.. У него такое
отвратительное имя!
-- Да, ему бы не мешало похлопотать о перемене имени,--
заметил Швейк.
-- Святую Людмилу люблю и святого Бернарда,-- продолжал
бывший законоучитель.-- Он спас много путников на Сен-Готарде.
На шее у него бутылка с коньяком, и он разыскивает занесенных
снегом...
Беседа приняла другое направление. Набожный фельдкурат
понес околесицу.
-- Младенцев я почитаю, их день двадцать восьмого декабря.
Ирода ненавижу... Когда курица спит, нельзя достать свежих яиц.
Он засмеялся и запел:
Святый боже, святый крепкий...
Но вдруг прервал пение и, обращаясь к Кацу, резко спросил:
-- Вы не верите, что пятнадцатого августа праздник успения
богородицы?
Веселье было в полном разгаре. Появились новые бутылки, и
время от времени слышался голос Каца:
-- Скажи, что не веришь в бога, а то не налью.
Казалось, что возвращаются времена преследований первых
христиан. Бывший законоучитель пел какую-то песнь мучеников
римской арены и вопил:
-- Верую в господа бога своего и не отрекусь от него! Не
надо мне твоего вина. Могу и сам за ним послать!
Наконец его уложили в постель. Но, прежде чем заснуть, он
провозгласил, подняв руку, как на присяге:
-- Верую в бога отца, сына и святого духа! Дайте мне
молитвенник.
Швейк сунул ему первую попавшуюся под руку книжку с
ночного столика Отто Каца, и набожный фельдкурат заснул с
"Декамероном" Боккаччо в руках.
Глава XIII. ШВЕЙК ЕДЕТ СОБОРОВАТЬ
Фельдкурат Отто Кац задумчиво сидел над циркуляром, только
что принесенным из казарм. Это было предписание военного
министерства:
"Настоящим военное министерство отменяет на время военных
действий все имевшие до сих пор силу предписания, касающиеся
соборования воинов. К исполнению и сведению военного
духовенства устанавливаются следующие правила:
¦ 1. Соборование на фронте отменяется.
¦ 2. Тяжелобольным и раненым не разрешается с целью
соборования перемещаться в тыл. Чинам военного духовенства
вменяется в обязанность виновных в нарушении сего немедленно
передавать. в соответствующие военные учреждения на предмет
дальнейшего наказания.
¦ 3. В тыловых военных госпиталях соборование может быть
совершаемо в групповом порядке на основании заключения военных
врачей, поскольку указанный обряд не нарушает работы упомянутых
учреждений.
¦ 4. В исключительных случаях Управление тыловых военных
госпиталей может разрешить отдельным лицам в тылу принять
соборование.
¦ 5. Чины военного духовенства обязаны по вызову
Управления военных госпиталей совершать соборование тем, кому
Управление предлагает принять соборование".
Фельдкурат еще раз перечитал отношение военного госпиталя,
в котором ему предлагалось явиться завтра в госпиталь на
Карлову площадь соборовать тяжелораненых.
-- Послушайте, Швейк,-- позвал фельдкурат,-- ну, не
свинство ли это? Как будто на всю Прагу только один фельдкурат
-- это я! Почему туда не пошлют хотя бы того набожного, который
ночевал у нас недавно? Придется нам ехать на Карлову площадь
соборовать. Я даже забыл, как это делается.
-- Что ж, купим катехизис, господин фельдкурат. Там об
этом есть,-- сказал Швейк.-- Катехизис для духовных пастырей --
все равно, что путеводитель для иностранцев... Вот, к примеру,
в Эмаузском монастыре работал один помощником садовника. Решил
он заделаться послушником, чтобы получить рясу и не трепать
своей одежды. Для этого ему пришлось купить катехизис и
выучить, как полагается осенять себя крестным знамением, кто
единственный уберегся от первородного греха, что значит иметь
чистую совесть и прочие подобные мелочи. А потом он продал
тайком половину урожая огурцов с монастырского огорода и с
позором вылетел из монастыря. При встрече он мне сказал:
"Огурцы-то я мог продать и без катехизиса".
Когда Швейк купил и принес фельдкурату катехизис, тот,
перелистывая его, сказал:
-- Ну вот, соборование может совершать только священник и
только елеем, освященным епископом. Значит, Швейк, вам
совершать соборование нельзя. Прочтите-ка мне, как совершается
соборование.
Швейк прочел:
-- "...совершается так: священник помазует органы чувств
больного, произнося одновременно молитву: "Чрез это святое
помазание и по своему всеблагому милосердию да простит тебе
господь согрешения слуха, видения, обоняния, вкуса, речи,
осязания и ходьбы своей".
-- Хотел бы я знать,-- прервал его фельдкурат,-- как может
человек согрешить осязанием? Не можете ли вы мне это объяснить?
-- По-всякому, господин фельдкурат,-- сказал Швейк.--
Пошарит, например, в чужом кармане или на танцульках.. Сами
понимаете, какие там выкидывают номера.
-- А ходьбой, Швейк?
-- Если, скажем, начнешь прихрамывать, чтобы тебя люди
пожалели.
-- А обонянием?
-- Если кто нос от смрада воротит.
-- Ну, а вкусом?
-- Когда на девочек облизывается.
-- А речью?
-- Ну, это уж вместе со слухом, господин фельдкурат: когда
один болтает, а другой слушает...
После этих философских размышлений фельдкурат умолк. Потом
опять обратился к Швейку:
-- Значит, нам нужен освященный епископом елей. Вот вам
десять крон, купите бутылочку. В интендантстве такого елея,
наверно, нет.
Швейк отправился в путь за елеем, освященным епископом.
Отыскать его труднее, чем живую воду в сказках Божены Немцовой
*. Швейк побывал в нескольких лавочках, но стоило ему
произнести: "Будьте любезны, бутылочку елея, освященного
епископом",-- всюду или фыркали ему в лицо, или в ужасе
прятались под прилавок. Но Швейк неизменно сохранял серьезный
вид.
Он решил попытать счастья в аптеках. Из первой велели его
вывести. В другой хотели вызвать по телефону карету скорой
помощи, а в третьей провизор ему сказал, что у фирмы Полак на
Длоугой улице -- торговля маслами и лаками-- там на складе
наверняка найдется нужный елей.
Фирма Полак на Длоугой улице торговала бойко. Ни один
покупатель не уходил оттуда неудовлетворенным.
Если покупатель просил копайский бальзам, ему наливали
скипидару, и все оставались довольны друг другом.
Когда Швейк попросил елея, освященного епископом, на
десять крон, хозяин сказал приказчику:
-- Пан Таухен, налейте ему сто граммов конопляного масла
номер три.
А пан Таухен, завертывая бутылочку в бумагу, сказал
Швейку, как и полагается приказчику:
-- Товарец высшего качества-с. В случае, если потребуются
кисти, лак, олифа -- благоволите обратиться к нам-с.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
отвратительное имя!
-- Да, ему бы не мешало похлопотать о перемене имени,--
заметил Швейк.
-- Святую Людмилу люблю и святого Бернарда,-- продолжал
бывший законоучитель.-- Он спас много путников на Сен-Готарде.
На шее у него бутылка с коньяком, и он разыскивает занесенных
снегом...
Беседа приняла другое направление. Набожный фельдкурат
понес околесицу.
-- Младенцев я почитаю, их день двадцать восьмого декабря.
Ирода ненавижу... Когда курица спит, нельзя достать свежих яиц.
Он засмеялся и запел:
Святый боже, святый крепкий...
Но вдруг прервал пение и, обращаясь к Кацу, резко спросил:
-- Вы не верите, что пятнадцатого августа праздник успения
богородицы?
Веселье было в полном разгаре. Появились новые бутылки, и
время от времени слышался голос Каца:
-- Скажи, что не веришь в бога, а то не налью.
Казалось, что возвращаются времена преследований первых
христиан. Бывший законоучитель пел какую-то песнь мучеников
римской арены и вопил:
-- Верую в господа бога своего и не отрекусь от него! Не
надо мне твоего вина. Могу и сам за ним послать!
Наконец его уложили в постель. Но, прежде чем заснуть, он
провозгласил, подняв руку, как на присяге:
-- Верую в бога отца, сына и святого духа! Дайте мне
молитвенник.
Швейк сунул ему первую попавшуюся под руку книжку с
ночного столика Отто Каца, и набожный фельдкурат заснул с
"Декамероном" Боккаччо в руках.
Глава XIII. ШВЕЙК ЕДЕТ СОБОРОВАТЬ
Фельдкурат Отто Кац задумчиво сидел над циркуляром, только
что принесенным из казарм. Это было предписание военного
министерства:
"Настоящим военное министерство отменяет на время военных
действий все имевшие до сих пор силу предписания, касающиеся
соборования воинов. К исполнению и сведению военного
духовенства устанавливаются следующие правила:
¦ 1. Соборование на фронте отменяется.
¦ 2. Тяжелобольным и раненым не разрешается с целью
соборования перемещаться в тыл. Чинам военного духовенства
вменяется в обязанность виновных в нарушении сего немедленно
передавать. в соответствующие военные учреждения на предмет
дальнейшего наказания.
¦ 3. В тыловых военных госпиталях соборование может быть
совершаемо в групповом порядке на основании заключения военных
врачей, поскольку указанный обряд не нарушает работы упомянутых
учреждений.
¦ 4. В исключительных случаях Управление тыловых военных
госпиталей может разрешить отдельным лицам в тылу принять
соборование.
¦ 5. Чины военного духовенства обязаны по вызову
Управления военных госпиталей совершать соборование тем, кому
Управление предлагает принять соборование".
Фельдкурат еще раз перечитал отношение военного госпиталя,
в котором ему предлагалось явиться завтра в госпиталь на
Карлову площадь соборовать тяжелораненых.
-- Послушайте, Швейк,-- позвал фельдкурат,-- ну, не
свинство ли это? Как будто на всю Прагу только один фельдкурат
-- это я! Почему туда не пошлют хотя бы того набожного, который
ночевал у нас недавно? Придется нам ехать на Карлову площадь
соборовать. Я даже забыл, как это делается.
-- Что ж, купим катехизис, господин фельдкурат. Там об
этом есть,-- сказал Швейк.-- Катехизис для духовных пастырей --
все равно, что путеводитель для иностранцев... Вот, к примеру,
в Эмаузском монастыре работал один помощником садовника. Решил
он заделаться послушником, чтобы получить рясу и не трепать
своей одежды. Для этого ему пришлось купить катехизис и
выучить, как полагается осенять себя крестным знамением, кто
единственный уберегся от первородного греха, что значит иметь
чистую совесть и прочие подобные мелочи. А потом он продал
тайком половину урожая огурцов с монастырского огорода и с
позором вылетел из монастыря. При встрече он мне сказал:
"Огурцы-то я мог продать и без катехизиса".
Когда Швейк купил и принес фельдкурату катехизис, тот,
перелистывая его, сказал:
-- Ну вот, соборование может совершать только священник и
только елеем, освященным епископом. Значит, Швейк, вам
совершать соборование нельзя. Прочтите-ка мне, как совершается
соборование.
Швейк прочел:
-- "...совершается так: священник помазует органы чувств
больного, произнося одновременно молитву: "Чрез это святое
помазание и по своему всеблагому милосердию да простит тебе
господь согрешения слуха, видения, обоняния, вкуса, речи,
осязания и ходьбы своей".
-- Хотел бы я знать,-- прервал его фельдкурат,-- как может
человек согрешить осязанием? Не можете ли вы мне это объяснить?
-- По-всякому, господин фельдкурат,-- сказал Швейк.--
Пошарит, например, в чужом кармане или на танцульках.. Сами
понимаете, какие там выкидывают номера.
-- А ходьбой, Швейк?
-- Если, скажем, начнешь прихрамывать, чтобы тебя люди
пожалели.
-- А обонянием?
-- Если кто нос от смрада воротит.
-- Ну, а вкусом?
-- Когда на девочек облизывается.
-- А речью?
-- Ну, это уж вместе со слухом, господин фельдкурат: когда
один болтает, а другой слушает...
После этих философских размышлений фельдкурат умолк. Потом
опять обратился к Швейку:
-- Значит, нам нужен освященный епископом елей. Вот вам
десять крон, купите бутылочку. В интендантстве такого елея,
наверно, нет.
Швейк отправился в путь за елеем, освященным епископом.
Отыскать его труднее, чем живую воду в сказках Божены Немцовой
*. Швейк побывал в нескольких лавочках, но стоило ему
произнести: "Будьте любезны, бутылочку елея, освященного
епископом",-- всюду или фыркали ему в лицо, или в ужасе
прятались под прилавок. Но Швейк неизменно сохранял серьезный
вид.
Он решил попытать счастья в аптеках. Из первой велели его
вывести. В другой хотели вызвать по телефону карету скорой
помощи, а в третьей провизор ему сказал, что у фирмы Полак на
Длоугой улице -- торговля маслами и лаками-- там на складе
наверняка найдется нужный елей.
Фирма Полак на Длоугой улице торговала бойко. Ни один
покупатель не уходил оттуда неудовлетворенным.
Если покупатель просил копайский бальзам, ему наливали
скипидару, и все оставались довольны друг другом.
Когда Швейк попросил елея, освященного епископом, на
десять крон, хозяин сказал приказчику:
-- Пан Таухен, налейте ему сто граммов конопляного масла
номер три.
А пан Таухен, завертывая бутылочку в бумагу, сказал
Швейку, как и полагается приказчику:
-- Товарец высшего качества-с. В случае, если потребуются
кисти, лак, олифа -- благоволите обратиться к нам-с.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212