Швейку пришлось перенести чемоданы в
спальню и выколотить на дворе ковры. Чуть заметная паутинка за
зеркалом привела ее в сильнейшее негодование.
Все это свидетельствовало о том, что она намеревалась
надолго занять свои боевые позиции.
Швейк потел. Когда он выколотил ковры, даме пришло в
голову снять и вытрясти занавески. Затем Швейк получил
приказание вымыть окна в комнате и на кухне. После этого дама
начала переставлять мебель. Делала она это с большой
нервозностью, и когда Швейк перетащил все из угла в угол, ей
опять не понравилось, и она стала снова комбинировать и
придумывать новые перестановки.
Она перевернула вверх дном всю квартиру, но понемногу ее
энергия в устройстве гнездышка начала иссякать, и разгром
постепенно прекратился.
Дама вынула из комода чистое постельное белье и сама
переменила наволочки на подушках и перинах.
Было видно, что она делает это с любовью к постели. Этот
предмет заставлял чувственно трепетать ее ноздри.
Затем она послала Швейка за обедом и вином, а сама между
тем переоделась в прозрачный утренний капот, в котором
выглядела необычайно соблазнительно.
За обедом она выпила бутылку вина, выкурила массу
"мемфисок" и легла в постель. А Швейк лакомился на кухне
солдатским хлебом, макая его в стакан сладкой водки.
-- Швейк! -- раздалось вдруг из спальни.-- Швейк!
Швейк открыл дверь и увидел молодую даму в грациозной позе
на подушках.
-- Войдите.
Швейк подошел к постели. Как-то особенно улыбаясь, она
смерила взглядом его коренастую фигуру и мясистые ляжки. Затем,
приподнимая нежную материю, которая покрывала и скрывала все,
приказала строго:
-- Снимите башмаки и брюки. Покажите...
Когда поручик вернулся из казарм, бравый солдат Швейк мог
с чистой совестью отрапортовать:
-- Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, все желания
барыни я исполнил и работал не за страх, а за совесть, согласно
вашему приказанию.
-- Спасибо, Швейк,-- сказал поручик.-- Много у нее было
желаний?
-- Так, примерно, шесть,-- отрапортовал Швейк.-- Теперь
она спит как убитая от этой езды. Я исполнил все ее желания,
какие только смог прочесть в ее глазах.
V
В то время как австрийские войска, прижатые неприятелем в
лесах на реках Дунаец и Рабе, стояли под ливнем снарядов, а
крупнокалиберные орудия разрывали в клочки и засыпали землею
целые роты австрийцев на Карпатах, в то время как на всех
театрах военных действий горизонты озарялись огнем пылающих
деревень и городов, поручик Лукаш и Швейк переживали не совсем
приятную идиллию с дамой, сбежавшей от мужа и разыгрывавшей
теперь роль хозяйки дома.
Однажды, когда она ушла прогуляться, поручик Лукаш держал
со Швейком военный совет, как бы от нее избавиться.
-- Лучше всего, господин обер-лейтенант,-- сказал Швейк,--
если б ее муж узнал, где она находится, и приехал за ней. Вы
говорили, что он ее разыскивает, об этом она писала в том
письме, что я вам принес. Пошлите ему телеграмму, что, мол, она
у вас и он может ее забрать,-- и дело с концом. Во Вшенорах на
одной вилле в прошлом году был подобный же случай. Но тогда
телеграмму послала своему мужу сама жена, а муж приехал за ней
и набил морду и ей и ее любовнику. Но тот был штатский, а с
офицером муж так не посмеет... Да в конце концов вы совершенно
не виноваты, никого вы к себе не звали, и если она сбежала, то
сделала это на свой страх и риск. Увидите, телеграмма сослужит
хорошую службу. Если даже муж и влепит раза два...
-- Он весьма интеллигентный человек,-- прервал Швейка
поручик Лукаш,-- я его знаю. Он ведет оптовую торговлю хмелем.
С ним действительно необходимо поговорить. Я пошлю ему
телеграмму.
Телеграмма Лукаша была лаконична, как все коммерческие
телеграммы:
"Адрес вашей супруги в настоящее время..." Далее следовал
адрес квартиры поручика Лукаша.
В один прекрасный день пани Кати была весьма неприятно
поражена, когда в квартиру ввалился оптовый торговец хмелем. Он
выглядел весьма корректным и заботливым супругом, когда пани
Кати, не потеряв в этот момент присутствия духа, представила
друг другу обоих мужчин.
-- Мой муж... Господин поручик Лукаш.
Ничего другого ей не пришло в голову.
-- Присаживайтесь, пожалуйста, пан Вендлер,-- приветливо
предложил поручик гостю и, вынув портсигар, протянул его
торговцу хмелем: -- Не угодно ли?
Интеллигентный торговец хмелем вежливо взял сигарету и,
выпуская дым, осторожно спросил:
-- Скоро едете на фронт, господин поручик?
-- Я подал рапорт о переводе меня в Девяносто первый полк
в Будейовицах. Вероятно, поеду, как только закончу дела в школе
вольноопределяющихся. Нам нужно громадное количество офицеров,
но, к сожалению, в настоящее время наблюдается печальное
явление: молодые люди, имеющие право поступать в
вольноопределяющиеся, не стремятся воспользоваться этим правом.
Предпочитают оставаться простыми рядовыми, вместо того чтобы
стремиться стать юнкерами.
-- Война сильно повредила торговле хмелем, однако я думаю,
она долго не продлится,-- заметил торговец, поглядывая
поочередно то на свою жену, то на поручика.
-- Наше положение весьма благоприятно,-- сказал поручик
Лукаш.-- Теперь никто уже не сомневается, что победит оружие
центральных держав. Франция, Англия и Россия слишком слабы
против австро-турецко-германской твердыни. Правда, на некоторых
фронтах мы потерпели незначительные неудачи. Однако нет
никакого сомнения, что, как только мы прорвем фронт между
Карпатским хребтом и Средним Дунайцем, войне наступит конец.
Точно так же и французам в ближайшее время грозит потеря всей
восточной Франции и, кроме того, вторжение германских войск в
Париж. Это совершенно ясно. А еще надо учесть, что в Сербии
наши маневры проходят весьма успешно. Отступление наших войск,
представляющее собой фактически лишь перегруппировку; многие
объясняют совершенно иначе, чем того требует простое
хладнокровие во время войны. В самом скором времени мы увидим,
что наши строго рассчитанные маневры на южном театре военных
действий принесут свои плоды. Извольте взглянуть...
Поручик Лукаш деликатно взял торговца хмелем за плечо,
подвел к висящей на стене карте военных действий и, указывая на
отдельные пункты, продолжал объяснять:
-- Восточные Бескиды-- это наш самый надежный опорный
пункт. На карпатских участках у нас, как видите, тоже сильная
опора. Мощный удар по этой линии, и мы не остановимся до самой
Москвы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
спальню и выколотить на дворе ковры. Чуть заметная паутинка за
зеркалом привела ее в сильнейшее негодование.
Все это свидетельствовало о том, что она намеревалась
надолго занять свои боевые позиции.
Швейк потел. Когда он выколотил ковры, даме пришло в
голову снять и вытрясти занавески. Затем Швейк получил
приказание вымыть окна в комнате и на кухне. После этого дама
начала переставлять мебель. Делала она это с большой
нервозностью, и когда Швейк перетащил все из угла в угол, ей
опять не понравилось, и она стала снова комбинировать и
придумывать новые перестановки.
Она перевернула вверх дном всю квартиру, но понемногу ее
энергия в устройстве гнездышка начала иссякать, и разгром
постепенно прекратился.
Дама вынула из комода чистое постельное белье и сама
переменила наволочки на подушках и перинах.
Было видно, что она делает это с любовью к постели. Этот
предмет заставлял чувственно трепетать ее ноздри.
Затем она послала Швейка за обедом и вином, а сама между
тем переоделась в прозрачный утренний капот, в котором
выглядела необычайно соблазнительно.
За обедом она выпила бутылку вина, выкурила массу
"мемфисок" и легла в постель. А Швейк лакомился на кухне
солдатским хлебом, макая его в стакан сладкой водки.
-- Швейк! -- раздалось вдруг из спальни.-- Швейк!
Швейк открыл дверь и увидел молодую даму в грациозной позе
на подушках.
-- Войдите.
Швейк подошел к постели. Как-то особенно улыбаясь, она
смерила взглядом его коренастую фигуру и мясистые ляжки. Затем,
приподнимая нежную материю, которая покрывала и скрывала все,
приказала строго:
-- Снимите башмаки и брюки. Покажите...
Когда поручик вернулся из казарм, бравый солдат Швейк мог
с чистой совестью отрапортовать:
-- Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, все желания
барыни я исполнил и работал не за страх, а за совесть, согласно
вашему приказанию.
-- Спасибо, Швейк,-- сказал поручик.-- Много у нее было
желаний?
-- Так, примерно, шесть,-- отрапортовал Швейк.-- Теперь
она спит как убитая от этой езды. Я исполнил все ее желания,
какие только смог прочесть в ее глазах.
V
В то время как австрийские войска, прижатые неприятелем в
лесах на реках Дунаец и Рабе, стояли под ливнем снарядов, а
крупнокалиберные орудия разрывали в клочки и засыпали землею
целые роты австрийцев на Карпатах, в то время как на всех
театрах военных действий горизонты озарялись огнем пылающих
деревень и городов, поручик Лукаш и Швейк переживали не совсем
приятную идиллию с дамой, сбежавшей от мужа и разыгрывавшей
теперь роль хозяйки дома.
Однажды, когда она ушла прогуляться, поручик Лукаш держал
со Швейком военный совет, как бы от нее избавиться.
-- Лучше всего, господин обер-лейтенант,-- сказал Швейк,--
если б ее муж узнал, где она находится, и приехал за ней. Вы
говорили, что он ее разыскивает, об этом она писала в том
письме, что я вам принес. Пошлите ему телеграмму, что, мол, она
у вас и он может ее забрать,-- и дело с концом. Во Вшенорах на
одной вилле в прошлом году был подобный же случай. Но тогда
телеграмму послала своему мужу сама жена, а муж приехал за ней
и набил морду и ей и ее любовнику. Но тот был штатский, а с
офицером муж так не посмеет... Да в конце концов вы совершенно
не виноваты, никого вы к себе не звали, и если она сбежала, то
сделала это на свой страх и риск. Увидите, телеграмма сослужит
хорошую службу. Если даже муж и влепит раза два...
-- Он весьма интеллигентный человек,-- прервал Швейка
поручик Лукаш,-- я его знаю. Он ведет оптовую торговлю хмелем.
С ним действительно необходимо поговорить. Я пошлю ему
телеграмму.
Телеграмма Лукаша была лаконична, как все коммерческие
телеграммы:
"Адрес вашей супруги в настоящее время..." Далее следовал
адрес квартиры поручика Лукаша.
В один прекрасный день пани Кати была весьма неприятно
поражена, когда в квартиру ввалился оптовый торговец хмелем. Он
выглядел весьма корректным и заботливым супругом, когда пани
Кати, не потеряв в этот момент присутствия духа, представила
друг другу обоих мужчин.
-- Мой муж... Господин поручик Лукаш.
Ничего другого ей не пришло в голову.
-- Присаживайтесь, пожалуйста, пан Вендлер,-- приветливо
предложил поручик гостю и, вынув портсигар, протянул его
торговцу хмелем: -- Не угодно ли?
Интеллигентный торговец хмелем вежливо взял сигарету и,
выпуская дым, осторожно спросил:
-- Скоро едете на фронт, господин поручик?
-- Я подал рапорт о переводе меня в Девяносто первый полк
в Будейовицах. Вероятно, поеду, как только закончу дела в школе
вольноопределяющихся. Нам нужно громадное количество офицеров,
но, к сожалению, в настоящее время наблюдается печальное
явление: молодые люди, имеющие право поступать в
вольноопределяющиеся, не стремятся воспользоваться этим правом.
Предпочитают оставаться простыми рядовыми, вместо того чтобы
стремиться стать юнкерами.
-- Война сильно повредила торговле хмелем, однако я думаю,
она долго не продлится,-- заметил торговец, поглядывая
поочередно то на свою жену, то на поручика.
-- Наше положение весьма благоприятно,-- сказал поручик
Лукаш.-- Теперь никто уже не сомневается, что победит оружие
центральных держав. Франция, Англия и Россия слишком слабы
против австро-турецко-германской твердыни. Правда, на некоторых
фронтах мы потерпели незначительные неудачи. Однако нет
никакого сомнения, что, как только мы прорвем фронт между
Карпатским хребтом и Средним Дунайцем, войне наступит конец.
Точно так же и французам в ближайшее время грозит потеря всей
восточной Франции и, кроме того, вторжение германских войск в
Париж. Это совершенно ясно. А еще надо учесть, что в Сербии
наши маневры проходят весьма успешно. Отступление наших войск,
представляющее собой фактически лишь перегруппировку; многие
объясняют совершенно иначе, чем того требует простое
хладнокровие во время войны. В самом скором времени мы увидим,
что наши строго рассчитанные маневры на южном театре военных
действий принесут свои плоды. Извольте взглянуть...
Поручик Лукаш деликатно взял торговца хмелем за плечо,
подвел к висящей на стене карте военных действий и, указывая на
отдельные пункты, продолжал объяснять:
-- Восточные Бескиды-- это наш самый надежный опорный
пункт. На карпатских участках у нас, как видите, тоже сильная
опора. Мощный удар по этой линии, и мы не остановимся до самой
Москвы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212