были оставаться глубоко в лесу, за первым поворотом дороги.
На следующий день после полудня немцы продолжали
двигаться на левом фланге батальона, вдоль противоположного берега реки. Их тяжелая артиллерия начала обстреливать Пайде. Но выйти вперед удалось лишь небольшим группам пехоты, переползавшим по полям, лугам и болотам. Кырнескую высоту пррчно удерживал в своих руках 3-й батальон 1-го латышского добровольного стрелкового полка. Враг предпринимал одну атаку за другой. В секторе, занимаемом комсомольской ротой? одной группе гитлеровцев наконец удалось форсировать реку. Тяжелый натиск врага выдерживали 1-я и 2-я роты. Только быстрые, продуманные и энергичные действия могли спасти положение.
В этот момент в штаб батальона прибыл командир полка Жунис. Его решение было кратким: «Если мы хотим удержать Кырне, надо нанести ответный удар. Сейчас же поднять все роты для контратаки!..»
Ротные командиры отправились в свои подразделения. К атаке подготовился и весь состав штаба.
По условленному сигналу поднялся весь батальон до последнего человека. Воздух раскололо громкое «ура-а-а!». Во главе батальона шел сам командир полка. Немцы растерялись. Их артиллерия прекратила огонь, не в силах разобраться, где свои, а где противник. Рукопашная длилась недолго — враг обратился в бегство. Заговорили наши автоматы, пулеметы и артиллерия.
Осторожно, на руках внесли латышские стрелки в здание школы тяжело раненного командира полка Жуниса. Вражеская пуля пробила ему грудь. На пол медленно стекала струйка крови.
— Держитесь, ребята! — шептал он.— Если так будем драться... то победим... Отомстите вместо меня. Скоро я снова вернусь...
Жунис умер несколько дней спустя в больнице города Тапа. Его обещание вернуться осталось невыполненным. Но его завещание полк выполнил с честью.
Кровопролитные бои за Кырне продолжались еще несколько дней. Огненное кольцо вокруг холма сжималось все туже. Одна часть этого кольца уже находилась в семи километрах позади нас, возле самого Пайде. Орудия старшего лейтенанта Белова теперь были вынуждены оказывать поддержку защитникам города. Часть их продолжала поддерживать нас, остальные повернули свои стволы в другую сторону.
— Товарищ Белов, вы будете сражаться с нами до последнего снаряда? — спросил у командира батареи наш
батальонный Вейсенфельд. И, словно ища поддержки, заглянул в лицо неразговорчивому белорусу,
— До последнего снаряда,— степенно ответил Белов.— Но есть к вам одна просьба: в случае, если попадем в окружение, вы поможете нам прорваться к своим. Орудия — вещь дорогая. Они не должны доставаться врагу.
Командир батальона стремительно пожал руку артиллериста:
— Договорились.
— Договорились, товарищи. А если у вас не хватает патронов, сходите к моим ребятам. У них есть пулеметы. Пусть дадут...
И вот пришло время, когда нам действительно стало не хватать патронов. Автомобиль с боеприпасами, еще несколько дней назад стоявший под соснами возле шоссе и набитый до отказа, почти совсем опустел. Роты получили приказ открывать огонь только в случае крайней необходимости. Пусты были и пулеметные ленты. Что делать? Где добыть боеприпасы? И тут мы вспомнили слова Белова: «...сходите к моим ребятам».
Ночью группа из самых выносливых бойцов батальона по придорожной канаве выбралась из Кырне и отправилась за патронами. Надо было пройти примерно четырнадцать километров. И приходилось торопиться, чтобы с тяжелым грузом до рассвета вернуться обратно.
Вокруг горели дома и целые села. Большак возле Пай-де уже обстреливали вражеские пулеметы. Лишь после долгих поисков удалось найти замаскированные в густом ивняке орудия.
И здесь все напоминало передовую. Вокруг батареи были расположены ручные и станковые пулеметы. Укрытые ветками, поднимали к небу свои ребристые стволы зенитные пулеметы. В батарее все находились на боевом посту.
— У нас не осталось патронов,— рассказали о своей беде наши ребята.— Не поможете ли?
— Трудновато,— послышалось в ответ.— Враг находится всего в полутора километрах от нас. На рассвете здесь уже будет передовая. Пошли с нами, посмотрим!
Ребята взвалили на плечи драгоценный груз и двинулись в обратный путь. Они спешили. Когда перехватывало дыхание, на минутку останавливались у обочины, молчаливые, мрачные и уставшие до смерти. Потом снова поднимались и шли дальше.
Рассветало. Над сумрачным силуэтом леса заалела
красная полоса. А они уже едва брели вперед. С трудом передвигали ноги и часто падали на усеянную камнями дорогу. Потом лес"кончился. Впереди показался Кырне-ский холм. Прозвучали первые выстрелы, возвестившие о новом дне боев.
Бойцы бросились в канаву и, волоча за собой тяжелые ящики, поползли как улитки. Наконец они достигли цели.
Сложив ящики, они сели, не в силах вымолвить ни слова пересохшими губами. Им принесли воды. Иг только после нескольких глотков они нашли в себе силы заговорить.
— Больше не было. Они сами ожидают сегодня нападения противника. Дорога простреливается пулеметами...
— Ничего, на несколько часов хватит,— сказал командир батальона.— Сейчас же разделите по взводам! Быть может, потом получим еще что-нибудь от полка. Стрелять только наповал. И давайте-ка побыстрее, пока совсем не рассвело!
В крышу уже ударил и разорвался первый снаряд. От тяжелой мины загорелся домик на обочине дороги. Он пылал как костер, окутывая дымом все окрестности. Для самолетов и артиллерии противника это был отличный ориентир. И немцы не замедлили им воспользоваться.
Через несколько часов из рот поступило страшное донесение: «Патронов больше нет!» Немцы, как стаи саранчи, наползали со всех сторон все ближе и ближе. В тылу батальона, на опушке леса неподалеку от дороги, застучал первый гитлеровский пулемет. К нему присоединилось несколько автоматчиков. Пули со всех сторон прошивали Кырнеский холм.
На батальонном наблюдательном пункте в это время разворачивались важные события. С батареи сообщили, что враг ворвался в Пайде. Единственный путь отступления был перерезан. Командир батареи Белов еще не успел принять никакого решения, как прервалась телефонная связь. То ли кабель был оборван осколком, то ли его перерезали гитлеровцы, уже ворвавшиеся в наш тыл.
Батарея, оставшись без руководства, однако не оставила нас на произвол судьбы. Она продолжала вести огонь по прежним целям, поскольку продолжать прицельную стрельбу уже было невозможно. А огненное кольцо фашистов все теснее сжималось вокруг Кырне.
Командир батальона Вейсенфельд стоял рядом с Беловым, жевавшим засохший стебелек и о чем-то сосредоточенно думавшим. За все это время командиры не обменялись ни единым словом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
На следующий день после полудня немцы продолжали
двигаться на левом фланге батальона, вдоль противоположного берега реки. Их тяжелая артиллерия начала обстреливать Пайде. Но выйти вперед удалось лишь небольшим группам пехоты, переползавшим по полям, лугам и болотам. Кырнескую высоту пррчно удерживал в своих руках 3-й батальон 1-го латышского добровольного стрелкового полка. Враг предпринимал одну атаку за другой. В секторе, занимаемом комсомольской ротой? одной группе гитлеровцев наконец удалось форсировать реку. Тяжелый натиск врага выдерживали 1-я и 2-я роты. Только быстрые, продуманные и энергичные действия могли спасти положение.
В этот момент в штаб батальона прибыл командир полка Жунис. Его решение было кратким: «Если мы хотим удержать Кырне, надо нанести ответный удар. Сейчас же поднять все роты для контратаки!..»
Ротные командиры отправились в свои подразделения. К атаке подготовился и весь состав штаба.
По условленному сигналу поднялся весь батальон до последнего человека. Воздух раскололо громкое «ура-а-а!». Во главе батальона шел сам командир полка. Немцы растерялись. Их артиллерия прекратила огонь, не в силах разобраться, где свои, а где противник. Рукопашная длилась недолго — враг обратился в бегство. Заговорили наши автоматы, пулеметы и артиллерия.
Осторожно, на руках внесли латышские стрелки в здание школы тяжело раненного командира полка Жуниса. Вражеская пуля пробила ему грудь. На пол медленно стекала струйка крови.
— Держитесь, ребята! — шептал он.— Если так будем драться... то победим... Отомстите вместо меня. Скоро я снова вернусь...
Жунис умер несколько дней спустя в больнице города Тапа. Его обещание вернуться осталось невыполненным. Но его завещание полк выполнил с честью.
Кровопролитные бои за Кырне продолжались еще несколько дней. Огненное кольцо вокруг холма сжималось все туже. Одна часть этого кольца уже находилась в семи километрах позади нас, возле самого Пайде. Орудия старшего лейтенанта Белова теперь были вынуждены оказывать поддержку защитникам города. Часть их продолжала поддерживать нас, остальные повернули свои стволы в другую сторону.
— Товарищ Белов, вы будете сражаться с нами до последнего снаряда? — спросил у командира батареи наш
батальонный Вейсенфельд. И, словно ища поддержки, заглянул в лицо неразговорчивому белорусу,
— До последнего снаряда,— степенно ответил Белов.— Но есть к вам одна просьба: в случае, если попадем в окружение, вы поможете нам прорваться к своим. Орудия — вещь дорогая. Они не должны доставаться врагу.
Командир батальона стремительно пожал руку артиллериста:
— Договорились.
— Договорились, товарищи. А если у вас не хватает патронов, сходите к моим ребятам. У них есть пулеметы. Пусть дадут...
И вот пришло время, когда нам действительно стало не хватать патронов. Автомобиль с боеприпасами, еще несколько дней назад стоявший под соснами возле шоссе и набитый до отказа, почти совсем опустел. Роты получили приказ открывать огонь только в случае крайней необходимости. Пусты были и пулеметные ленты. Что делать? Где добыть боеприпасы? И тут мы вспомнили слова Белова: «...сходите к моим ребятам».
Ночью группа из самых выносливых бойцов батальона по придорожной канаве выбралась из Кырне и отправилась за патронами. Надо было пройти примерно четырнадцать километров. И приходилось торопиться, чтобы с тяжелым грузом до рассвета вернуться обратно.
Вокруг горели дома и целые села. Большак возле Пай-де уже обстреливали вражеские пулеметы. Лишь после долгих поисков удалось найти замаскированные в густом ивняке орудия.
И здесь все напоминало передовую. Вокруг батареи были расположены ручные и станковые пулеметы. Укрытые ветками, поднимали к небу свои ребристые стволы зенитные пулеметы. В батарее все находились на боевом посту.
— У нас не осталось патронов,— рассказали о своей беде наши ребята.— Не поможете ли?
— Трудновато,— послышалось в ответ.— Враг находится всего в полутора километрах от нас. На рассвете здесь уже будет передовая. Пошли с нами, посмотрим!
Ребята взвалили на плечи драгоценный груз и двинулись в обратный путь. Они спешили. Когда перехватывало дыхание, на минутку останавливались у обочины, молчаливые, мрачные и уставшие до смерти. Потом снова поднимались и шли дальше.
Рассветало. Над сумрачным силуэтом леса заалела
красная полоса. А они уже едва брели вперед. С трудом передвигали ноги и часто падали на усеянную камнями дорогу. Потом лес"кончился. Впереди показался Кырне-ский холм. Прозвучали первые выстрелы, возвестившие о новом дне боев.
Бойцы бросились в канаву и, волоча за собой тяжелые ящики, поползли как улитки. Наконец они достигли цели.
Сложив ящики, они сели, не в силах вымолвить ни слова пересохшими губами. Им принесли воды. Иг только после нескольких глотков они нашли в себе силы заговорить.
— Больше не было. Они сами ожидают сегодня нападения противника. Дорога простреливается пулеметами...
— Ничего, на несколько часов хватит,— сказал командир батальона.— Сейчас же разделите по взводам! Быть может, потом получим еще что-нибудь от полка. Стрелять только наповал. И давайте-ка побыстрее, пока совсем не рассвело!
В крышу уже ударил и разорвался первый снаряд. От тяжелой мины загорелся домик на обочине дороги. Он пылал как костер, окутывая дымом все окрестности. Для самолетов и артиллерии противника это был отличный ориентир. И немцы не замедлили им воспользоваться.
Через несколько часов из рот поступило страшное донесение: «Патронов больше нет!» Немцы, как стаи саранчи, наползали со всех сторон все ближе и ближе. В тылу батальона, на опушке леса неподалеку от дороги, застучал первый гитлеровский пулемет. К нему присоединилось несколько автоматчиков. Пули со всех сторон прошивали Кырнеский холм.
На батальонном наблюдательном пункте в это время разворачивались важные события. С батареи сообщили, что враг ворвался в Пайде. Единственный путь отступления был перерезан. Командир батареи Белов еще не успел принять никакого решения, как прервалась телефонная связь. То ли кабель был оборван осколком, то ли его перерезали гитлеровцы, уже ворвавшиеся в наш тыл.
Батарея, оставшись без руководства, однако не оставила нас на произвол судьбы. Она продолжала вести огонь по прежним целям, поскольку продолжать прицельную стрельбу уже было невозможно. А огненное кольцо фашистов все теснее сжималось вокруг Кырне.
Командир батальона Вейсенфельд стоял рядом с Беловым, жевавшим засохший стебелек и о чем-то сосредоточенно думавшим. За все это время командиры не обменялись ни единым словом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187