Я получил
приказ вручить вам приглашение на совещание, происходившее
перед тем, как выступить, и нашел вас у этой девицы наверху. От
жары и от рябиновки вы меня даже не узнали и лежали там на
кушетке раздетым. Вы там ничего не натворили и даже не
говорили: "Вы меня еще не знаете..." Подобная вещь с каждым
может произойти в такую жару. Один от этого очень страдает,
другой попадает в такое положение не по своей вине, как кур во
щи. Если бы вы знали старого Вейводу, десятника из Вршовиц!
Тот, осмелюсь доложить, господин лейтенант, решил никогда не
употреблять таких напитков, от которых он мог бы опьянеть.
Опрокинул он рюмку на дорогу и вышел из дому искать напитки без
алкоголя. Сначала, значит, остановился в трактире "У
остановки", заказал четвертинку вермута и стал осторожно
расспрашивать хозяина, что, собственно, пьют абстиненты. Он
совершенно правильно считал, что чистая вода даже для
абстинентов -- крепкий напиток. Хозяин ему разъяснил, что
абстиненты пьют содовую воду, лимонад, молоко и потом
безалкогольные вина, холодный чесночный суп и другие
безалкогольные напитки. Из всех этих напитков старому Вейводе
понравились только безалкогольные вина. Он спросил, бывает ли
также безалкогольная водка, выпил еще одну четвертинку и
поговорил с хозяином о том, что действительно грех напиваться
часто. Хозяин ему ответил на это, что он все может снести,
только не пьяного человека, который надерется где-нибудь, а к
нему приходит отрезвиться бутылкой содовой воды, да еще и
наскандалит. "Надерись у меня,-- говорил хозяин,-- тогда ты мой
человек, а не то я тебя и знать не хочу!" Старый Вейвода тут
допил и пошел дальше, пока не пришел, господин лейтенант, на
Карлову площадь, в винный погребок, куда он и раньше захаживал;
там он спросил, нет ли у них безалкогольных вин.
"Безалкогольных вин у нас нет, господин Вейвода,-- сказали
ему,-- но вермут и шерри имеются". Старому Вейводе стало как-то
совестно, и он решил выпить четвертинку вермута и четвертинку
шерри. Пока он там сидел, он познакомился, господин лейтенант,
с одним таким же абстинентом. Слово за слово, хватили они еще
по четвертинке шерри, разговорились, и тот пан сказал, что
знает место, где подают безалкогольные вина. "Это на
Бользановой улице, вниз по лестнице, там играет граммофон". За
такое приятное сообщение пан Вейвода поставил на стол целую
бутылку вермута, и потом оба отправились на Бользанову улицу,
где надо было спуститься вниз по лестнице и где играет
граммофон.
Действительно, там подавали одни фруктовые вина, не только
что без спирта, но и вообще без алкоголя. Сперва они заказали
по пол-литра вина из крыжовника, затем пол-литра смородинного
вина, а когда выпили еще по пол-литра безалкогольного
крыжовенного вина, ноги у них стали отниматься после всех этих
вермутов и шерри, которые они перед тем выпили. Тут они стали
кричать и требовать официального подтверждения, действительно
ли то, что они здесь пьют, безалкогольные вина. Они абстиненты,
и, если немедленно им такого подтверждения не принесут, они все
разобьют вдребезги, вместе с граммофоном... Ну, пришлось
полицейским вытащить обоих по лестнице наверх, на Бользанову
улицу. Пришлось запихать их в корзину, пришлось посадить их в
одиночные камеры. Обоих, как абстинентов, пришлось осудить за
пьянство.
-- К чему вы все это мне рассказываете? -- подозревая
неладное, крикнул подпоручик Дуб, которого рассказ окончательно
отрезвил.
-- Осмелюсь доложить, господин лейтенант, это к вам не
относится, но раз уж мы разговорились...
Подпоручику Дубу в этот момент показалось, что Швейк его
оскорбил, и так как он почти пришел в себя, то заорал:
-- Ты меня узнаешь! Как ты стоишь?
-- Осмелюсь доложить, плохо стою, я забыл, осмелюсь
доложить, поставить пятки вместе, носки врозь! Сейчас это
сделаю.-- Швейк по всем правилам вытянулся во фронт.
Подпоручик Дуб раздумывал, что бы этакое ему еще сказать,
и в конце концов выговорил лишь:
-- Смотри у меня, чтобы это было в последний раз! -- И как
бы в дополнение повторил свое старое присловье, немного изменив
его: -- Ты меня еще не знаешь! Но я-то тебя знаю!
Отходя от Швейка, подпоручик Дуб с похмелья подумал:
"Может, на него больше подействовало бы, если бы я сказал: "Я
тебя, братец, уже давно знаю с плохой стороны".
Затем подпоручик Дуб позвал своего денщика Кунерта и
приказал раздобыть кувшин воды.
Кунерт, надо отдать ему справедливость, потратил немало
времени на поиски в Турове-Волске кувшина воды.
Кувшин ему наконец удалось выкрасть у священника. А воду в
кувшин он начерпал из наглухо заколоченного досками колодца.
Для этого ему, разумеется, пришлось оторвать несколько досок.
Колодец был заколочен, так как подозревали, что вода в нем
тифозная.
Однако подпоручик Дуб выпил целый кувшин без всяких
последствий, чем еще раз подтвердилась верность старой
пословицы: "Доброй свинье все впрок".
Все жестоко ошиблись, думая, что будут ночевать в
Турове-Волске.
Поручик Лукаш позвал телефониста Ходоунского, старшего
писаря Ванека, ординарца роты Швейка и Балоуна. Приказ был
прост: они оставляют оружие в санитарной части и немедленно
выступают по проселочной дороге на Малый Поланец, а потом вниз
вдоль реки в юго-восточном направлении на Лисковец.
Швейк, Ванек и Ходоунский -- квартирьеры. Они должны
подыскать места для ночлега роты, которая придет вслед за ними
через час, максимум полтора. Балоуну надлежит распорядиться,
чтобы на квартире, где будет ночевать он, то есть поручик
Лукаш, зажарили гуся, а остальным трем следить за Балоуном,
чтобы он не сожрал половины. Кроме того, Ванек со Швейком
должны купить свинью для роты, весом сообразно положенной норме
мяса на всю роту. Ночью будут готовить гуляш. Места для ночлега
солдат должны быть вполне приличными: избегать завшивленных
изб, чтобы солдаты как следует отдохнули, так как рота
выступает уже в половине седьмого утра из Лисковца через
Кросенку на Старую Соль.
Батальон теперь уже не нуждался в деньгах. Бригадное
интендантство в Саноке выплатило ему авансом за предстоящую
бойню. В кассе роты лежало свыше ста тысяч крон, и старший
писарь Ванек получил приказ по прибытии на место (под этим
подразумевались окопы) подсчитать и выплатить роте перед
смертью бесспорно причитающуюся компенсацию за недополученные
обеды и хлебные пайки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
приказ вручить вам приглашение на совещание, происходившее
перед тем, как выступить, и нашел вас у этой девицы наверху. От
жары и от рябиновки вы меня даже не узнали и лежали там на
кушетке раздетым. Вы там ничего не натворили и даже не
говорили: "Вы меня еще не знаете..." Подобная вещь с каждым
может произойти в такую жару. Один от этого очень страдает,
другой попадает в такое положение не по своей вине, как кур во
щи. Если бы вы знали старого Вейводу, десятника из Вршовиц!
Тот, осмелюсь доложить, господин лейтенант, решил никогда не
употреблять таких напитков, от которых он мог бы опьянеть.
Опрокинул он рюмку на дорогу и вышел из дому искать напитки без
алкоголя. Сначала, значит, остановился в трактире "У
остановки", заказал четвертинку вермута и стал осторожно
расспрашивать хозяина, что, собственно, пьют абстиненты. Он
совершенно правильно считал, что чистая вода даже для
абстинентов -- крепкий напиток. Хозяин ему разъяснил, что
абстиненты пьют содовую воду, лимонад, молоко и потом
безалкогольные вина, холодный чесночный суп и другие
безалкогольные напитки. Из всех этих напитков старому Вейводе
понравились только безалкогольные вина. Он спросил, бывает ли
также безалкогольная водка, выпил еще одну четвертинку и
поговорил с хозяином о том, что действительно грех напиваться
часто. Хозяин ему ответил на это, что он все может снести,
только не пьяного человека, который надерется где-нибудь, а к
нему приходит отрезвиться бутылкой содовой воды, да еще и
наскандалит. "Надерись у меня,-- говорил хозяин,-- тогда ты мой
человек, а не то я тебя и знать не хочу!" Старый Вейвода тут
допил и пошел дальше, пока не пришел, господин лейтенант, на
Карлову площадь, в винный погребок, куда он и раньше захаживал;
там он спросил, нет ли у них безалкогольных вин.
"Безалкогольных вин у нас нет, господин Вейвода,-- сказали
ему,-- но вермут и шерри имеются". Старому Вейводе стало как-то
совестно, и он решил выпить четвертинку вермута и четвертинку
шерри. Пока он там сидел, он познакомился, господин лейтенант,
с одним таким же абстинентом. Слово за слово, хватили они еще
по четвертинке шерри, разговорились, и тот пан сказал, что
знает место, где подают безалкогольные вина. "Это на
Бользановой улице, вниз по лестнице, там играет граммофон". За
такое приятное сообщение пан Вейвода поставил на стол целую
бутылку вермута, и потом оба отправились на Бользанову улицу,
где надо было спуститься вниз по лестнице и где играет
граммофон.
Действительно, там подавали одни фруктовые вина, не только
что без спирта, но и вообще без алкоголя. Сперва они заказали
по пол-литра вина из крыжовника, затем пол-литра смородинного
вина, а когда выпили еще по пол-литра безалкогольного
крыжовенного вина, ноги у них стали отниматься после всех этих
вермутов и шерри, которые они перед тем выпили. Тут они стали
кричать и требовать официального подтверждения, действительно
ли то, что они здесь пьют, безалкогольные вина. Они абстиненты,
и, если немедленно им такого подтверждения не принесут, они все
разобьют вдребезги, вместе с граммофоном... Ну, пришлось
полицейским вытащить обоих по лестнице наверх, на Бользанову
улицу. Пришлось запихать их в корзину, пришлось посадить их в
одиночные камеры. Обоих, как абстинентов, пришлось осудить за
пьянство.
-- К чему вы все это мне рассказываете? -- подозревая
неладное, крикнул подпоручик Дуб, которого рассказ окончательно
отрезвил.
-- Осмелюсь доложить, господин лейтенант, это к вам не
относится, но раз уж мы разговорились...
Подпоручику Дубу в этот момент показалось, что Швейк его
оскорбил, и так как он почти пришел в себя, то заорал:
-- Ты меня узнаешь! Как ты стоишь?
-- Осмелюсь доложить, плохо стою, я забыл, осмелюсь
доложить, поставить пятки вместе, носки врозь! Сейчас это
сделаю.-- Швейк по всем правилам вытянулся во фронт.
Подпоручик Дуб раздумывал, что бы этакое ему еще сказать,
и в конце концов выговорил лишь:
-- Смотри у меня, чтобы это было в последний раз! -- И как
бы в дополнение повторил свое старое присловье, немного изменив
его: -- Ты меня еще не знаешь! Но я-то тебя знаю!
Отходя от Швейка, подпоручик Дуб с похмелья подумал:
"Может, на него больше подействовало бы, если бы я сказал: "Я
тебя, братец, уже давно знаю с плохой стороны".
Затем подпоручик Дуб позвал своего денщика Кунерта и
приказал раздобыть кувшин воды.
Кунерт, надо отдать ему справедливость, потратил немало
времени на поиски в Турове-Волске кувшина воды.
Кувшин ему наконец удалось выкрасть у священника. А воду в
кувшин он начерпал из наглухо заколоченного досками колодца.
Для этого ему, разумеется, пришлось оторвать несколько досок.
Колодец был заколочен, так как подозревали, что вода в нем
тифозная.
Однако подпоручик Дуб выпил целый кувшин без всяких
последствий, чем еще раз подтвердилась верность старой
пословицы: "Доброй свинье все впрок".
Все жестоко ошиблись, думая, что будут ночевать в
Турове-Волске.
Поручик Лукаш позвал телефониста Ходоунского, старшего
писаря Ванека, ординарца роты Швейка и Балоуна. Приказ был
прост: они оставляют оружие в санитарной части и немедленно
выступают по проселочной дороге на Малый Поланец, а потом вниз
вдоль реки в юго-восточном направлении на Лисковец.
Швейк, Ванек и Ходоунский -- квартирьеры. Они должны
подыскать места для ночлега роты, которая придет вслед за ними
через час, максимум полтора. Балоуну надлежит распорядиться,
чтобы на квартире, где будет ночевать он, то есть поручик
Лукаш, зажарили гуся, а остальным трем следить за Балоуном,
чтобы он не сожрал половины. Кроме того, Ванек со Швейком
должны купить свинью для роты, весом сообразно положенной норме
мяса на всю роту. Ночью будут готовить гуляш. Места для ночлега
солдат должны быть вполне приличными: избегать завшивленных
изб, чтобы солдаты как следует отдохнули, так как рота
выступает уже в половине седьмого утра из Лисковца через
Кросенку на Старую Соль.
Батальон теперь уже не нуждался в деньгах. Бригадное
интендантство в Саноке выплатило ему авансом за предстоящую
бойню. В кассе роты лежало свыше ста тысяч крон, и старший
писарь Ванек получил приказ по прибытии на место (под этим
подразумевались окопы) подсчитать и выплатить роте перед
смертью бесспорно причитающуюся компенсацию за недополученные
обеды и хлебные пайки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212