А по правую руку окажется каменный жилой дом, чуть подальше — молочный завод, гумно и скотный двор, от которого поросшая травой каменная стена поднимается в гору почти до северной стороны Кырнеской школы. Белое здание школы с темно-коричневой черепичной крышей как бы тонет в густой куще вязов. Это — старинное здание с двумя надстройками по обеим сторонам крыши и, соответственно, с двумя окнами, смотрящими в разные стороны. Стелы этого древнего здания не менее метра в толщину. Столь же толстые стены разделяют и классные комнаты. А глубоко в подполе — темный и душный погреб. Почти рядом со школой — свадебка для учителей, а чуть повыше, на
холме,— большой сарай, окруженный огромным ржаным полем.
За этой группой построек разветвляются две дороги — одна ведет направо, другая налево. Первая дорога через мост из обтесанных бревен ведет к Подне. Вторая, как полоска белого лыка, огибает холм и кончается возле Кырнеской станции, находящейся на узкоколейке Тюри — Пайде, километрах в двух от самого Кырне. Несколько севернее узкоколейка пересекает большак, образуя нечто похожее на букву X. В верхней части ее и находится Кырне.
Из леса мы вышли возле того места, где дорога Пайде — Тюри пересекает реку. Когда добрались до Кырнеского холма, уже стемнело. Во всем этом секторе фронта царила глубокая тишина. По ночам гитлеровцы не решались атаковать — боялись. Да к тому же в темноте нельзя было действенно использовать самолеты, танки и артиллерию. Время от захода до восхода солнца обычно было очень спокойным.
Нам эта немецкая тактика шла на пользу. В тихие ночные часы можно было перегруппировать силы, поработать над оборонительными сооружениями, провести разведку в тылу противника, пополнить запас боеприпасов, а если нужно — вырваться из окружения. Вот и эту ночь мы использовали для ознакомления с местностью, для занятия позиций и расстановки оружия. Утром, когда бой возобновился, батальон уже занял все свои рубежи и был готов к отражению атаки.
Батальонный штаб разместился в подвальном помещении школы. У окна второго этажа, выходящего на юг, заняли свое место наблюдатели. Оттуда хорошо просматривалась вся местность.
Первая рота заняла позиции справа от дороги, ведущей к Кырнеской станции. Вторая закрепилась в группе зданий на самом холме. Самый трудный участок был у комсомольской роты. Хотя ее левый фланг прикрывала река, в этом секторе находились две дороги: шоссе на Тюри и большак, ведущий на Подну. Мост через реку уже в первую ночь пришлось разобрать, чтобы обезопасить себя от танковых ударов противника. Позднее оказалось, что самый сильный нажим враг оказывал именно на этом участке.
Командный пункт командира роты, участника боев в Испании Эдуарда Упеслеи, находился в наспех сооруженном блиндаже на обочине шоссе, за толстой камен-
ной стеной. Командные пункты остальных рот расположились в школе, рядом со штабом батальона. Там ж устроились и артиллеристы, руководившие огнем дальнобойной батареи. Их наблюдатели в небольшой чердачной комнате вместе с нашими ребятами. Орудия этой батареи были размещены на поросшем кустарником лугу возле Пайдеского кладбища. Они играли очень большую роль на протяжении всей обороны Кырне.
Старинное здание школы за несколько часов превратилось в хорошо укрепленную крепость. Она преграждала немцам путь на Таллинн и Ленинград.
Утро было ясным и солнечным. Как только над лугами и полянами растаял легкий туман, сразу же загудели первые разведывательные самолеты противника. Они искали объекты для бомбардировки.
Мы не подавали ни малейшего признака жизни. Дома на Кырнеском холме словно вымерли.
Когда самолеты улетели, в воздух поднялась «немецкая колбаса» — аэростат, с которого гитлеровцы наблюдали за местностью и корректировали артиллерийский огонь. Заговорили вражеские орудия. Они обстреливали наши вчерашние позиции за насыпью узкоколейки. Какая-то дальнобойная батарея посылала снаряды над нашими головами — в направлении Пайде. Нас не заметили. Зато наши наблюдатели засекли несколько немецких батарей. Артиллеристы подготовились к стрельбе, и вскоре заговорили наши орудия. Первые шесть снарядов, выпущенных одним залпом, пролетели над школой в сторону врага. За ними последовали еще шесть, и пошло — залп за залпом. Началась почти непрерывная канонада. С наблюдательного пункта можно было видеть, какая паника началась среди немецких артиллеристов. Они оставили орудия и бросились кто куда. Их батареи были обезврежены. Оставшиеся целыми орудия они спешно вывезли с помощью тракторов.
Командир наших артиллеристов старший лейтенант Белов буквально сиял:
— Не зря мы ночью выдвинулись вперед. Это наша настоящая удача.
Вскоре тяжелая артиллерия немцев начала нащупывать местонахождение нашей батареи. Появились само-
они долго кружились над лесами и полями, но так и не смогли ничего обнаружить.
К середине дня вражеская артиллерия, перегруппировавшись и получив подкрепления, снова начала систематический обстрел всей местности. Вскоре к ней присоединились десятки батарей тяжелых минометов. Все расположения нашего батальона находились под огнем. Несколько тяжелых снарядов взорвалось в школьном саду, словно острыми ножами срезая ветви деревьев. Наконец зашевелилась и пехота противника. Небольшие разведывательные группы, беспорядочно стреляя, начали приближаться к Кырне. Немцы шли цепью по обе стороны Тюриского шоссе и из Подны в направлении моста. Наши парни молчали и не открывали огонь. Разведчики противника не должны были разобраться в нашей линии обороны. И лишь когда противник подошел совсем близко, начали отстреливаться передовые посты.
Немцы залегли и открыли огонь. За ними поднялась в атаку пехотная цепь. Кырнеский холм с трех сторон оказался в кольце огня. Со стороны Подны затрещали немецкие пулеметы. Вскоре они заговорили также вблизи Тюриского шоссе и с опушки леса возле железнодорожной колеи. Начался ожесточенный поединок из стрелкового оружия.
Немцы наконец поняли, что в разгроме их батарей виноваты защитники Кырне. Поняли они и то, что не так-то легко здесь можно будет прорваться. Поэтому вся гитлеровская артиллерия и минометы были теперь направлены на Кырне.
Воздух был насыщен ядовитым дымом и запахом серы. Через каждые полчаса нас накрывал шквал артиллерийского огня. Казалось, немцы решили смести холм с лица земли. Прервалась телефонная связь. Теперь выбраться из Кырне можно было только по придорожным канавам вдоль шоссе на Тюри. Но и они местами были почти завалены землей. Вопреки своему обычному правилу, гитлеровцы и ночью не прекращали огня. Наши бойцы старались углубить свои окопы, сделать для них покрытие и замаскировать их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
холме,— большой сарай, окруженный огромным ржаным полем.
За этой группой построек разветвляются две дороги — одна ведет направо, другая налево. Первая дорога через мост из обтесанных бревен ведет к Подне. Вторая, как полоска белого лыка, огибает холм и кончается возле Кырнеской станции, находящейся на узкоколейке Тюри — Пайде, километрах в двух от самого Кырне. Несколько севернее узкоколейка пересекает большак, образуя нечто похожее на букву X. В верхней части ее и находится Кырне.
Из леса мы вышли возле того места, где дорога Пайде — Тюри пересекает реку. Когда добрались до Кырнеского холма, уже стемнело. Во всем этом секторе фронта царила глубокая тишина. По ночам гитлеровцы не решались атаковать — боялись. Да к тому же в темноте нельзя было действенно использовать самолеты, танки и артиллерию. Время от захода до восхода солнца обычно было очень спокойным.
Нам эта немецкая тактика шла на пользу. В тихие ночные часы можно было перегруппировать силы, поработать над оборонительными сооружениями, провести разведку в тылу противника, пополнить запас боеприпасов, а если нужно — вырваться из окружения. Вот и эту ночь мы использовали для ознакомления с местностью, для занятия позиций и расстановки оружия. Утром, когда бой возобновился, батальон уже занял все свои рубежи и был готов к отражению атаки.
Батальонный штаб разместился в подвальном помещении школы. У окна второго этажа, выходящего на юг, заняли свое место наблюдатели. Оттуда хорошо просматривалась вся местность.
Первая рота заняла позиции справа от дороги, ведущей к Кырнеской станции. Вторая закрепилась в группе зданий на самом холме. Самый трудный участок был у комсомольской роты. Хотя ее левый фланг прикрывала река, в этом секторе находились две дороги: шоссе на Тюри и большак, ведущий на Подну. Мост через реку уже в первую ночь пришлось разобрать, чтобы обезопасить себя от танковых ударов противника. Позднее оказалось, что самый сильный нажим враг оказывал именно на этом участке.
Командный пункт командира роты, участника боев в Испании Эдуарда Упеслеи, находился в наспех сооруженном блиндаже на обочине шоссе, за толстой камен-
ной стеной. Командные пункты остальных рот расположились в школе, рядом со штабом батальона. Там ж устроились и артиллеристы, руководившие огнем дальнобойной батареи. Их наблюдатели в небольшой чердачной комнате вместе с нашими ребятами. Орудия этой батареи были размещены на поросшем кустарником лугу возле Пайдеского кладбища. Они играли очень большую роль на протяжении всей обороны Кырне.
Старинное здание школы за несколько часов превратилось в хорошо укрепленную крепость. Она преграждала немцам путь на Таллинн и Ленинград.
Утро было ясным и солнечным. Как только над лугами и полянами растаял легкий туман, сразу же загудели первые разведывательные самолеты противника. Они искали объекты для бомбардировки.
Мы не подавали ни малейшего признака жизни. Дома на Кырнеском холме словно вымерли.
Когда самолеты улетели, в воздух поднялась «немецкая колбаса» — аэростат, с которого гитлеровцы наблюдали за местностью и корректировали артиллерийский огонь. Заговорили вражеские орудия. Они обстреливали наши вчерашние позиции за насыпью узкоколейки. Какая-то дальнобойная батарея посылала снаряды над нашими головами — в направлении Пайде. Нас не заметили. Зато наши наблюдатели засекли несколько немецких батарей. Артиллеристы подготовились к стрельбе, и вскоре заговорили наши орудия. Первые шесть снарядов, выпущенных одним залпом, пролетели над школой в сторону врага. За ними последовали еще шесть, и пошло — залп за залпом. Началась почти непрерывная канонада. С наблюдательного пункта можно было видеть, какая паника началась среди немецких артиллеристов. Они оставили орудия и бросились кто куда. Их батареи были обезврежены. Оставшиеся целыми орудия они спешно вывезли с помощью тракторов.
Командир наших артиллеристов старший лейтенант Белов буквально сиял:
— Не зря мы ночью выдвинулись вперед. Это наша настоящая удача.
Вскоре тяжелая артиллерия немцев начала нащупывать местонахождение нашей батареи. Появились само-
они долго кружились над лесами и полями, но так и не смогли ничего обнаружить.
К середине дня вражеская артиллерия, перегруппировавшись и получив подкрепления, снова начала систематический обстрел всей местности. Вскоре к ней присоединились десятки батарей тяжелых минометов. Все расположения нашего батальона находились под огнем. Несколько тяжелых снарядов взорвалось в школьном саду, словно острыми ножами срезая ветви деревьев. Наконец зашевелилась и пехота противника. Небольшие разведывательные группы, беспорядочно стреляя, начали приближаться к Кырне. Немцы шли цепью по обе стороны Тюриского шоссе и из Подны в направлении моста. Наши парни молчали и не открывали огонь. Разведчики противника не должны были разобраться в нашей линии обороны. И лишь когда противник подошел совсем близко, начали отстреливаться передовые посты.
Немцы залегли и открыли огонь. За ними поднялась в атаку пехотная цепь. Кырнеский холм с трех сторон оказался в кольце огня. Со стороны Подны затрещали немецкие пулеметы. Вскоре они заговорили также вблизи Тюриского шоссе и с опушки леса возле железнодорожной колеи. Начался ожесточенный поединок из стрелкового оружия.
Немцы наконец поняли, что в разгроме их батарей виноваты защитники Кырне. Поняли они и то, что не так-то легко здесь можно будет прорваться. Поэтому вся гитлеровская артиллерия и минометы были теперь направлены на Кырне.
Воздух был насыщен ядовитым дымом и запахом серы. Через каждые полчаса нас накрывал шквал артиллерийского огня. Казалось, немцы решили смести холм с лица земли. Прервалась телефонная связь. Теперь выбраться из Кырне можно было только по придорожным канавам вдоль шоссе на Тюри. Но и они местами были почти завалены землей. Вопреки своему обычному правилу, гитлеровцы и ночью не прекращали огня. Наши бойцы старались углубить свои окопы, сделать для них покрытие и замаскировать их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187