Подпоручик Цайтгамль прочел это взволнованному
крестьянину, разумеется, по-немецки, и спросил его на том же
языке, понял ли он, а когда тот в знак отрицания покачал
головой, заорал:
-- Значит, хочешь комиссию?
Тот понял слово "комиссия" и утвердительно закивал
головой. Между тем поросят уже повлекли на казнь к полевым
кухням. Крестьянина обступили прикомандированные для реквизиции
солдаты со штыками, и комиссия отправилась на его хутор, чтобы
на месте определить, должен ли он получить по две кроны
пятьдесят два геллера за один килограмм или только по две кроны
двадцать восемь геллеров.
Они еще не вышли на дорогу, ведущую к селу, как от полевых
кухонь донесся троекратный предсмертный визг поросят.
Крестьянин понял, что всему конец, и отчаянно закричал:
-- Давайте мне за каждую свинью по два золотых!
Четыре солдата окружили его еще плотнее, а вся семья
преградила дорогу капитану Сагнеру и подпоручику Цайтгамлю,
бросившись перед ними на колени посередь пыльной дороги. Мать с
двумя дочерьми обнимала колени обоих, называя их благодетелями,
пока крестьянин не прикрикнул на них и не заорал на украинском
диалекте угрорусов, чтобы они встали. Пусть, мол, солдаты
подавятся поросятами...
Тем самым комиссия прекратила свою деятельность. Но
крестьянин вдруг взбунтовался и стал грозить кулаками; тогда
один из солдат так хватил его прикладом, что у него в глазах
потемнело, и вся семья во главе с отцом семейства,
перекрестившись, пустилась наутек.
Десять минут спустя старший писарь батальона вместе с
ординарцем батальона Матушичем уже уписывали у себя в вагоне
свиные мозги. Уплетая за обе щеки, старший писарь время от
времени язвительно обращался к младшим писарям со словами:
-- Небось и вы не прочь этого пожрать? Не так ли? Нет,
ребята, эти только для унтер-офицеров. Поварам -- печенка и
почки, мозг и голова -- господам фельдфебелям, а младшим
писарям -- только двойная солдатская порция мяса.
Капитан Сагнер уже отдал приказ относительно офицерской
кухни: "Свиное жаркое с тмином. Выбрать самое лучшее мясо, но
не слишком жирное!" Вот почему, когда на Лупковском перевале
солдатам раздавали обед, каждый из них обнаружил в своем
котелке по два маленьких кусочка мяса, а тот, кто родился под
несчастливой звездой, нашел только кусочек шкурки.
В кухне царило обычное армейское кумовство: благами
пользовались все, кто был близок к господствующей клике.
Денщики ходили с лоснившимися от жира мордами. У всех
ординарцев животы были словно барабаны. Творились вопиющие
безобразия.
Вольноопределяющийся Марек из чувства справедливости
произвел возле кухни скандал. Когда кашевар положил ему в
котелок с супом солидный кусок вареного филе, сказав при этом:
"Это нашему историографу",-- Марек заявил, что на войне все
солдаты равны, и это вызвало всеобщее одобрение и послужило
поводом обругать кашеваров.
Вольноопределяющийся бросил кусок мяса обратно, показав
этим, что отказывается от всяких привилегий. В кухне, однако,
ничего не поняли и сочли, что батальонный историограф остался
недоволен предложенным куском, а потому кашевар шепнул ему,
чтобы он пришел после раздачи обеда,-- тогда он, мол, отрежет
ему часть от окорока.
У писарей тоже лоснились морды; санитары, казалось, так и
пышут благополучием. Рядом со всей этой благодатью валялись еще
не прибранные остатки недавних боев. Повсюду были разбросаны
патронные обоймы, пустые жестяные консервные банки, клочья
русских, австрийских и немецких мундиров, части разбитых
повозок, длинные окровавленные ленты марлевых бинтов и вата. В
старой сосне у вокзала, от которого осталась только груда
развалин, торчала неразорвавшаяся граната. Везде валялись
осколки снарядов, по-видимому, недалеко находились солдатские
могилы, откуда страшно несло трупным запахом.
Так как здесь проходили и располагались лагерем войска, то
повсюду виднелись кучки человеческого кала международного
происхождения -- представителей всех народов Австрии, Германии
и России. Испражнения солдат различных национальностей и
вероисповеданий лежали рядом или мирно наслаивались друг на
друга безо всяких споров и раздоров.
Полуразрушенную водонапорную башню, деревянную будку
железнодорожного сторожа и вообще все, что имело стены,
изрешетили ружейные пули. Завершая картину прелестей войны,
неподалеку, из-за холма, поднимались столбы дыма, будто там
горела целая деревня или осуществлялись крупные военные
операции. Это жгли холерные и дизентерийные бараки -- на
радость господам, принимавшим участие в устройстве этого
госпиталя под протекторатом эрцгерцогини Марии. Господа эти
крали и набивали себе карманы, представляя счета за постройку
несуществующих холерных и дизентерийных бараков.
Ныне одна группа бараков расплачивалась за все остальные,
и в смраде горящих соломенных тюфяков к небесам возносились все
хищения, совершенные под покровительством эрцгерцогини Марии.
На скале за вокзалом германцы поспешили поставить памятник
павшим бранденбуржцам с надписью: "Den Helden von Lupkapass" /
Героям Лупковского перевала (нем.)/, с большим германским
орлом, вылитым из бронзы, причем в надписи на цоколе
отмечалось, что эта эмблема отлита из русских пушек, отбитых
при освобождении Карпат германскими полками.
В этой странной и до тех пор непривычной атмосфере
батальон отдыхал после обеда в вагонах, а капитан Сагнер вместе
со своим адъютантом все еще не могли с помощью шифрованных
телеграмм договориться с базой бригады о дальнейшем маршруте
батальона.
Сообщения были невероятно путанны. Из них можно было
заключить единственно, что им вовсе не следовало ехать на
Лупковский перевал, а, добравшись до Нового Места у Шятора,
двигаться в совершенно другом направлении, так как в
телеграммах шла речь о городах Чоп -- Унгвар -- Киш -- Березна
-- Ужок.
Через десять минут выяснилось, что сидевший в бригаде
штабной офицер -- форменный балбес: в батальон пришла
шифрованная телеграмма, где он спрашивал, говорит ли с бригадой
восьмой маршевый батальон Семьдесят пятого полка (военный шифр
Сз). Бригадный балбес удивился, получив ответ, что на проводе
седьмой маршевый батальон Девяносто первого полка, и спросил,
кто дал им приказ ехать на Мукачево по военной железной дороге
на Стрый, тогда как их маршрут через Лупковский перевал на
Санок в Галицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212