— Товарищ Фогелис, после разговора с командирами я принял такое же решение. Двинемся в четыре утра, как только начнет светать. Вы со своими разведчиками выступите первым. Мой вестовой Мицитис пойдет с вами в качестве связного. О всяком серьезном обстоятельстве сообщайте. Я буду в передовой группе. А теперь отдыхайте. Вы устали.
Карклинь тоже хотел вздремнуть, но мысли о завтрашнем дне не давали ему покоя. Ответственность за судьбу и жизнь множества людей давила как тяжкий гнет. Все они верили ему, беспрекословно повиновались, и Карклинь должен был оправдать это огромное доверие. Никакого компромисса не существовало и не могло быть. Либо мы вырвемся из этого проклятого гибельного круга, либо заставим противника заплатить за жизнь каждого из нас...
Янис Карклинь встал и спустился с холма — проверить сторожевое охранение. Усталые бойцы находились на своих местах и ждали, когда их сменят, чтобы вздремнуть хотя бы пару часов. Темный холм, укрывший батальон под густыми, разлапистыми елями и соснами, угрюмо молчал и словно сам стоял на страже покоя и жизни этих людей.
Янис Карклинь внимательно вслушивался в ночь. Где-то вдали двигались на северо-восток танки. Было ясно, что они маневрировали неподалеку от позиций, готовясь к завтрашнему бою на Таллиннском направлении. Но что происходило там, на северо-востоке, куда завтра двинется батальон?- Никакой боевой деятельности там не чувствовалось — не раздался ни один минометный, артиллерийский или пулеметный выстрел. Что это означает? Что это сулит? Никто не мог ответить на эти вопросы.
Прислонившись спиной к сосне, Янис Карклинь незаметно задремал. В дремотном полусне он увидел виселицу, возле которой стояла вся его семья: отец и мать, две сестры и недавно родившийся братик. Их окружаж айзсарги с винтовками в руках, а у столбов, готовый к своей жуткой работе, с напяленным на голову мешком стоял палач. Сквозь прорези в мешке Карклинь увидел звериный блеск его глаз и пробудился от страшного кошмара.
Вокруг все было спокойно. Только с болотного холма сползал холодный и промозглый туман, понемногу крывший звезды и темную синеву неба между кронами деревьев. Ночь была мучительно тихой. Даже шума танков уже нельзя было расслышать. Два враждовавших гиганта дали отдых своим мышцам. В жизни бойца самыми гнетущими бывают такие часы тишины, когда органы чувств не могут ощутить врага и предугадать его замыслы.
То же самое происходило сейчас и с Янисом Каркли-нем. Он чувствовал себя так, будто находился в огромной пустыне, из которой нельзя выбраться и узнать, что происходит за плотными стенами тумана. И это незнание еще усугублялось сознанием огромной ответственности за целый батальон, который по возможности надо было целым и невредимым вывести из окружения. Принято говорить, что один в поле не воин. Но на войне бывают такие случаи, когда одному намного легче выбраться, чем сотням людей сразу.
Командир батальона взглянул на фосфоресцирующий циферблат своих часов, по которому с легким тиканьем бежала секундная стрелка. Три! Стало быть, для отдыха оставался всего один час. Стоит ли спать? Жуткий кошмар прогнал сон, и Янис Карклинь понял, что командиру в такой ситуации поймать сон труднее, чем летящую птицу. Мысли мешались в голове как бешеные, одно соображение сменялось другим. Которое из них наиболее приемлемое?
Еще было время выбрать другой вариант. До начала операции оставался целый час. Все ли правильно продумано и верно решено? Люди отдыхали, спали и ни о чем не думали. Люди верили ему, командиру батальона, его распоряжениям и приказам. Верили до конца жизни, и этим великимловерием нельзя было играть. Командир должен быть до конца уверен в правильности своих действий и не сомневаться в успехе.
Часовая стрелка приближалась к четырем. Вскоре надо будить ротных и отправляться в путь. Прежде всего придется разбудить командира разведгруппы, которому со своими ребятами выступать первым. У Фогелиса были навыки настоящего разведчика: он мог подремать, если это позволяли обстоятельства, без промедления, в один миг заснуть, а затем чувствовать себя совершенно бодрым и с ясной головой. Так что командир батальона знал, что через несколько минут после пробуждения Фогелис без яивйних слов вместе со своими ребятами как тень растворится в густом тумане и начнет действовать согласно обговоренному плану.
Именно так все и произошло. Как только Фогелис
со своими ребятами исчез в лесу и вместе с ними ушел вестовой Мицитис, чтобы встретить батальон возле старого моста через речку, Карклинь одного за другим разбудил ротных командиров, чтобы они подняли своих людей.
Колонна двигалась по правому берегу реки, внимательно глядя вперед, чтобы в тумане не пройти мимо условленного перехода через реку.
Заметив подходивших бойцов, Мицитис, ушедший вместе с ребятами Фогелиса, бросился обратно и тихим голосом сообщил командиру:
— Товарищ командир, Фогелис со своими разведчиками только что ушел в условленном направлении. Мы здесь вас ждали. Мост в плохом состоянии, переходить над только по бревнам. Пока весь батальон переберется на другой берег...
— Хорошо, хорошо,— прервал командир этот поток слов.— Сейчас не время для долгих разговоров. Сегодняшней ночью мы — немые и бесшумные призраки.
Мицитис еле слышно рассмеялся и быстро зашагал рядом с командиром. Добравшись до моста, он ничего не сказал, а только махнул в сторону подгнивших бревен и, балансируя руками, перебежал на ту сторону, а затем по вытоптанной в росной траве тропинке бросился догонять разведчиков. Заранее предупрежденные о необходимости соблюдать тишину, бойцы батальона с кошачьей осторожностью двигались вдоль берега, готовые в любую минуту вступить в бои.
Над быстрым речным потоком клубился туман, из слабо освещенного бледным рассветом водного зеркала то тут, то там выскакивали маленькие рыбешки, оставляя за собой разбегающиеся серебристые круги. Где-то сзади, за большим болотом, взревели танковые моторы, но тут же все стихло. А в направлении движения батальона ничто не нарушало тишины. Возможно, что тишина эта обманчива, подумал Карклинь. Хищные звери, перед тем как наброситься на добычу, всегда ведут себя тихо, чтобы подпустить жертву поближе.
Время от времени Карклинь взглядывал на часы. Батальон шел более получаса. С востока сквозь ту-стой туман уже прббивались первые лучи. Пробивалось солнце, но огромное болото у них в тылу еще дре-мало.
И вдруг впереди, с левой стороны, раздались взрывы гранат и винтовочные выстрелы. Короткими очередями
на них отвечали очереди гитлеровских автоматов.) Стычка!
Батальон остановился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
Карклинь тоже хотел вздремнуть, но мысли о завтрашнем дне не давали ему покоя. Ответственность за судьбу и жизнь множества людей давила как тяжкий гнет. Все они верили ему, беспрекословно повиновались, и Карклинь должен был оправдать это огромное доверие. Никакого компромисса не существовало и не могло быть. Либо мы вырвемся из этого проклятого гибельного круга, либо заставим противника заплатить за жизнь каждого из нас...
Янис Карклинь встал и спустился с холма — проверить сторожевое охранение. Усталые бойцы находились на своих местах и ждали, когда их сменят, чтобы вздремнуть хотя бы пару часов. Темный холм, укрывший батальон под густыми, разлапистыми елями и соснами, угрюмо молчал и словно сам стоял на страже покоя и жизни этих людей.
Янис Карклинь внимательно вслушивался в ночь. Где-то вдали двигались на северо-восток танки. Было ясно, что они маневрировали неподалеку от позиций, готовясь к завтрашнему бою на Таллиннском направлении. Но что происходило там, на северо-востоке, куда завтра двинется батальон?- Никакой боевой деятельности там не чувствовалось — не раздался ни один минометный, артиллерийский или пулеметный выстрел. Что это означает? Что это сулит? Никто не мог ответить на эти вопросы.
Прислонившись спиной к сосне, Янис Карклинь незаметно задремал. В дремотном полусне он увидел виселицу, возле которой стояла вся его семья: отец и мать, две сестры и недавно родившийся братик. Их окружаж айзсарги с винтовками в руках, а у столбов, готовый к своей жуткой работе, с напяленным на голову мешком стоял палач. Сквозь прорези в мешке Карклинь увидел звериный блеск его глаз и пробудился от страшного кошмара.
Вокруг все было спокойно. Только с болотного холма сползал холодный и промозглый туман, понемногу крывший звезды и темную синеву неба между кронами деревьев. Ночь была мучительно тихой. Даже шума танков уже нельзя было расслышать. Два враждовавших гиганта дали отдых своим мышцам. В жизни бойца самыми гнетущими бывают такие часы тишины, когда органы чувств не могут ощутить врага и предугадать его замыслы.
То же самое происходило сейчас и с Янисом Каркли-нем. Он чувствовал себя так, будто находился в огромной пустыне, из которой нельзя выбраться и узнать, что происходит за плотными стенами тумана. И это незнание еще усугублялось сознанием огромной ответственности за целый батальон, который по возможности надо было целым и невредимым вывести из окружения. Принято говорить, что один в поле не воин. Но на войне бывают такие случаи, когда одному намного легче выбраться, чем сотням людей сразу.
Командир батальона взглянул на фосфоресцирующий циферблат своих часов, по которому с легким тиканьем бежала секундная стрелка. Три! Стало быть, для отдыха оставался всего один час. Стоит ли спать? Жуткий кошмар прогнал сон, и Янис Карклинь понял, что командиру в такой ситуации поймать сон труднее, чем летящую птицу. Мысли мешались в голове как бешеные, одно соображение сменялось другим. Которое из них наиболее приемлемое?
Еще было время выбрать другой вариант. До начала операции оставался целый час. Все ли правильно продумано и верно решено? Люди отдыхали, спали и ни о чем не думали. Люди верили ему, командиру батальона, его распоряжениям и приказам. Верили до конца жизни, и этим великимловерием нельзя было играть. Командир должен быть до конца уверен в правильности своих действий и не сомневаться в успехе.
Часовая стрелка приближалась к четырем. Вскоре надо будить ротных и отправляться в путь. Прежде всего придется разбудить командира разведгруппы, которому со своими ребятами выступать первым. У Фогелиса были навыки настоящего разведчика: он мог подремать, если это позволяли обстоятельства, без промедления, в один миг заснуть, а затем чувствовать себя совершенно бодрым и с ясной головой. Так что командир батальона знал, что через несколько минут после пробуждения Фогелис без яивйних слов вместе со своими ребятами как тень растворится в густом тумане и начнет действовать согласно обговоренному плану.
Именно так все и произошло. Как только Фогелис
со своими ребятами исчез в лесу и вместе с ними ушел вестовой Мицитис, чтобы встретить батальон возле старого моста через речку, Карклинь одного за другим разбудил ротных командиров, чтобы они подняли своих людей.
Колонна двигалась по правому берегу реки, внимательно глядя вперед, чтобы в тумане не пройти мимо условленного перехода через реку.
Заметив подходивших бойцов, Мицитис, ушедший вместе с ребятами Фогелиса, бросился обратно и тихим голосом сообщил командиру:
— Товарищ командир, Фогелис со своими разведчиками только что ушел в условленном направлении. Мы здесь вас ждали. Мост в плохом состоянии, переходить над только по бревнам. Пока весь батальон переберется на другой берег...
— Хорошо, хорошо,— прервал командир этот поток слов.— Сейчас не время для долгих разговоров. Сегодняшней ночью мы — немые и бесшумные призраки.
Мицитис еле слышно рассмеялся и быстро зашагал рядом с командиром. Добравшись до моста, он ничего не сказал, а только махнул в сторону подгнивших бревен и, балансируя руками, перебежал на ту сторону, а затем по вытоптанной в росной траве тропинке бросился догонять разведчиков. Заранее предупрежденные о необходимости соблюдать тишину, бойцы батальона с кошачьей осторожностью двигались вдоль берега, готовые в любую минуту вступить в бои.
Над быстрым речным потоком клубился туман, из слабо освещенного бледным рассветом водного зеркала то тут, то там выскакивали маленькие рыбешки, оставляя за собой разбегающиеся серебристые круги. Где-то сзади, за большим болотом, взревели танковые моторы, но тут же все стихло. А в направлении движения батальона ничто не нарушало тишины. Возможно, что тишина эта обманчива, подумал Карклинь. Хищные звери, перед тем как наброситься на добычу, всегда ведут себя тихо, чтобы подпустить жертву поближе.
Время от времени Карклинь взглядывал на часы. Батальон шел более получаса. С востока сквозь ту-стой туман уже прббивались первые лучи. Пробивалось солнце, но огромное болото у них в тылу еще дре-мало.
И вдруг впереди, с левой стороны, раздались взрывы гранат и винтовочные выстрелы. Короткими очередями
на них отвечали очереди гитлеровских автоматов.) Стычка!
Батальон остановился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187