Вы не откажетесь вписать несколько строчек?
— С превеликим удовольствием! — воскликнул я.— Где эта книга?
Директор принес мне тисненный золотом альбом. И я на целую страницу рассыпался в благодарностях по адресу любезных хозяев отеля.
Словно ветер, взбежал я по лестнице с ключом своего нового номера. Между прочим, номер опять оказался рядом с комнатой моей соседки, только с другой стороны.
— Вот видите,— сказал я.— Все вышло так, как я говорил. Во всяком несчастье есть доля счастья. Только нужно его вовремя найти. И я нашел...
Теперь, друзья, вы знаете, что такое мистраль? Это ветер, ветер, который приносит не только несчастье.
ПОЛКОВНИК ЖАГАГА
Престранным образом подчас прошлое переплетается с настоящим или, если хотите, настоящее с прошлым. Иногда нам приходится разлучаться с людьми, с которыми не хочешь разлучаться, а иногда... Иногда встречаешь тех, кого терпеть не можешь. И даже тех, кого считал умершими. Это лишний раз подтверждает истину, что не все в жизни закономерно и немалую роль в ней играет случайность.
Мне, например, из-за такой случайности пришлось много раз встречаться с одним приятнейшим типом. Всеми силами я старался избегать его, но он снова и снова появлялся на моем пути. Однажды я даже видел его труп, но почти четверть века спустя столкнулся с этим человеком лицом к лицу и при довольно интересных обстоятельствах. Однако расскажу обо всем по порядку...
В молодости я был подвержен какой-то загадочной болезни. По правде сказать, до сих пор не знаю, что это была за болезнь. Один из моих врачевателей нашел у меня аппендицит, то есть воспаление червеобразного отростка слепой кишки, и мне сделали операцию. Но я
страдал по-прежнему. Другому лекарю показалось, что у меня камни в почках, он удалил одну из почек. А я продолжал хворать. Третий доктор, обозвав двух первых коновалами, поставил диагноз — язва двенадцатиперстной кишки. Отсекли половину кишки, и опять мне не стало лучше. Я отощал от бесконечных операций, и меня отправили в санаторий поправить расшатанное здоровье.
И... дело пошло на лад. Там не грозили мне что-нибудь вырезать, удалить, укоротить. Жил я тихо, мирно, вновь обретая веру в жизнь. Но тут, как на грех, произошло нечто такое, что нарушило мое душевное равновесие.
В один прекрасный день в санаторий прибыл молодцеватый мужчина в парадной форме полковника *. Его поселили рядом со мной. Сквозь тонкую перегородку я отчетливо слышал, как он заигрывал с нашей санитаркой, отпускал соленые солдафонские шутки и смеялся неприятным смехом. А когда оставался один, расхаживал из угла в угол крепким солдатским шагом, во весь голос напевая одну и ту же песню. Очень скоро я выучил слова этой песни наизусть и даже сейчас могу повторить без запинки:
Если сердце полно отваги, Если ты не страшишься врагов, Если меч всегда держишь наголо, Если к бою всегда готов, Если родине предан безмерно И на помощь всегда ей спешишь, Значит, ты надежный и верный, Значит, ты настоящий латыш, Значит, ты настоящий латыш...
И вот из-за этого «настоящего латыша» я пережил не одну грустную минуту. Дело не только в его песне и бравурных маршах. От них я спасался довольно просто: затыкал уши ватой. Самое страшное начиналось ночью, когда мой сосед, возвратившись из ресторана, распускал свои голосовые связки до предела и громыхал наподобие расстроенного контрабаса. В таких случаях он обычно забывал и слова, и мелодию, а потому просто ревел без слов, в конце с особенной силой нажимая на заключительную фразу: «Значит, ты настоящий латыш, значит, ты настоящий латыш...»
1 Действие происходит во времена буржуазной Латвии. {Примеч. перев.)
Но справедливости ради стоит сказать, что мой полковник быстро уставал, совсем как простой смертный, и тогда он валился на кровать, жалобно скрипевшую под его тяжестью. А я, вздохнув с облегчением, погружался в кошмарные сны. Но и такая передышка длилась недолго. Меня будили странные громкие звуки, доносившиеся из-за тонкой перегородки: там что-то рычало, пыхтело, свистело. Казалось, в комнату соседа влетел терпящий аварию самолет или вкатил допотопный автомобиль. Напрасно я затыкал уши ватой и накрывался с головой. Шипение и рев становились все громче. Я еще тщетно пытался найти выход из создавшегося положения, как вдруг полковник, разбуженный собственным храпом, начинал ворочаться в своей постели. Затем под ударами его кулаков сотрясалась стена.
—- Что вам угодно? — спешил я отозваться.
— Чтоб вы не храпели! — проревел за стеной полковник.— И не мешали мне спать.
— Не может быть,— робко возразил я.— Нет у меня привычки храпеть во сне.
Мой сосед фыркнул с досады.
— Кто же слышит свой собственный храп? — воскликнул он и, тут же перейдя на «ты», принялся строго отчитывать меня, точно солдата: — Тебе нужно избавиться от этой дурацкой привычки. Как же ты воевать с ней будешь? Противник еще издали услышит, где расположился на ночевку твой полк, окружит его и уничтожит. Намотай себе на ус: солдат, предрасположенный к храпу, отходя ко сну в непосредственной близости противника, обязан ложиться на правый бок, чтобы не стеснять себе сердце. А каску и ранец класть под голову ему запрещается. Они должны находиться под рукой, чтобы сосед в любой момент мог ими заткнуть тебе глотку, когда слишком сильно захрапишь.
— Но у меня нет каски,— вставил я.
— Как нет? Куда дел? — закричал полковник.— Завтра же доложи ротному, что за потерю каски полковник Жагата дал тебе двое суток гауптвахты. Отсидишь по истечении учебного срока. Понятно?
— Так точно, господин полковник,— по-военному отвечал я, в надежде, что это его успокоит.— Двое суток гауптвахты по истечении учебного срока.
— То-то,— донеслось из-за перегородки.— И чтоб больше ни звука! В карцере сгною!
В соседней комнате все затихло, но вскоре там опять
затарахтел аварийный самолет. А я дрожал от страх опасаясь получить новые взыскания, и с нетерпение дожидался утра, чтобы после завтрака отправиться в сок и там как следует выспаться.
, На другой день, едва полковник возвратился из ресторана и, исполнив свой обычный номер, улегся спать, все началось сначала. Разница была только в том, что теперь он барабанил не в стену, а в дверь. Когда я отворил ее, в комнату влетел разъяренный полковник в помятой пижаме. Кинув взгляд на мои дрожащие голые колени, он скомандовал:
— Прикрыть срам!
Я проворно натянул штаны и принял стойку «смирно».
— Опять спать не даешь? — проговорил он с затаенной угрозой.— Опять храпишь? Тъ1 что, хочешь выдать противнику наше местонахождение?
— Но я не храпел, господин полковник,— оправдывался я.
— Вот как? — вскричал он.— Его поймали на месте преступления, а он еще отпирается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
— С превеликим удовольствием! — воскликнул я.— Где эта книга?
Директор принес мне тисненный золотом альбом. И я на целую страницу рассыпался в благодарностях по адресу любезных хозяев отеля.
Словно ветер, взбежал я по лестнице с ключом своего нового номера. Между прочим, номер опять оказался рядом с комнатой моей соседки, только с другой стороны.
— Вот видите,— сказал я.— Все вышло так, как я говорил. Во всяком несчастье есть доля счастья. Только нужно его вовремя найти. И я нашел...
Теперь, друзья, вы знаете, что такое мистраль? Это ветер, ветер, который приносит не только несчастье.
ПОЛКОВНИК ЖАГАГА
Престранным образом подчас прошлое переплетается с настоящим или, если хотите, настоящее с прошлым. Иногда нам приходится разлучаться с людьми, с которыми не хочешь разлучаться, а иногда... Иногда встречаешь тех, кого терпеть не можешь. И даже тех, кого считал умершими. Это лишний раз подтверждает истину, что не все в жизни закономерно и немалую роль в ней играет случайность.
Мне, например, из-за такой случайности пришлось много раз встречаться с одним приятнейшим типом. Всеми силами я старался избегать его, но он снова и снова появлялся на моем пути. Однажды я даже видел его труп, но почти четверть века спустя столкнулся с этим человеком лицом к лицу и при довольно интересных обстоятельствах. Однако расскажу обо всем по порядку...
В молодости я был подвержен какой-то загадочной болезни. По правде сказать, до сих пор не знаю, что это была за болезнь. Один из моих врачевателей нашел у меня аппендицит, то есть воспаление червеобразного отростка слепой кишки, и мне сделали операцию. Но я
страдал по-прежнему. Другому лекарю показалось, что у меня камни в почках, он удалил одну из почек. А я продолжал хворать. Третий доктор, обозвав двух первых коновалами, поставил диагноз — язва двенадцатиперстной кишки. Отсекли половину кишки, и опять мне не стало лучше. Я отощал от бесконечных операций, и меня отправили в санаторий поправить расшатанное здоровье.
И... дело пошло на лад. Там не грозили мне что-нибудь вырезать, удалить, укоротить. Жил я тихо, мирно, вновь обретая веру в жизнь. Но тут, как на грех, произошло нечто такое, что нарушило мое душевное равновесие.
В один прекрасный день в санаторий прибыл молодцеватый мужчина в парадной форме полковника *. Его поселили рядом со мной. Сквозь тонкую перегородку я отчетливо слышал, как он заигрывал с нашей санитаркой, отпускал соленые солдафонские шутки и смеялся неприятным смехом. А когда оставался один, расхаживал из угла в угол крепким солдатским шагом, во весь голос напевая одну и ту же песню. Очень скоро я выучил слова этой песни наизусть и даже сейчас могу повторить без запинки:
Если сердце полно отваги, Если ты не страшишься врагов, Если меч всегда держишь наголо, Если к бою всегда готов, Если родине предан безмерно И на помощь всегда ей спешишь, Значит, ты надежный и верный, Значит, ты настоящий латыш, Значит, ты настоящий латыш...
И вот из-за этого «настоящего латыша» я пережил не одну грустную минуту. Дело не только в его песне и бравурных маршах. От них я спасался довольно просто: затыкал уши ватой. Самое страшное начиналось ночью, когда мой сосед, возвратившись из ресторана, распускал свои голосовые связки до предела и громыхал наподобие расстроенного контрабаса. В таких случаях он обычно забывал и слова, и мелодию, а потому просто ревел без слов, в конце с особенной силой нажимая на заключительную фразу: «Значит, ты настоящий латыш, значит, ты настоящий латыш...»
1 Действие происходит во времена буржуазной Латвии. {Примеч. перев.)
Но справедливости ради стоит сказать, что мой полковник быстро уставал, совсем как простой смертный, и тогда он валился на кровать, жалобно скрипевшую под его тяжестью. А я, вздохнув с облегчением, погружался в кошмарные сны. Но и такая передышка длилась недолго. Меня будили странные громкие звуки, доносившиеся из-за тонкой перегородки: там что-то рычало, пыхтело, свистело. Казалось, в комнату соседа влетел терпящий аварию самолет или вкатил допотопный автомобиль. Напрасно я затыкал уши ватой и накрывался с головой. Шипение и рев становились все громче. Я еще тщетно пытался найти выход из создавшегося положения, как вдруг полковник, разбуженный собственным храпом, начинал ворочаться в своей постели. Затем под ударами его кулаков сотрясалась стена.
—- Что вам угодно? — спешил я отозваться.
— Чтоб вы не храпели! — проревел за стеной полковник.— И не мешали мне спать.
— Не может быть,— робко возразил я.— Нет у меня привычки храпеть во сне.
Мой сосед фыркнул с досады.
— Кто же слышит свой собственный храп? — воскликнул он и, тут же перейдя на «ты», принялся строго отчитывать меня, точно солдата: — Тебе нужно избавиться от этой дурацкой привычки. Как же ты воевать с ней будешь? Противник еще издали услышит, где расположился на ночевку твой полк, окружит его и уничтожит. Намотай себе на ус: солдат, предрасположенный к храпу, отходя ко сну в непосредственной близости противника, обязан ложиться на правый бок, чтобы не стеснять себе сердце. А каску и ранец класть под голову ему запрещается. Они должны находиться под рукой, чтобы сосед в любой момент мог ими заткнуть тебе глотку, когда слишком сильно захрапишь.
— Но у меня нет каски,— вставил я.
— Как нет? Куда дел? — закричал полковник.— Завтра же доложи ротному, что за потерю каски полковник Жагата дал тебе двое суток гауптвахты. Отсидишь по истечении учебного срока. Понятно?
— Так точно, господин полковник,— по-военному отвечал я, в надежде, что это его успокоит.— Двое суток гауптвахты по истечении учебного срока.
— То-то,— донеслось из-за перегородки.— И чтоб больше ни звука! В карцере сгною!
В соседней комнате все затихло, но вскоре там опять
затарахтел аварийный самолет. А я дрожал от страх опасаясь получить новые взыскания, и с нетерпение дожидался утра, чтобы после завтрака отправиться в сок и там как следует выспаться.
, На другой день, едва полковник возвратился из ресторана и, исполнив свой обычный номер, улегся спать, все началось сначала. Разница была только в том, что теперь он барабанил не в стену, а в дверь. Когда я отворил ее, в комнату влетел разъяренный полковник в помятой пижаме. Кинув взгляд на мои дрожащие голые колени, он скомандовал:
— Прикрыть срам!
Я проворно натянул штаны и принял стойку «смирно».
— Опять спать не даешь? — проговорил он с затаенной угрозой.— Опять храпишь? Тъ1 что, хочешь выдать противнику наше местонахождение?
— Но я не храпел, господин полковник,— оправдывался я.
— Вот как? — вскричал он.— Его поймали на месте преступления, а он еще отпирается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187