— Каком одолжении, капитан?
— Сжечь в топке вон ту птицу, что лежит на палу под флагом,— отечески просительно прозвучал голос капитана.
— И за это сто фунтов?
— Да, это я обещаю,— ответил Кларк.— Ну, что в мне на это скажете? Согласны?
Кочегар сунул в рот сигарету, раскурил ее затянулся мгновение подумал, потом сплюнул и ответил:
— Я так думаю, мистер Кларк: поберегите вы свои деньги, а я — свою честь моряка. Я могу идти?
— Идите! — гневно прошипел капитан и мрачно по смотрел вслед чумазому бунтовщику.— разве я не говорил, что на судне начинается бунт? Вот к чему привел ваша шведская терпимость. Я вас спишу на берег! — пригрозил Кларк.
— Не трудитесь, мой капитан,— примирительно сказал Джим Томсон.— Я уже сам решил — я ухожу Думайте не обо мне, всех остальных.
Извинившись, штурман пошел в рулевую рубку, г как раз происходила смена матросов. Взяв таблицы, о углубился в изучение периодов приливов и отливов. В голубой дымке горизонта уже невооруженным глазом
можно было разглядеть Оркнейские острова и мысы Северной Шотландии. Начались широкие прибрежные мели, а за ними «Олд Ваверли» ожидал беспокойный Пентлендский пролив, через который к Северному морю без риска можно было пуститься только во время прилива.
В сознании штурмана Томсона всплыл неприятный разговор с капитаном Кларком и необычные события на корабле. Он зашел в штурманскую рубку, где его внимание сконцентрировалось на навигационной карте, разложенной на штурманском столе, и пометках на ней второго штурмана. Старое судно легко покачивалось на плавных океанских волнах, тут и там на мелях обраставших белыми гребешками пены. Сердце штурмана баюкали мысли о близости родного берега.
Совсем иные чувства переживал капитан Кларк. Его взгляд вновь и вновь останавливался на флаге с перекрещенными полосами и белоснежной птице под ним. Легкий бриз, гулявший по палубе, шевелил тонкие и непомерно длинные крылья альбатроса. Создавалось впечатление, будто мертвая птица пытается собрать последние силы, чтобы оторваться от проржавевшего металла и стрелой взмыть в воздух. Капитан отвернулся и ладонью правой руки стряхнул что-то с белого кителя, словно к нему прилипла грязь. Потом пригнулся, зашел в свою каюту, плотно притворив и заперев за собой дверь. Сегодня он никого больше не желал видеть, никого, даже первого штурмана. Он чувствовал себя, как проигравший битву воин, который переоценил свои силы и вынужден с позором оставить поле битвы, спасая свою шкуру. Возможно, лет двести назад то же самое столь же тяжко переживал его прадед, знаменитый траппер, в битве с краснокожими индейцами. Возможно, в мистере Кларке действительно проснулись гены древних предков, потрясенные отчаянием и страхом!
Кларк снял светлый капитанский китель, аккуратно повесил его на спинку стула и, скрестив ноги, вытянулся на диване. Он старался ни о чем больше не думать. На море опускались сумерки, оно тихо шумело, но на сердце было тревожно, взбудораженные нервы не хотели успокаиваться. В вечерних сумерках на стене каюты Кларку вдруг почудилась рыжеволосая голова боцмана, и будто его скривленный в усмешке рот проговорил: «Я свои руки моряка не желаю пачкать кровью этого подлого убийства...» Рыжеволосый дикарь, что он несет! И кок,
подлый кочегар! «Поберегите вы свои деньги, а я -свою честь моряка...» Неповиновение! Бунт! На берегу надо бы всех арестовать и запихать в кутузку. Но кто это станет делать в наш либеральный век, когда начинают оспаривать даже родовые права лордов. Стой, как этот Томсон сказал? «Великобритания наивно опирается на свои традиции, как старый дом на сгнивший фундамент». И это говорит мне доверенное лицо, старший штурман моего судна «Олд Ваверли»! Подстрекательские речи настоящего анархиста! Разве это можно так оставить? Для этих переселенцев, метисов нет ничего святого. Они глумятся даже над нашими священными денежными знаками, английскими фунтами, символом нашего могущества! Если бы все это слышала королева, ее хватил бы удар. Проклятая чернь!
Кларк резко поднялся, открыл холодильник, достал бутылку виски и прямо из горлышка отпил несколько глотков. Прорычав что-то, покряхтев, пару раз глубоко вдохнув и выдохнув воздух, Кларк еще раз приложил к губам бутылку, порядочно отхлебнул, потом поставил бутылку обратно в холодильник и вновь вытянулся на диване. Приятный дурман охватил вскоре все тело, тяжелые воспоминания притупились, и Кларк задремал.
Вдруг в переговорной трубе прозвучал свисток. Капитан вскочил и, перегнув через стол свое длинное тело, приник ухом к отверстию трубы.
— Сэр,— донесся уравновешенный голос старшего штурмана Томсона,— мы достигли Пентленда. Становимся на якорь и ждем прилива.
— Очень хорошо, мой мальчик! — вполне благопристойно, лишь слегка шепелявя, ответил капитан."
Машины уже остановились, но судно, подвластное инерции, продолжало медленно скользить вперед. Потом зазвенели цепи спускаемого якоря. «Сейчас или никогда,— подумал Кларк.— Все заняты на носу корабля и на капитанском мостике. Нижняя палуба пуста. Только сейчас или никогда!» Надев светлый мундир, он, как вор, на цыпочках выбрался из каюты и осторожно, по-кошачьи, спустился на нижнюю палубу. Море окутала тьма, флаг уже был спущен, но подстреленный альбатрос лежал все там же. Кларк одной рукой схватил птицу за горло, поднял и кинул в море. Длинные бессильные крылья коснулись мундира на коленях и груди. Радуясь, что поблизости нет ни одной живой души, он резко
повернулся и поспешил обратно. В это время зажглись бортовые огни, из машинного отделения на палубу, открыв узенькую дверцу, вышел кто-то из кочегаров и, закуривая, чиркнул спичкой.
С чувством глубокого облегчения вернулся Кларк в свою каюту и, прижав нос к иллюминатору, вгляделся в темноту. Вокруг на якорях стояли суда в ожидании прилива, когда воды Атлантического океана поднимутся и в Пентлендском проливе встретятся с водами Северного моря. Сколько раз он на своем «Олд Ваверли» одолевал эти взбешенные воды, которые напоминали течение двух огромных рек, стремящихся навстречу друг другу и швыряющих корабли, как щепки в кипящем котле. На этот раз Кларк решил не подниматься на капитанский мостик — еще чувствовался запах виски, а об этом никто не должен догадаться, даже заподозрить не должен. Бог знает, что могут вообразить эти негодяи. Лучше уж остаться в своей каюте. На старшего штурмана, этого метиса и раба морских традиций, все же можно положиться. Он благополучно проведет «Олд Ваверли» через бурлящее течение и толчею судов. Не впервой! И на этого рыжеволосого дикаря у якоря можно положиться — свое дело он знает и мускулы у него работают что надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187