Я взял ее раковицы, и мы не спеша направились к реке.
— Идемте в другую сторону,— предложил я.— Там самые хорошие места.
— Да, знаю.
— Вы живете где-то поблизости?
— Нет. Но... мы сюда ездим вот уже десять лет.
— Десять лет?
— Когда отец впервые привез меня сюда, я была совсем маленькой.
— Вы и теперь не очень стары.
— Но годы летят,— вздохнула Лола.
Мы опустили в воду одну раковину и отправились дальше.
— А вы из этих краев? — спросила она. —- Я здесь работаю. Ненадолго...
— А где работаете?
Я не торопился с ответом. Сказать или нет?
— Я археолог, возглавляю экспедицию. Мы проводим раскопки старого кладбища.
Лола замерла от удивления. А я как ни в чем не бывало погрузил в реку еще одну раковину. В зыбком зеркале воды я разглядывал стройную фигуру девушки, ее темные волнистые волосы, обрамлявшие красивый овал лица, большие удивленные глаза...
Я отправился дальше, и она молча пошла за мной. Наконец, последняя раковина была в воде.
— Ну,' вот и все,— сказал я.
Лола сидела на прибрежном камне и, задумчиво покусывая былинку, глядела на реку.
— Значит, вы археолог? — произнесла она.
— Да,— ответил я и присел рядом с ней.
— Десять лет назад я встретила здесь одного мальчика. Он искал на холме золотую шпагу.
— И нашел?
— Нет. Мы помешали ему.
И Лола пересказала то давнишнее происшествие с такими подробностями, словно все это было вчера. А потом спросила:
— Ну, а вы? Вы нашли здесь что-нибудь?
— Пока еще нет, но я не теряю надежду.
— И что вы надеетесь найти?
— Ту девушку, которая мне обещала тогда помочь. Лола пристально смотрела на меня. Ее губы расплывались в улыбке.
Солнце село. Загорались первые звезды. Над водой курился туман, сумерки осыпали травы белой росой.
Всю ночь мы бродили, словно пьяные, рассказывая и пересказывая друг другу о дорогах, пройденных за эти десять лет, и чувствуя, что с этой ночи начинается новая дорога — одна-единственная для нас обоих.
ИСПАНСКИЕ РАССКАЗЫ
УБИЙСТВО В ФИОЛЕТОВОМ РАССВЕТЕ
Документальная новелла '
Лето 1936 года в Испании выдалось необычайно жарким. Даже близость снежных вершин Гвадаррамы не освежала зноя в Мадриде. Лишь по ночам на улицы спускалась с гор прохлада, но и она были неспособна остудить прокалившиеся за день стены домов, тротуары, размягченный асфальт. Жара день ото дня возрастала, и люди искали спасения в многочисленных кафе и барах, где на потолках гигантскими шмелями жужжали большекрылые вентиляторы, а из встроенных в стены кондиционеров веяло холодком. Однако и там людям не было покоя: общественная атмосфера тех дней была накалена до предела. Бурлили политические страсти, в кафе и барах то и дело вспыхивали споры, нередко кончавшиеся потасовкой. В воздухе мелькали загорелые кулаки и белые манжеты. Стреляли пробки шампанского, со звоном на пол летела битая посуда.
Ангел мира покинул этот огромный город еще ранней весной. Победа республиканцев на выборах в кортесы привела в ярость сторонников фашистской фаланги,
1 Хотя о великом испанском поэте и драматурге Федерико Гарсиа Лорке написано немало, однако последний период его жизни освещен довольно смутно и противоречиво.
В течение длительного времени собирая материал на эту тему, автор новеллы воспользовался рядом источников — как книгами, статьями, вышедшими у нас и за рубежом, так и личными беседами с Пабло Нерудой, Альфонсом Састре, Николасом Гильеном.
жандармов, генералитет, все высшее общество. Обстановка до того обострилась, что в любой момент можно было ждать взрыва.
По вечерам, как только спадала жара, улицы Мадрида заполнялись демонстрантами. И тут происходили ожесточенные споры, столкновения, иногда в ход пускалось оружие. Поговаривали, будто фалангистские организации доставляют из гитлеровской Германии и фашистской Италии оружие, прячут его до поры до времени, чтобы в удобный момент совершить республиканский переворот.
Все это было известно Федерико Гарсиа Лорке: о надвигавшейся буре не раз говорили в доме чилийского консула и знаменитого поэта Пабло Неруды. Дом его находился между старым городом и новым университетским кварталом. Все подоконники, балконы, даже стены пестрели геранью — в Испании любят эти цветы,— и потому мадридцы этот дом прозвали «домом цветов». Вечера Пабло Неруда обычно проводил в кругу друзей. В «доме цветов» собирались известные испанские писатели, нередко там бывал и Гарсиа Лорка. Это были веселые вечера, согретые шуткой и смехом, но подчас там обсуждались и серьезные проблемы.
Перед отъездом в Гранаду, в последний свой вечер в «доме цветов», Федерико был оживлен и весел как никогда. Он играл на рояле, пел андалусские и цыганские песни, шутил, смеялся своим характерным светлым смехом, по привычке прикрывая рот правой ладонью. Смастерив из газеты жандармскую треуголку, Федерико надел ее и в таком виде прочитал свой, облетевший всю страну «Романс об испанской жандармерии». Читал он мастерски — с необыкновенной легкостью, ясной дикцией, выразительной жестикуляцией в нужных местах.
Их кони черным-черны, и черен их шаг печатный. На крыльях плащей чернильных блестят восковые пятна. Надежен свинцовый череп — заплакать жандарм не может; въезжают, стянув ремнями сердца из лаковой кожи. Полуночны и горбаты, несут они за плечами песчаные смерчи страха, клейкую мглу молчанья.
От них никуда не деться скачут, тая в глубинах тусклые зодиаки призрачных карабинов...
Раздались аплодисменты, а когда они смолкли, друг Федерико, карикатурист Луис Багариа, тяжко вздохнул и сказал:
— Не забывай, Федерико, что один из этих недоумков потребовал от трибунала твоей смерти за оскорбление жандармерии.— И затем, уже обращаясь ко всем присутствующим, заметил: — Не забудем и мы, что оружие стреляет бездумно, стоит только нацелить.
После этого замечания Багариа в комнате стало совсем тихо. Желая развеять зловещую, как Лорке показалось, тишину, он стремительно поднялся, скомкал бутафорскую жандармскую треуголку и бросил ее в корзину для бумаг. Да, был такой случай. С глупейшей жалобой в суд обратился какой-то жандармский офицер из Каталонии, и его, поэта Федерико Гарсиа Лорку, даже вызвали в суд, однако после данных им объяснений суд отклонил предъявленное обвинение. Но кто поручится, что в этой политически накаленной атмосфере такое обвинение не выдвинут вновь?
Федерико Гарсиа Лорка помрачнел, на лице у него появилось даже что-то трагическое. Вдруг, словно придя в себя, он объявил:
— Дорогие друзья, мне пора. Предстоит еще приготовиться к отъезду в Гранаду.
— Что? — удивился хозяин «дома цветов» Пабло Неруда.— В такое тревожное время ты собираешься покинуть Мадрид и отправиться в Гранаду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187