ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Разумеется, дорогая Лэа,— его голос зазвучал учтиво, но с холодком.— Невиновных не станут наказывать. Я уверен, ваши родители невиновны. Но если во имя истины допускаются порой ошибки, нельзя судить нас слишком строго.
— Но если во имя истины такую ошибку допустят в отношении меня, смогу я обратиться к вам за помощью?
— Конечно, фрейлейн Лэа,— усмехнувшись, ответил барон.— Всегда к вашим услугам.
— Благодарю вас, господин Остен-Сакен! Я никогда в жизни никому не делала зла. Я живу только своей скрипкой, музыкой, и больше мне ничего не надо. Я всегда старалась делать людям только хорошее, хоть на миг старалась унести их из повседневности на звучных крыльях музыки. Когда я играю, мне безразлично, кто меня слушает — латыш или немец, русский или еврей. Среди каждого народа есть дурные и хорошие люди. Но те, кто любит музыку, те хорошие. Правда, господин Остен-Сакен?
— Совершенно верно,— ответил барон, и его гибкие пальцы беспокойно забегали по спинке скамьи.— Музыка облагораживает людей. Она делает их прекрасными,
большими и полноценными. Об этом свидетельствует история моего народа. Великий Бетховен, полный атлантовой мощи Вагнер и магический Бах вознесли мой народ на вершину несравненной силы и невиданной отваги. Однако нам надо спешить, фрейлейн Лэа,— взглянув на свой золотой брегет, с явным сожалением заметил Остен-Сакен.— Это была очень интересная беседа. И я вот что хочу вам сказать. У меня есть хорошие друзья, фрейлейн Лэа. Мы часто вместе музицируем. Вы бы не согласились подарить один из ваших вечеров мне и моим друзьям?
— С удовольствием, господин Остен-Сакен* — воскликнула Лэа.— Если только ваши друзья согласятся.
— Они будут вам рады,— поспешно вставая, ответил Остен-Сакен.— Значит, условились. Но прошу об одном — никому ни слова. Наша дружба может быть превратно истолкована.— Барон взял свою скрипку и на прощанье поцеловал руку девушки.— До свидания, фрейлейн Лэа. Вы оказали мне большую честь. До свидания...
Лэа еще долго сидела на скамейке у канала, перебирая в памяти все происшедшее. Кто бы мог подумать, что барон Остен-Сакен такой замечательный человек? Теперь она чувствовала себя гораздо спокойнее. Теперь у нее есть покровитель, и кто? Человек, которого она вначале по своей глупости боялась. Ее сердце ликовало от счастья. Ее губы едва слышно шептали: «Не горюй, мамочка, со мной ничего не случится! У меня есть друг, и мы спасем вас с отцом, мы очень скоро снова будем вместе...»
В продолжение двух следующих дней Лэа Хиршман чувствовала себя, как птица, опьяненная вешним воздухом. Оркестранты, знавшие об ожидавшей девушку участи, диву давались, что с ней происходит. Скрипка Лэи пела, ликовала и рыдала, как никогда. Никто не знал истинной причины этой метаморфозы, и тем не менее все чувствовали, что в жизни Лэи случилось нечто загадочное, большое и значительное.
Барон фон Остен-Сакен, как всегда, был вежлив, сдержан и замкнут. Даже самый искушенный наблюдатель не решился бы утверждать, что это Он виновник наступившей в девушке перемены. Барон дарил ее своим вниманием не более, чем прежде. Точно так же вела себя и Лэа.
— Замечательно, фрейлейн Лэа! — как-то в антракте, пожимая руку девушки, воскликнул барон.— Вы превзошли себя!
— Я рада, что доставила вам удовольствие,— прикрыв глаза густыми черными ресницами, тихо ответила девушка.— Вы вернули мне веру в жизнь...
— Я польщен,— сказал барон Остен-Сакен.— Я не думал, что вы можете так играть.
Лза весело рассмеялась.
— Спасибо за комплимент, господин барон. Какой скрипач не мечтает стать первой скрипкой!
— И вы об этом мечтаете?
— Конечно. Как вы думаете, я когда-нибудь достигну этого?
Барон фон Остен-Сакен натянуто улыбнулся.
— Хм, время покажет. Я хочу сказать, все зависит от вас самой, от вашего упорства.
— Нет, господин барон,— воскликнула девушка, тряхнув черными кудрями.— Все зависит от вас, от вашей помощи, от вашей поддержки. Я с нетерпением жду того дня, когда мы вместе будем музицировать. Этот день для меня будет праздником.
Улыбнувшись девушке, барон мгновение помедлил, потом, оглядевшись, нет ли кого поблизости, тихо сказал:
— Я хочу, чтобы этот праздник был сегодня. Если вы согласны, разумеется.
— Сегодня после спектакля? — спросила Лэа.
— Сегодня после спектакля,— торжественно повторил барон Остен-Сакен и продолжал, понизив голос: — Я выйду первым и буду ждать вас у газона возле фонтана.
— Хорошо, господин Остен-Сакен,— сказала Лэа.— Но я хотела бы заехать домой переодеться.
— Это излишне, фрейлейн Лэа! — воскликнул барон, с улыбкой разглядывая ее платье.— Вам очень идет этот искрящийся вечерний туалет. В нем вы похожи на сверкающий черный алмаз.
Лэа звонко рассмеялась.
— Господин барон, ваше поэтическое сравнение убедило меня. Если хотите, я поеду в этом платье.
— Итак, после спектакля у фонтана? — переспросил барон, и Лэа ответила:
— Хорошо, я приду...
После спектакля они встретились у фонтана. Барон фон Остен-Сакен стоял поодаль, в тени деревьев. Как только на песке дорожки послышались шаги Лэи, он вышел девушке навстречу, молча принял у нее скрипку и,
нежно взяв под руку, повел к машине, дежурившей через улицу, напротив гостиницы «Рим». Он внимательно оглядел улицу и только тогда распахнул дверцу и предложил девушке сесть. Сам он вместе со скрипками уселся впереди, бросив шоферу:
— Форвертс!
Машина рванула с места. Они понеслись с бешеной скоростью, не замедляя даже на перекрестках. Лэа была довольна, ее нисколько не пугала быстрая езда. Ее не пугало и то, что шофер в военной форме. В те дни на это никто не обращал внимания. Минут через пятнадцать машина лихо затормозила. Лучи фар скользнули по высокой кирпичной стене и уткнулись в железные ворота. Их открыл солдат с автоматом на груди.
Машина въехала во двор и остановилась.
— Ну вот, фрейлейн Лэа,— после долгого молчания произнес барон.— Мы приехали.
Они вышли из машины. Пока Лэа при свете фар любовалась двухэтажным особняком в стиле барокко, ее спутник разговаривал с шофером. Потом хлопнула дверца, машина развернулась и выкатила на улицу. Тяжелые ворота бесшумно затворились, неприятно звякнул ключ в замочной скважине. Барон, открывая дверь, сказал:
— Это мой дом. Прошу вас, фрейлейн Лэа. Хрустальная люстра в передней ослепила девушку.
— Как светло! — воскликнула она.— И вы здесь живете один?
— Нет,— помогая ей снять пальто, ответил хозяин.— Я занимаю лишь нижний этаж, а наверху живет друг моей юности генерал полиции Шталекер. Это влиятельный человек, к тому же он безумно любит музыку и прекрасно играет на фортепиано. Я сегодня вас познакомлю. Будьте с ним приветливы и ласковы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187