-- В Индржиховом Градце,-- отозвался Швейк,-- много лет
тому назад был колбасник Йозеф Линек. У него на полке стояли
две коробки. В одной была смесь всяких пряностей, которые он
клал в кровяную и ливерную колбасу. В другой -- порошок от
насекомых, так как этот колбасник неоднократно мог
удостовериться, что его покупателям часто приходилось
разгрызать в колбасе клопа или таракана. Он всегда говорил, что
клопам присущ пряный привкус горького миндаля, который кладут в
бабу, но прусаки в колбасных изделиях воняют, как старая
заплесневелая Библия. Ввиду этого он зорко следил за чистотой в
своей мастерской и повсюду рассыпал порошок от насекомых.
Так вот, делал он раз кровяную колбасу, а у него в это
время был насморк. Схватил он коробку с порошком от насекомых и
всыпал этот порошок в фарш, приготовленный для кровяной
колбасы. С тех пор в Индржиховом Градце за кровяной колбасой
ходили только к Линеку. Люди буквально ломились к нему в лавку.
Он был не дурак и смекнул, что причиной всему -- порошок от
насекомых. С этого времени он стал заказывать наложенным
платежом целые ящики этого порошка, а фирму, у которой он его
покупал, предупредил, чтобы на ящиках писали: "Индийские
пряности". Это было его тайной, и он унес ее с собой в могилу.
Но самое интересное оказалось то, что из семей, которые
покупали у него кровяную колбасу, все тараканы и клопы ушли. С
тех пор Индржихов Градец принадлежит к самым чистым городам во
всей Чехии.
-- Ты кончил? -- спросил вольноопределяющийся Марек,
которому, должно быть, тоже не терпелось принять участие в
разговоре.
-- С этим я покончил,-- ответил Швейк,-- но аналогичный
случай произошел в Бескидах, об этом я расскажу вам, когда мы
пойдем в сражение.
Вольноопределяющийся Марек начал:
-- Поварское искусство лучше всего познается во время
войны, особенно на фронте. Позволю себе маленькое сравнение. В
мирное время все мы читали и слушали о так называемых ледяных
супах, то есть о супах, в которые кладут лед. Это --
излюбленные блюда в Северной Германии, Дании, Швеции. Но вот
пришла война, и нынешней зимой на Карпатах у солдат было
столько мерзлого супа, что они в рот его не брали, а между тем
это -- изысканное блюдо.
-- Мерзлый гуляш есть можно,-- возразил старший писарь
Ванек,-- но недолго, самое большее неделю. Из-за него наша
девятая рота оставила окопы.
-- Еще в мирное время,-- необычайно серьезно заметил
Швейк,-- вся военная служба вертелась вокруг кухни и вокруг
разнообразнейших кушаний. Был у нас в Будейовицах
обер-лейтенант Закрейс, тот всегда вертелся около офицерской
кухни, и если солдат в чем-нибудь провинится, он скомандует ему
"смирно" и напустится: "Мерзавец, если это еще раз повторится,
я сделаю из твоей рожи настоящую отбивную котлету, раздавлю
тебя в картофельное пюре и потом тебе же дам это все сожрать.
Полезут из тебя гусиные потроха с рисом, будешь похож на
шпигованного зайца на противне. Вот видишь, ты должен
исправиться, если не хочешь, чтоб люди принимали тебя за
фаршированное жаркое с капустой".
Дальнейшее изложение и интересный разговор об
использовании меню в целях воспитания солдат в довоенное время
были прерваны страшным криком сверху, где закончился
торжественный обед.
В беспорядочном гомоне голосов выделялся резкий голос
кадета Биглера:
-- Солдат должен еще в мирное время знать, чего требует
война, а во время войны не забывать того, чему научился на
учебном плацу.
Потом запыхтел подпоручик Дуб:
-- Прошу констатировать, мне уже в третий раз наносят
оскорбление.
Наверху совершались великие дела.
Подпоручик Дуб, лелеявший известные коварные умыслы против
кадета Биглера и жаждавший излить свою душу перед командиром
батальона, был встречен страшным ревом офицеров. На всех
замечательно подействовала еврейская водка.
Один старался перекричать другого, намекая на
кавалерийское искусство подпоручика Дуба: "Без грума не
обойдется!", "Испуганный мустанг!", "Как долго, приятель, ты
пробыл среди ковбоев на Западе?", "Цирковой наездник!"
Капитан Сагнер быстро сунул Дубу стопку проклятой водки, и
оскорбленный подпоручик Дуб подсел к столу. Он придвинул
старый, поломанный стул к поручику Лукашу, который
приветствовал его участливыми словами: "Мы уже все съели,
товарищ".
Кадет Биглер строго по инструкции доложил о себе капитану
Сагнеру и другим офицерам, каждый раз повторяя: "Кадет Биглер
прибыл в штаб батальона". Хотя все это видели и знали, тем не
менее его грустная фигура каким-то образом осталась
незамеченной.
Биглер взял полный стакан, скромно уселся у окна и ждал
удобного момента, чтобы бросить на ветер свои познания,
почерпнутые из учебников.
Подпоручик Дуб, которому ужасная сивуха ударила в голову,
стуча пальцем по столу, ни с того ни с сего обратился к
капитану Сагнеру:
-- Мы с окружным начальником всегда говорили: "Патриотизм,
верность долгу, самосовершенствование -- вот настоящее оружие
на войне". Напоминаю вам об этом именно сегодня, когда наши
войска в непродолжительном времени перейдут через границы.
До этих слов продиктовал уже больной Ярослав Гашек
"Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны".
Смерть, наступившая 3 января 1923 года, заставила его умолкнуть
навсегда и помешала закончить один из самых прославленных и
наиболее читаемых романов, созданных после первой мировой
войны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212