Швейк снял с вешалки одну из газет и, просматривая
последнюю страницу с объявлениями, заметил:
-- Смотрите-ка, некий Чимпера, село Страшково, дом номер
пять, почтовое отделение Рачиневес, продает усадьбу с семью
десятинами пашни. Имеется школа и проходит железная дорога.
Бретшнейдер нервно забарабанил пальцами по столу и
обратился к Швейку:
-- Удивляюсь, почему вас интересует эта усадьба, пан
Швейк?
-- Ах, это вы? -- воскликнул Швейк, подавая ему руку.-- А
я вас сразу не узнал. У меня очень плохая память. В последний
раз мы расстались, если не ошибаюсь, в приемной канцелярии
полицейского управления. Ну, что поделываете? Часто
заглядываете сюда?
-- Сегодня я пришел, чтобы повидать вас,-- сказал
Бретшнейдер.-- В полицейском управлении мне сообщили, что вы
торгуете собаками. Мне нужен хороший пинчер, или, скажем, шпиц,
или вообще что-нибудь в этом роде...
-- Это все мы вам можем предоставить,-- ответил Швейк.--
Желаете чистокровного или так... с улицы?
-- Я думаю приобрести чистокровного пса,-- ответил
Бретшнейдер.
-- А почему бы вам не завести себе полицейскую собаку? --
спросил Швейк.-- Она бы вам сразу все выследила, навела бы вас
на след преступления. У одного мясника в Вршовицах есть такой
пес; он возит ему тележку. Этот пес, можно сказать, работает не
по специальности.
-- Мне бы хотелось шпица,-- сдержанно повторил
Бретшнейдер,-- шпица, который бы не кусался.
-- Желаете беззубого шпица? -- осведомился Швейк.-- Есть
такой на примете: в Дейвицах, у одного трактирщика.
-- Пожалуй, лучше уж пинчера...-- нерешительно произнес
Бретшнейдер, собаковедческие познания которого находились в
зачаточном состоянии. Если бы не приказ из полицейского
управления, он никогда бы не приобрел о собаках никаких
сведений.
Но приказ был точный, ясный и определенный: во что бы то
ни стало сойтись со Швейком поближе на почве торговли собаками.
Для достижения этой цели Бретшнейдер имел право подобрать себе
помощников и располагать известными суммами на покупку собак.
-- Пинчеры бывают покрупнее и помельче,-- сказал Швейк.--
Есть у меня на примете два маленьких и три побольше. Всех
пятерых можно держать на коленях. Могу их вам от всей души
порекомендовать.
-- Это бы мне подошло,-- заявил Бретшнейдер.-- А сколько
стоит пинчер?
-- Смотря по величине,-- ответил Швейк.-- Все зависит от
величины. Пинчер не теленок, с пинчерами дело обстоит как раз
наоборот: чем меньше, тем дороже.
-- Я взял бы покрупнее, дом сторожить,-- сказал
Бретшнейдер, боясь перерасходовать секретный фонд полиции.
-- Отлично! -- подхватил Швейк.-- Крупного могу продать по
пятидесяти крон, самого крупного -- по сорока пяти. Но мы
забыли одну вещь: вам щенят или постарше, и потом: кобельков
или сучек?
-- Мне все равно,-- ответил Бретшнейдер, которому надоели
эти неразрешимые проблемы.-- Так достаньте их, а я завтра в
семь часов вечера к вам зайду. Договорились?
-- Договорились, приходите,-- неохотно согласился Швейк.--
В таком случае я бы попросил у вас задаток-- тридцать крон.
-- Какие могут быть разговоры! -- сказал Бретшнейдер,
отсчитывая деньги.-- Ну, а теперь мы с вами разопьем по
четвертинке на мой счет...
Когда они выпили, Швейк тоже заказал за свой счет
четвертинку вина. Потом заказал Бретшнейдер, он убеждал Швейка
не бояться его. Он заявил, что сегодня он не на службе и потому
Швейк может свободно говорить с ним о политике.
Швейк заметил, что в трактире он никогда о политике не
говорит, да вообще вся политика -- занятие для детей младшего
возраста.
Бретшнейдер, напротив, держался самых революционных
убеждений. Он провозгласил, что каждое слабое государство
обречено на гибель, и спросил Швейка, каков его взгляд на эти
вещи.
Швейк на это ответил, что с государством у него никаких
дел не было, но однажды был у него на попечении хилый щенок
сенбернар, которого он подкармливал солдатскими сухарями, но
щенок все равно издох.
Когда выпили по пятой, Бретшнейдер объявил себя анархистом
и стал добиваться у Швейка совета, в какую организацию ему
записаться.
Швейк рассказал, что однажды какой-то анархист купил у
него в рассрочку за сто крон леонберга, но до сих пор не отдал
последнего взноса.
За шестой четвертинкой Бретшнейдер высказался за революцию
и против мобилизации, на что Швейк, наклонясь к нему, шепнул на
ухо:
-- Только что вошел какой-то посетитель. Как бы он вас не
услышал, у вас могут быть неприятности. Видите, трактирщица уже
плачет.
Жена Паливца действительно плакала на стуле за стойкой..
-- Чего вы плачете, хозяюшка? -- спросил Бретшнейдер.--
Через три месяца мы победим, будет амнистия -- и ваш муж
вернется. Вот тогда уж мы закатим пирушку!.. Или вы не верите,
что мы победим? -- обратился он к Швейку.
-- Зачем пережевывать одно и то же? -- сказал Швейк.--
Должны победить -- и баста! Ну, мне пора домой.
Швейк расплатился и вернулся к своей старой служанке, пани
Мюллеровой, которая очень испугалась, увидев, что мужчина,
отпирающий ключом входную дверь, не кто иной, как сам Швейк
-- А я, сударь, думала, что вы вернетесь только через
несколько лет,-- сказала она с присущей ей откровенностью,-- и
я тут... из жалости... на время... взяла в жильцы одного
швейцара из ночного кафе, потому что... у нас тут три раза был
обыск, и, после того как ничего не нашли, сказали, что ваше
дело плохо и по всему видать -- вы опытный преступник.
Швейк быстро убедился, что незнакомец устроился со всеми
удобствами: он спал на его постели и даже был настолько
благороден, что удовольствовался лишь одной половиной, а другую
предоставил некоему длинноволосому созданию, которое из
благодарности спало, обняв его за шею. На полу вокруг постели
валялись вперемешку принадлежности мужского и дамского туалета.
По всему этому хаосу было ясно, что швейцар из "ночного кафе"
вернулся вчера со своей дамой навеселе.
-- Сударь,-- сказал Швейк, тряся незваного гостя,--
сударь, как бы вам не опоздать к обеду. Мне будет очень
неприятно, если вы начнете всем рассказывать, что я вас
выставил в такое время, когда уже нигде не достанешь обеда.
Прошло немало времени, пока заспанный швейцар из "ночного
кафе" раскусил наконец, что вернулся домой владелец постели и
предъявляет на нее свои права.
По свойственной всем швейцарам "ночных кафе" привычке,
господин этот выразился в том духе, что пересчитает ребра
каждому, кто осмелится его будить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212