— Ну ладно, ладно,— смягчился старший сержант.— Разве я что говорю! — Он достал из кармана флягу, приложил ее к уху, встряхнул.— Тут немножко осталось. Не желаешь, девочка?
— Водку не пью,— ответила Мария.— Другое дело, вина бы предложил.
— Вина? Чего захотела! — рассмеялся старший сержант.— Вином будем угощаться в погребах у Гитлера в Берлине. Но до этого придется малость подождать. Выпей что есть!
— Сам пей на здоровье, я не хочу,— сказала Мария, но тут же пожалела о своих словах. Человек от души предложил... Еще обидится, возьмут и сразу уедут. И Мария, выхватив из рук сержанта флягу, поднесла ее к губам. Глотнула и поперхнулась, потом долго откашливалась под громкий смех водителей.
— Сразу видно, к такому питью непривычная,— заключил старший сержант.— Молоденькая еще...
— И на том спасибо,— через силу улыбнулась Мария, а потом спросила: — Не знаете, когда нас отсюда заберут?
— Скоро, красавица, теперь уже скоро,— успокоил старший сержант.— Наша колонна предпоследняя. Так что жди своего командира. А не назначить ли нам свиданье на новом месте? Что скажешь на это?
— Давай назначим! На опушке леса у кривой березы,— отшутилась Мария.
— А когда?
— В первую субботу после войны!
— Жди, приду! — рассмеялся старший сержант, потом повернулся к своим и громко скомандовал: — По коням, ребята!
Старший сержант с шофером сели в первый грузовик, зарычал мотор, и, просовывая на раскатанной колее,
машина тронулась с места. Сняв ушанку, старший сержант высунулся из кабины, и только тут Мария разглядела, что волосы у начальника колонны такие же рыжие, как у нее.
— Значит, условились, красавица,— кричал он,— на опушке леса, у кривой березы?
— Счастливо вам доехать! В первую субботу после войны...
Ее голос потонул в реве моторов, в синеватом бензиновом перегаре. Счастливые люди! Едут все дальше на Запад, к новым победам, подумала Мария, а я, как всегда, в глубоком тылу и, наверно, самой последней узнаю о капитуляции врага. Придет в Москву долгожданное зимнее, весеннее или летнее утро, репродукторы разнесут по городу радостную весть о разгроме немцев, отец с матерью будут любоваться огнями последнего салюта, а мне по-прежнему торчать на каком-нибудь пустынном перекрестке. В первую субботу после войны... Вспомнив эти слова, она улыбнулась в темноту. Интересно, где ее застанет этот день?..
Желтизна, понемногу разливавшаяся над черными макушками бора, предвещала восход луны. И вскоре она показалась — тусклая, красноватая, словно заплаканная. Темные поля обретали привычные очертания. На фоне посветлевшего неба чернели развалины дома, а из трубы над баней вверх тянулась отвесная струйка дыма, совсем как на довоенных новогодних открытках. Девочки, должно быть, подбросили в печку дров и теперь, как кошки, свернувшись клубочком, спят под своими полушубками, и каждая видит свой сон.
Мария вздрогнула от пронзительного визга, затем перешедшего в надсадный вой. Обернувшись, Мария на обочине дороги разглядела здоровенного волка с горящими глазами. Испугавшись ее резкого движения, волк поджал хвост и отбежал к березовой рощице.
Вожак, подумала Мария. Где-то ей приходилось читать, что в волчьей стае обязательно должен быть вожак. И только тут она обратила внимание, что реденький березняк при дороге так и кишит волками. Теперь она слышала, как под лапами изголодавшихся хищников снег, слышала их скулеж и приглушенное ворчание.
Что это они сегодня совсем остервенелые? Что им нужно? Может, следуют за автоколонной в надежде чем-то поживиться? Шоферы закусывают на остановках, объедки выбрасывают на обочину. Пустая консервная банка, корка хлеба, промасленная бумага... Больше им тут поживиться нечем. Нынче не только волки голодны — и люди голодают. Проклятая война...
На время позабыв про волков, Мария стала смотреть вдаль, где, выбираясь из леса, дорога делала поворот. Смотрела в надежде увидеть огни Андрюшиной машины, хотя понимала, что при луне их трудно разглядеть. И все же смотрела, ждала Андрюшу: он скоро должен приехать вместе с последней автоколонной и тогда посадит ее рядом с собой в машину и отвезет в чудесный польский городок...
Не блеснула ли фара? Не слышно ли гула мотора? Не скрипит ли снег под шинами? Да, на повороте вспыхнули два луча, зажглись две звезды надежды, прощай, одиночество, прощайте, унылые поля, впереди уютный польский городок... Андрюша уже близко!
Но странный шум опять заставил ее вздрогнуть. Из березняка к перекрестку во весь опор неслась огромная волчья свора. Звери фыркали, рычали, повизгивали, подвывали на ходу. Поверх летящей стаи в призрачном лунном свете вскипала, клубилась снежная пыль. Стиснув приклад автомата, Мария нажала на спусковой крючок. Бежавший впереди уже знакомый матерый волк взвыл и завертелся на снегу. Но обезумевшая свора, должно быть, ничего уже не слышала и не соображала. Лавиной неслась она вперед, со всех сторон обтекая Марию. Расстреляв диск до последнего патрона, она отбивалась прикладом, пока не потеряла сознание...
Машина лейтенанта Скворцова врезалась в самую гущу волчьей стаи. Ленивой трусцой хищники разбегались с дороги. Выскочив из машины, Андрей с шофером открыли пальбу. С воем, с визгом волки скрылись в придорожном березняке.
Андрей нагнулся, поднял с земли автомат. На ремешке его отчетливо обозначились следы волчьих зубов. Андрей узнал автомат Марии.
— Мария! — крикнул он, не узнавая собственного голоса.— Мария...
По дороге от бани бежали Светлана и Ольга.
— Андрюша, что случилось? Андрюша!
— Мария...— придушенным голосом сказал лейтенант.
Чтобы побороть волнение, он сел в машину, прижался головой к ветровому стеклу. Вокруг машины собирались
его спутники. Андрей по-прежнему сидел, закрыв лицо руками. Потом выпрямился, снял очки, протер глаза и спокойно сказал:
— Девушки... там все, что осталось... Мы ее похороним на городском кладбище Полчаса спустя автоколонна двинулась в путь. Луна
успела достичь зенита и теперь ярко освещала недавнее поле боя с запорошенными снегом траншеями. Радужно искрились снежинки, а лейтенант Андрей Скворцов, сидя рядом с шофером, ничего этого не видел. У него на коленях лежал автомат Марии со следами волчьих зубов на ремешке. Андрей до хруста пальцев сжимал холодный ствол автомата, как будто тот был главным виновником происшедшей трагедии.
НОЧНОЙ ЗВОН
Недавно я сделался невольным свидетелем странного и необычного происшествия.
Это произошло летом, во время моего отпуска, последние дни которого я проводил в небольшом курземском городке у своего друга Айвара Лициса. Друг радушно принял меня и посвятил мне весь свой досуг. Он был страстным рыболовом. Ни днем ни ночью не давали ему покоя славившиеся обилием рыбы окрестные озера и бегущие по узким долинам речки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187