-- Самоучка,-- ответил Швейк.
Опять наступила тишина. Внезапно из комнаты, куда прислуга
отнесла письмо, послышался ужасный крик и шум. Что-то тяжелое с
силой полетело на пол, потом можно было ясно различить звон
разбиваемых тарелок и стаканов, сквозь который слышался рев:
"Baszom az anyat, baszom az istenet, baszom a Kristus Mariat,
baszom az atyadot, baszom a vilagot!" / Венгерская площадная
ругань./
Двери распахнулись, и в переднюю влетел господин во цвете
лет с подвязанной салфеткой, размахивая письмом.
Старый сапер сидел ближе, и взбешенный господин накинулся
сперва на него:
-- Was soll das heissen, wo ist der verfluchter Keri,
welcher dieses Brief gebracht hat? / Что это должно значить?
Где этот проклятый негодяй, который принес письмо? (нем.)/
-- Полегче,-- остановил его Водичка, подымаясь со стула.--
Особенно-то не разоряйся, а то вылетишь. Если хочешь знать, кто
принес письмо, так спроси у товарища. Да говори с ним
неаккуратнее, а то очутишься за дверью в два счета.
Теперь пришла очередь Швейка убедиться в красноречии
взбешенного господина с салфеткой на шее, который, путая от
ярости слова, начал кричать, что они только что сели обедать.
-- Мы слышали, что вы обедаете,-- на ломаном немецком
языке согласился с ним Швейк и прибавил по-чешски: -- Мы тоже
было подумали, что напрасно отрываем вас от обеда.
-- Не унижайся,-- сказал Водичка.
Разъяренный господин, который так оживленно
жестикулировал, что его салфетка держалась уже только одним
концом, продолжал: он сначала подумал, что в письме речь идет о
предоставлении воинским частям помещения в этом доме,
принадлежащем его супруге.
-- Здесь бы поместилось порядочно войск,-- сказал Швейк.--
Но в письме об этом не говорилось, как вы, вероятно, уже успели
убедиться.
Господин схватился за голову и разразился потоком упреков.
Он сказал, что тоже был лейтенантом запаса и что он охотно
служил бы и теперь, но у него больные почки. В его время
офицерство не было до такой степени распущенно, чтобы нарушать
покой чужой семьи. Он пошлет это письмо в штаб полка, в военное
министерство, он опубликует его в газетах...
-- Сударь,-- с достоинством сказал Швейк,-- это письмо
написал я. Ich geschrieben, kein Oberleutnant /Я написал, не
обер-лейтенант (нем.)/. Подпись подделана. Unterschrift, Name,
falsch /Подпись, фамилия фальшивые (нем.)/. Мне ваша супруга
очень нравится. Ich liebe lhre Frau /Я люблю вашу жену (нем.)/.
Я влюблен в вашу жену по уши, как говорил Врхлицкий-- Kapitales
Frau / Капитальная женщина (нем.)/.
Разъяренный господин хотел броситься на стоявшего со
спокойным и довольным видом Швейка, но старый сапер Водичка,
следивший за каждым движением Каконя, подставил ему ножку,
вырвал у него из рук письмо, которым тот все время размахивал,
сунул в свой карман, и не успел господин Каконь опомниться, как
Водичка его сгреб, отнес к двери, открыл ее одной рукой, и в
следующий момент уже было слышно, как... что-то загремело вниз
по лестнице.
Случилось все это быстро, как в сказке, когда черт
приходит за человеком.
От разъяренного господина осталась лишь салфетка. Швейк ее
поднял и вежливо постучался в дверь комнаты, откуда пять минут
тому назад вышел господин Каконь и откуда теперь доносился
женский плач.
-- Принес вам салфеточку,-- деликатно сказал Швейк даме,
рыдавшей на софе.-- Как бы на нее не наступили... Мое почтение!
Щелкнув каблуками и взяв под козырек, он вышел. На
лестнице не было видно сколько-нибудь заметных следов борьбы.
По-видимому, все сошло, как и предполагал Водичка, совершенно
гладко. Только дальше, у ворот, Швейк нашел разорванный
крахмальный воротничок. Очевидно, когда господин Каконь в
отчаянии уцепился за ворота, чтобы его не вытащили на улицу,
здесь разыгрался последний акт этой трагедии.
Зато на улице было оживленно. Господина Каконя оттащили в
ворота напротив и отливали водой. А посреди улицы бился, как
лев, старый сапер Водичка с несколькими гонведами и гонведскими
гусарами, заступившимися за своего земляка. Он мастерски
отмахивался штыком на ремне, как цепом. Водичка был не один.
Плечом к плечу с ним дрались несколько солдат-чехов из
различных полков,-- солдаты как раз проходили мимо.
Швейк, как он позже утверждал, сам не знал, как очутился в
самой гуще и как в руках у него появилась трость какого-то
оторопевшего зеваки (тесака у Швейка не было).
Продолжалось это довольно долго, но всему прекрасному
приходит конец. Прибыл патруль полицейских и забрал всех.
Рядом с Водичкой шагал Швейк, неся палку, которую
начальник патруля признал corpus delicti / Вещественное
доказательство преступления (лат.)/.
Швейк шел с довольным видом, держа палку, как ружье, на
плече.
Старый сапер Водичка всю дорогу упрямо молчал. Только
входя на гауптвахту, он задумчиво сказал Швейку:
-- Говорил я, что ты мадьяров плохо знаешь!
Глава IV. НОВЫЕ МУКИ
Полковник Шредер не без удовольствия разглядывал бледное
лицо и большие круги под глазами поручика Лукаша, который в
смущении не глядел на полковника и украдкой, как бы изучая
что-то, рассматривал план расположения воинских частей в
лагере. План этот был единственным украшением в кабинете
полковника. На столе перед полковником лежало несколько газет с
отчеркнутыми синим карандашом статьями, которые он еще раз
пробежал глазами. Пристально глядя на поручика Лукаша,
полковник произнес:
-- Итак, вам уже известно, что ваш денщик Швейк арестован
и дело его, вероятно, будет передано дивизионному суду?
-- Так точно, господин полковник.
-- Но и этим, разумеется, -- многозначительно сказал
полковник, с удовольствием разглядывая побледневшее лицо
поручика Лукаша,-- вопрос не исчерпан. Здешняя общественность
взбудоражена инцидентом с вашим денщиком Швейком, и вся эта
история связывается с вашим именем, господин поручик. Из штаба
дивизии к нам поступил материал по этому делу. Вот газеты,
которые пишут об этом инциденте. Прочтите мне вслух.
Полковник передал Лукашу газеты с отчеркнутыми статьями, и
поручик принялся монотонно читать, как будто читал фразу из
детской книги для чтения: "Мед значительно более питателен и
легче переваривается, чем сахар".
-- "В чем гарантия нашей будущности?"
-- Это "Пестер-Ллойд"? -- спросил полковник.
-- Так точно, господин полковник,-- ответил поручик Лукаш
и продолжал читать: -- "Ведение войны требует совместных усилий
всех слоев населения Австро-Венгерской монархии. Если мы хотим
обеспечить безопасность нашего государства, то все нации должны
поддерживать друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212