Нет, Алехандро, я не покинул бы жену, детей, свою убогую лачугу и нищенский скарб и не пошел бы сражаться, если бы не любил свою землю, родные края, свободу.
Вспомни, Алехандро, несколько месяцев назад мы со своим партизанским отрядом проходили по горам Сьерра-Морены и по засушливом, знойным андалусским степям. Как-то вечером глядел я на иссохшую землю долины, и сердце мое сжималось от тоски, я долго не мог заснуть. За воду здесь расплачиваются потом и слезами. Тысячи крестьян умирают с голоду, работая как невольники, чтобы у немногочисленных господ-землевладельцев закрома полнились пшеницей, хлева — свиньями, погреба — вином, а карманы — звонким серебром. Сеньоры и пальцем не пошевелят, чтобы земля наша стала плодородной, чтобы мы, их работники, спали не на холодном земляном полу, а на мягкой пшеничной соломе, чтобы у всех нас был кусок хлеба и немного сладкого винограда.
Но когда мы победим, Алехандро, поверь мне, мы сумеем превратить засушливые степи в сады. Во время дождей горные реки уносят в море столько воды, что ее хватило бы для всех полей Андалусии, Эстремадура и Кастилии. Только сеньоры об этом не заботятся. Они заботятся лишь о своих кошельках и брюхе. Собственные ослы и мулы им дороже людей. Победим угнетателей — народ получит землю, станет свободным, тогда мы покорим природу. Построим плотины на горных реках, пророем каналы, по которым вода потечет к жаждущим полям и пашням. В засушливых степях, где теперь овцы и козы с трудом раздобывают жалкие клочки травы, раскинутся виноградники, зашумят рощи оливковых, персиковых и фиговых деревьев. Мы начнем выращивать земляной орех, помидоры и огурцы. Городские рабочие дадут нам машины, а мы вырастим для них богатые урожаи.
Алехандро, я не читал умных к, не знаю, возможно, жизнь станет еще прекрасней, чем я, крестьянин, способен вообразить. Но только такой, как теперь, она не может остаться. Знаешь, Алехандро, об этом я думаю дни и ночи напролет, и так у нас думают все.
Макарио умолк и задумчиво глядел на красное пламя костра. Алехандро обнял друга за плечи.
— Это не просто мечты, Макарио, это наше будущее. Я тоже часто о нем думаю, и все мы думаем о нем. Настанет время, и то, о чем мечтают сегодня тысячи партизан во всей Испании, сбудется. Может, мы с тобой этого и не увидим, но испанский народ увидит!..
Оба замолчали. Из облаков, тенью нависших над Пико дель Муласеном, вышла луна и осветила окрестности. Алехандро взглянул на часы, их стрелки слегка поблескивали в свете месяца.
— Отдохнем еще пару часов и снова в путь! Еще до рассвета нам необходимо одолеть горный перевал и выбраться на западный склон. Оставим женщин и детей на базе и обдумаем план новых операций. Вздремни-ка немного, Макарио, я разбужу тебя.
И они разошлись. Стояла глубокая тишина. Только горные ручьи неумолчно пели свои полночные песни.
Этой ночью штаб гранадских фалангистов напоминал муравейник, в который бросили камень.
Из городишка Орхива, расположенного в пятидесяти километрах от Гранады, на южном склоне Сьерра-Невады, пришли взволновавшие всех вести.
Средь бела дня большой партизанский отряд окружил Орхиву и, уничтожив чуть ли не весь местный гарнизон фалангистов и взорвав рудники, исчез в горах. Вместе с отрядом ушло несколько крестьянских семей.
За последние месяцы партизанские налеты были не редкостью в окрестностях Гранады.
Но в подобных обстоятельствах и такого дерзостного налета еще не случалось.
— Слушайте мой приказ! С рассветом два самолета и два батальона солдат с пушками должны быть заброшены в горы. Уничтожить всех партизан до единого! Не щадить никого, даже детей! Главаря взять живым. Ясно? Действуйте и постоянно докладывайте о ходе операции!..
Полковник Морсильо, красный от злости как гранат, швырнул телефонную трубку и нервно зашагал взад-вперед.
— Адъютант! Усилить охрану штаба! Город патрулировать! Выполняйте приказ!
Адъютант выскочил за дверь. У письменного стола в мягком кресле сидел мужчина с совершенно голым черепом, тяжелым подбородком и нервно бегающим взглядом. Он молчал и то и дело барабанил пальцами по столу. Взглянув на взволнованного полковника, он спросил с акцентом, обнаруживавшим в нем иностранца:
— Это ваш окончательный решений, сеньор Морсильо?
— Да, барон фон Эйсберг... я хотел сказать, господин Чичаро... Простите, от волнения я забыл ваше теперешнее имя!
Чичаро остановился, на лице его отразилось крайнее недовольство, челюсти пришли в движение, подбородок вздернулся, как бородка у козла, прихватившего ненароком с сочной травой колючку.
— Дорогой мой полковник, вы не можете запомнить мое теперешнее имя. Извините, но я вынужден вам указать на это, ибо ваша рассеянность в конце концов приведет к серьезным последствиям. Если бы вы читали
иностранные газеты, то понимали бы это. Они там почти все уже раскрыли: и то, что армию генерала Франко обучают бывшие гитлеровские генералы, что в военной промышленности и лабораториях работают немецкие специалисты, что в Испании скрывается немало членов национал-социалистской партии, причем из числа руководящих ее членов. Надо быть осторожней, полковник. Такие оплошности наносят ощутимый вред нашей политике.
Наконец сеньор Чичаро успокоился и подошел к висевшей на стене карте Испании. Синими флажками на ней были обозначены районы действия партизан. Кончиком карандаша сеньор Чичаро коснулся коричневого пятна и надписи «Сьерра-Невада».
— Знаете ли, полковник, мне кажется, ваш план недостаточно продуман, поверьте мне. Во время оккупации я работал в Белоруссии и приобрел большой опыт борьбы с партизанами. Прежде всего следует отдать распоряжение карательным отрядам, чтобы все деревни в районе Сьерра-Невады, оказывающие поддержку партизанам, были сожжены дотла. Мужскую часть населения расстрелять, женщин и детей отправить в концлагеря и также ликвидировать постепенно, без лишнего шума. Против партизан необходимо начать развернутое наступление и безотлагательно. Надо попытаться заманить их в ловушку. Для такого дела понадобятся подходящие люди, у вас ведь кое-что осталось от «голубой дивизии». В боях под Ленинградом эти люди многому научились, у них рука не дрогнет. Ну как вам мое предложение, полковник?
— Неплохая идея. Но, откровенно говоря, весьма хлопотная. Она потребует от нас немалых усилий. Да и вообще, так ли уж серьезно обстоят дела?
— И вы еще сомневаетесь? Эти жучки-точильщики незаметно, но верно подтачивают основы нашего государства!
Полковник Морсильо взял со стола красный карандаш, обвел на карте район Сьерра-Невады, затем перечеркнул крестом селения, оказавшиеся внутри круга.
— Будь по-вашему! В противном случае наша Голубая империя в один прекрасный день падет так же, как пал ваш третий рейх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
Вспомни, Алехандро, несколько месяцев назад мы со своим партизанским отрядом проходили по горам Сьерра-Морены и по засушливом, знойным андалусским степям. Как-то вечером глядел я на иссохшую землю долины, и сердце мое сжималось от тоски, я долго не мог заснуть. За воду здесь расплачиваются потом и слезами. Тысячи крестьян умирают с голоду, работая как невольники, чтобы у немногочисленных господ-землевладельцев закрома полнились пшеницей, хлева — свиньями, погреба — вином, а карманы — звонким серебром. Сеньоры и пальцем не пошевелят, чтобы земля наша стала плодородной, чтобы мы, их работники, спали не на холодном земляном полу, а на мягкой пшеничной соломе, чтобы у всех нас был кусок хлеба и немного сладкого винограда.
Но когда мы победим, Алехандро, поверь мне, мы сумеем превратить засушливые степи в сады. Во время дождей горные реки уносят в море столько воды, что ее хватило бы для всех полей Андалусии, Эстремадура и Кастилии. Только сеньоры об этом не заботятся. Они заботятся лишь о своих кошельках и брюхе. Собственные ослы и мулы им дороже людей. Победим угнетателей — народ получит землю, станет свободным, тогда мы покорим природу. Построим плотины на горных реках, пророем каналы, по которым вода потечет к жаждущим полям и пашням. В засушливых степях, где теперь овцы и козы с трудом раздобывают жалкие клочки травы, раскинутся виноградники, зашумят рощи оливковых, персиковых и фиговых деревьев. Мы начнем выращивать земляной орех, помидоры и огурцы. Городские рабочие дадут нам машины, а мы вырастим для них богатые урожаи.
Алехандро, я не читал умных к, не знаю, возможно, жизнь станет еще прекрасней, чем я, крестьянин, способен вообразить. Но только такой, как теперь, она не может остаться. Знаешь, Алехандро, об этом я думаю дни и ночи напролет, и так у нас думают все.
Макарио умолк и задумчиво глядел на красное пламя костра. Алехандро обнял друга за плечи.
— Это не просто мечты, Макарио, это наше будущее. Я тоже часто о нем думаю, и все мы думаем о нем. Настанет время, и то, о чем мечтают сегодня тысячи партизан во всей Испании, сбудется. Может, мы с тобой этого и не увидим, но испанский народ увидит!..
Оба замолчали. Из облаков, тенью нависших над Пико дель Муласеном, вышла луна и осветила окрестности. Алехандро взглянул на часы, их стрелки слегка поблескивали в свете месяца.
— Отдохнем еще пару часов и снова в путь! Еще до рассвета нам необходимо одолеть горный перевал и выбраться на западный склон. Оставим женщин и детей на базе и обдумаем план новых операций. Вздремни-ка немного, Макарио, я разбужу тебя.
И они разошлись. Стояла глубокая тишина. Только горные ручьи неумолчно пели свои полночные песни.
Этой ночью штаб гранадских фалангистов напоминал муравейник, в который бросили камень.
Из городишка Орхива, расположенного в пятидесяти километрах от Гранады, на южном склоне Сьерра-Невады, пришли взволновавшие всех вести.
Средь бела дня большой партизанский отряд окружил Орхиву и, уничтожив чуть ли не весь местный гарнизон фалангистов и взорвав рудники, исчез в горах. Вместе с отрядом ушло несколько крестьянских семей.
За последние месяцы партизанские налеты были не редкостью в окрестностях Гранады.
Но в подобных обстоятельствах и такого дерзостного налета еще не случалось.
— Слушайте мой приказ! С рассветом два самолета и два батальона солдат с пушками должны быть заброшены в горы. Уничтожить всех партизан до единого! Не щадить никого, даже детей! Главаря взять живым. Ясно? Действуйте и постоянно докладывайте о ходе операции!..
Полковник Морсильо, красный от злости как гранат, швырнул телефонную трубку и нервно зашагал взад-вперед.
— Адъютант! Усилить охрану штаба! Город патрулировать! Выполняйте приказ!
Адъютант выскочил за дверь. У письменного стола в мягком кресле сидел мужчина с совершенно голым черепом, тяжелым подбородком и нервно бегающим взглядом. Он молчал и то и дело барабанил пальцами по столу. Взглянув на взволнованного полковника, он спросил с акцентом, обнаруживавшим в нем иностранца:
— Это ваш окончательный решений, сеньор Морсильо?
— Да, барон фон Эйсберг... я хотел сказать, господин Чичаро... Простите, от волнения я забыл ваше теперешнее имя!
Чичаро остановился, на лице его отразилось крайнее недовольство, челюсти пришли в движение, подбородок вздернулся, как бородка у козла, прихватившего ненароком с сочной травой колючку.
— Дорогой мой полковник, вы не можете запомнить мое теперешнее имя. Извините, но я вынужден вам указать на это, ибо ваша рассеянность в конце концов приведет к серьезным последствиям. Если бы вы читали
иностранные газеты, то понимали бы это. Они там почти все уже раскрыли: и то, что армию генерала Франко обучают бывшие гитлеровские генералы, что в военной промышленности и лабораториях работают немецкие специалисты, что в Испании скрывается немало членов национал-социалистской партии, причем из числа руководящих ее членов. Надо быть осторожней, полковник. Такие оплошности наносят ощутимый вред нашей политике.
Наконец сеньор Чичаро успокоился и подошел к висевшей на стене карте Испании. Синими флажками на ней были обозначены районы действия партизан. Кончиком карандаша сеньор Чичаро коснулся коричневого пятна и надписи «Сьерра-Невада».
— Знаете ли, полковник, мне кажется, ваш план недостаточно продуман, поверьте мне. Во время оккупации я работал в Белоруссии и приобрел большой опыт борьбы с партизанами. Прежде всего следует отдать распоряжение карательным отрядам, чтобы все деревни в районе Сьерра-Невады, оказывающие поддержку партизанам, были сожжены дотла. Мужскую часть населения расстрелять, женщин и детей отправить в концлагеря и также ликвидировать постепенно, без лишнего шума. Против партизан необходимо начать развернутое наступление и безотлагательно. Надо попытаться заманить их в ловушку. Для такого дела понадобятся подходящие люди, у вас ведь кое-что осталось от «голубой дивизии». В боях под Ленинградом эти люди многому научились, у них рука не дрогнет. Ну как вам мое предложение, полковник?
— Неплохая идея. Но, откровенно говоря, весьма хлопотная. Она потребует от нас немалых усилий. Да и вообще, так ли уж серьезно обстоят дела?
— И вы еще сомневаетесь? Эти жучки-точильщики незаметно, но верно подтачивают основы нашего государства!
Полковник Морсильо взял со стола красный карандаш, обвел на карте район Сьерра-Невады, затем перечеркнул крестом селения, оказавшиеся внутри круга.
— Будь по-вашему! В противном случае наша Голубая империя в один прекрасный день падет так же, как пал ваш третий рейх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187