а где же выстрел в ночи? Я и сам удивляюсь. Может, пистолет был не заряжен? А может, милиционер и вправду пожалел свой выходной. Это бывает. И ничего тут плохого нет. Но моя лучшая статья так и не увидела света.
НАУЧНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
Давно я мечтал стать членом какого-нибудь научного общества. По ночам мне часто снились примерно такие картины.
Меня направляют в передовой колхоз прочитать лекцию. На станции председатель встречает и на своей персональной машине отвозит в колхозный центр. Там меня помещают в маленькую уютную гостиницу на берегу озера, и я живу на всем готовом. Прямо под окнами на волнах качается лодка, в ней спиннинг. Утром вместо зарядки садись за весла, кидай спиннинг. На завтрак миловидная официантка подает тебе жаренного в сметане цыпленка с колхозной птицефермы, а ты, многозначительно улыбаясь, протягиваешь пару-тройку увесистых щучек, просишь наварить ушицы колхозникам к обеду. Позавтракал — снова на озеро до обеда. На этот раз, источая ароматы, на столе красуется шашлык, сочный, как марокканский апельсин. И опять рыбалка — до самого ужина. Колхозники угощаются моей рыбкой, а я — продукцией различных ферм. В результате происходит то, к чему давно стремится мечта человечества,— сближение города с деревней...
Дальше мой сон становится расплывчатым. Как из тумана, выплывает просторный зал колхозного клуба, где собирались труженики полей,— и стар и млад, мужчины и женщины. А я, взобравшись на трибуну, отпив из стакана вкусной деревенской воды, начинаю читать лекцию.
И тут-то мой расплывчатый сон не только затуманивается, а просто обрывается, как старая кинолента. В самом деле, о чем я стану говорить? О сближении города с деревней? Или о том, какие у них вкусные куры, барашки? Но это им известно не хуже, чем мне. О чем же еще я могу рассказать? О рыбной ловле? Но при клубе есть секция охотников и рыболовов. Так о чем же, о чем?
Проклятие, возмущался я, почему нельзя просто так поболтать о том о сем, подписать путевку, получить что причитается и спокойно возвратиться восвояси? Какая же это свобода слова, если ты обязан придерживаться определенной темы? И почему непременно нужно иметь реферат о своих открытиях, изобретениях, рационализациях? Пускай практики, ученые занимаются исследованиями, ораторы должны говорить.
Но, поскольку ни одно научное общество не спешило распахнуть передо мною дверь и выдать мне путевку для желанной поездки в деревню, я в конце концов был вынужден заняться конкретным научным изысканием. Предметом для эксперимента я избрал защиту вишневых садов от воробьиных потрав. В этом я был заинтересован и лично, поскольку при моем особняке на окраине Риги имеется довольно обширный вишневый сад. А воробьи, эти пернатые хищники, из года в год наносят значительный урон моим ягодам, что отрицательно сказывается на городских рынках, так как туда поступает лишь малая толика урожая.
Таким образом, я превращал свою вишневую плантацию в научно-экспериментальную делянку и одновременно отводил от себя упреки насчет спекуляции ягодами. По соседству со мной проживает профессор сельхозакадемии, и я не сомневался, что он подтвердит результативность моих исследований.
Но с чего же начать? Этот вопрос занимал меня больше всего. Я знал одно: мой научный эксперимент ни в коем случае не должен называться обыденно, просто. Тогда он не обратит на себя внимания. В заголовок обязательно должны войти латинские слова. Только как же на латыни «воробей» и «вишня»? От давнишних гимназических занятий по естествознанию в моей памяти застряло распространенное латинское слово «вульгарис». Я и подумал, что воробья можно было бы просто назвать «воробэус вульгарис». А вишню? Может, «вишниелла вульгарис»? Так, так, послушаем, как звучит, сказал я себе, на разные лады повторяя: «воробэус вульгарис и вишниелла вульгарис».
Мой слух остался недоволен тем, что слово «вульгарис» в заголовке повторялось дважды,— нехорошо с точки зрения стиля. В конце концов, в результате долгих и упорных поисков был найден вполне солидный и благозвучный заголовок: «Защита урожая вишниеллы саду с от воробэуса вульгариса».
Как только обозначился заголовок, я стал размышлять, так сказать, о направленности эксперимента. Заняться конструированием новых видов птичьих пугал было бы, на мой взгляд, лишней тратой времени: едва ли возможно придумать что-нибудь такое, что не было бы уже испытано в нашей округе. В соседнем саду я видел даже черного кота, привязанного к вишне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187