У него сохранилось несколько разных дамских
подвязок, четыре пары изящных панталончиков с вышивкой, три
прозрачные, тончайшие дамские рубашечки, батистовые платья и,
наконец, один корсет и несколько чулок.
-- Сегодня у меня дежурство,-- сказал поручик Швейку,-- я
приду домой только ночью. Приведите в порядок квартиру.
Последний мой денщик за свою лень отправился сегодня с маршевой
ротой на фронт.
Отдав приказания, касающиеся канарейки и ангорской кошки,
он ушел, не преминув еще раз в дверях проронить несколько слов
о честности и порядке.
После его ухода Швейк привел всю квартиру в самый строгий
порядок, так что, когда поручик Лукаш возвратился ночью домой,
Швейк с полным правом мог отрапортовать:
-- Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, все в
порядке. Только вот кошка набезобразничала: сожрала вашу
канарейку.
-- Как?!-- загремел поручик.
-- Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, вот как. Я
давно знал, что кошки не любят канареек и обижают их. Вот я и
решил познакомить их поближе и в случае, если бы эта бестия
попыталась выкинуть какую-нибудь штуку, оттрепать ее так, чтобы
до самой смерти помнила, как нужно вести себя с канарейками. Я
очень люблю животных! Наш шляпный мастер выучил-таки свою
кошку. Сначала она сожрала у него трех канареек, а теперь уже
ни одной больше не жрет, и канарейка может на нее хоть
садиться. Я тоже хотел попробовать, вытащил канарейку из клетки
и дал ее кошке понюхать, а эта уродина, не успел я опомниться,
откусила канарейке голову. Ей-богу, я не ожидал от нее такого
хамства! Если бы это был, скажем, воробей, так я бы ничего не
сказал, а то ведь замечательная канареечка, гарцкая! Да с какой
еще жадностью жрала, вместе с перьями, и ворчала при этом от
удовольствия. У них, у кошек, как говорится, нет никакого
музыкального образования, они бестии не переваривают, когда
поет канарейка, потому что в этом ничего не смыслят... Я кошку
как следует выругал, но, боже меня упаси, пальцем ее не тронул,
а ждал вас, как вы это дело решите, что с ней, с этой паршивой
уродиной, делать.
Рассказывая об этом, Швейк так простодушно глядел поручику
в глаза, что тот, подступив было к нему с определенным суровым
намерением, отошел, сел в кресло и спросил:
-- Послушайте, Швейк, вы на самом деле такой олух царя
небесного?
-- Так точно, господин обер-лейтенант,-- торжественно
ответил Швейк.-- Мне с малых лет не везет. Я всегда хочу
поправить дело, чтобы все вышло по-хорошему, и никогда ничего
из этого не получается, кроме неприятностей и для меня и для
других. Я только хотел их обеих познакомить, чтобы привыкли
друг к другу. Разве я виноват, что она сожрала канарейку и все
знакомство на этом оборвалось! Несколько лет назад в гостинице
"У Штупартов" кошка сожрала даже попугая за то, что тот ее
передразнивал и мяукал по-кошачьи... И живучи же эти кошки!
Если прикажете, господин обер-лейтенант, чтобы я ее прикончил,
так придется прихлопнуть ее дверью, иначе ничего не получится.
И Швейк с самым невинным видом и милой, добродушной
улыбкой стал излагать поручику, каким способом казнят кошек.
Его рассказ, наверное, довел бы до сумасшедшего дома все
общество покровительства животных.
Швейк проявил такие познания, что поручик Лукаш, забыв
гнев, спросил его:
-- Вы умеете обращаться с животными? Любите их?
-- Больше всего я люблю собак,-- сказал Швейк,-- потому
что это очень доходное дело для того, кто умеет ими торговать.
Но у меня дело не пошло, так как я всегда был слишком честен,
хотя все равно покупатели являлись ко мне с претензиями,
дескать, почему я им продал дохлятину вместо здоровой
породистой собаки. Как будто бы все собаки должны быть
породистыми и здоровыми! Так нет же, каждому подавай
родословную, вот и приходилось печатать эти родословные и из
какой-нибудь коширжской дворняжки, родившейся на кирпичном
заводе, делать самого чистокровного дворянина из баварской
псарни Армина фон Баргейма. Но покупатели оставались очень
довольны, думая, что приобрели чистокровную собаку. Им можно
было всучить вршовицкого шпица вместо таксы, а они только
удивлялись, почему у такого редкого пса, из самой Германии,
шерсть мохнатая, а ноги не кривые. Так делается на всех крупных
псарнях. Вам бы, господин обер-лейтенант, только поглядеть на
все мошенничества, которые там проделываются с собачьими
родословными. Псов, которые могли бы о себе сказать: "Я,
дескать, чистокровная тварь",-- говоря по правде, мало. Либо
мамаша его спуталась с каким-нибудь уродом, либо бабушка, или,
наконец, папаш у него было несколько, и от каждого он
что-нибудь унаследовал: от одного -- уши, от другого -- хвост,
еще от одного -- шерсть на морде, от третьего -- морду, от
четвертого -- кривые ноги, а в пятого пошел ростом. Если же у
него таких папаш было штук двенадцать, то можете себе
представить, господин обер-лейтенант, как такой пес выглядит.
Вот купил я однажды этакого кобеля, звали его Балабан, так он
из-за своих папаш получился таким безобразным, что все собаки
от него шарахались. Купил я его из жалости; был он такой
покинутый и все время сидел у меня дома в углу, все грустил,
так что я вынужден был продать его за пинчера. Больше всего
пришлось поработать, когда я его перекрашивал под цвет перца с
солью. Потом он со своим хозяином попал в Моравию, и с тех пор
я его не видел.
Поручика начал занимать этот доклад по собаковедению. И
Швейк мог без помехи продолжать.
-- Собаки не могут краситься сами, как дамы, об этом
приходится заботиться тому, кто хочет их продать. Если, к
примеру, пес старый и седой, а вы хотите продать его за
годовалого щенка или выдаете такого дедушку за девятимесячного,
то лучше всего купите ляпису, разведите и выкрасьте пса в
черный цвет -- будет выглядеть как новый. Чтобы прибавилось в
нем силы, кормите его мышьяком в лошадиных дозах, а зубы
вычистите наждачной бумагой, какой чистят ржавые ножи. А перед
тем, как вести его продавать, влейте ему в глотку сливянку,
чтобы пес был немного навеселе. Он у вас моментально станет
бодрый, живой, будет весело лаять и ко всем лезть, как
подвыпивший член городской управы. А главное вот что: с людьми,
господин обер-лейтенант, нужно говорить, и говорить до тех пор,
пока покупатель совершенно не обалдеет. Если кто-нибудь хочет
купить болонку, а у вас дома ничего, кроме охотничьей собаки,
нет, то вы должны суметь заговорить покупателя так, чтобы тот
увел с собой, вместо болонки охотничью собаку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
подвязок, четыре пары изящных панталончиков с вышивкой, три
прозрачные, тончайшие дамские рубашечки, батистовые платья и,
наконец, один корсет и несколько чулок.
-- Сегодня у меня дежурство,-- сказал поручик Швейку,-- я
приду домой только ночью. Приведите в порядок квартиру.
Последний мой денщик за свою лень отправился сегодня с маршевой
ротой на фронт.
Отдав приказания, касающиеся канарейки и ангорской кошки,
он ушел, не преминув еще раз в дверях проронить несколько слов
о честности и порядке.
После его ухода Швейк привел всю квартиру в самый строгий
порядок, так что, когда поручик Лукаш возвратился ночью домой,
Швейк с полным правом мог отрапортовать:
-- Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, все в
порядке. Только вот кошка набезобразничала: сожрала вашу
канарейку.
-- Как?!-- загремел поручик.
-- Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, вот как. Я
давно знал, что кошки не любят канареек и обижают их. Вот я и
решил познакомить их поближе и в случае, если бы эта бестия
попыталась выкинуть какую-нибудь штуку, оттрепать ее так, чтобы
до самой смерти помнила, как нужно вести себя с канарейками. Я
очень люблю животных! Наш шляпный мастер выучил-таки свою
кошку. Сначала она сожрала у него трех канареек, а теперь уже
ни одной больше не жрет, и канарейка может на нее хоть
садиться. Я тоже хотел попробовать, вытащил канарейку из клетки
и дал ее кошке понюхать, а эта уродина, не успел я опомниться,
откусила канарейке голову. Ей-богу, я не ожидал от нее такого
хамства! Если бы это был, скажем, воробей, так я бы ничего не
сказал, а то ведь замечательная канареечка, гарцкая! Да с какой
еще жадностью жрала, вместе с перьями, и ворчала при этом от
удовольствия. У них, у кошек, как говорится, нет никакого
музыкального образования, они бестии не переваривают, когда
поет канарейка, потому что в этом ничего не смыслят... Я кошку
как следует выругал, но, боже меня упаси, пальцем ее не тронул,
а ждал вас, как вы это дело решите, что с ней, с этой паршивой
уродиной, делать.
Рассказывая об этом, Швейк так простодушно глядел поручику
в глаза, что тот, подступив было к нему с определенным суровым
намерением, отошел, сел в кресло и спросил:
-- Послушайте, Швейк, вы на самом деле такой олух царя
небесного?
-- Так точно, господин обер-лейтенант,-- торжественно
ответил Швейк.-- Мне с малых лет не везет. Я всегда хочу
поправить дело, чтобы все вышло по-хорошему, и никогда ничего
из этого не получается, кроме неприятностей и для меня и для
других. Я только хотел их обеих познакомить, чтобы привыкли
друг к другу. Разве я виноват, что она сожрала канарейку и все
знакомство на этом оборвалось! Несколько лет назад в гостинице
"У Штупартов" кошка сожрала даже попугая за то, что тот ее
передразнивал и мяукал по-кошачьи... И живучи же эти кошки!
Если прикажете, господин обер-лейтенант, чтобы я ее прикончил,
так придется прихлопнуть ее дверью, иначе ничего не получится.
И Швейк с самым невинным видом и милой, добродушной
улыбкой стал излагать поручику, каким способом казнят кошек.
Его рассказ, наверное, довел бы до сумасшедшего дома все
общество покровительства животных.
Швейк проявил такие познания, что поручик Лукаш, забыв
гнев, спросил его:
-- Вы умеете обращаться с животными? Любите их?
-- Больше всего я люблю собак,-- сказал Швейк,-- потому
что это очень доходное дело для того, кто умеет ими торговать.
Но у меня дело не пошло, так как я всегда был слишком честен,
хотя все равно покупатели являлись ко мне с претензиями,
дескать, почему я им продал дохлятину вместо здоровой
породистой собаки. Как будто бы все собаки должны быть
породистыми и здоровыми! Так нет же, каждому подавай
родословную, вот и приходилось печатать эти родословные и из
какой-нибудь коширжской дворняжки, родившейся на кирпичном
заводе, делать самого чистокровного дворянина из баварской
псарни Армина фон Баргейма. Но покупатели оставались очень
довольны, думая, что приобрели чистокровную собаку. Им можно
было всучить вршовицкого шпица вместо таксы, а они только
удивлялись, почему у такого редкого пса, из самой Германии,
шерсть мохнатая, а ноги не кривые. Так делается на всех крупных
псарнях. Вам бы, господин обер-лейтенант, только поглядеть на
все мошенничества, которые там проделываются с собачьими
родословными. Псов, которые могли бы о себе сказать: "Я,
дескать, чистокровная тварь",-- говоря по правде, мало. Либо
мамаша его спуталась с каким-нибудь уродом, либо бабушка, или,
наконец, папаш у него было несколько, и от каждого он
что-нибудь унаследовал: от одного -- уши, от другого -- хвост,
еще от одного -- шерсть на морде, от третьего -- морду, от
четвертого -- кривые ноги, а в пятого пошел ростом. Если же у
него таких папаш было штук двенадцать, то можете себе
представить, господин обер-лейтенант, как такой пес выглядит.
Вот купил я однажды этакого кобеля, звали его Балабан, так он
из-за своих папаш получился таким безобразным, что все собаки
от него шарахались. Купил я его из жалости; был он такой
покинутый и все время сидел у меня дома в углу, все грустил,
так что я вынужден был продать его за пинчера. Больше всего
пришлось поработать, когда я его перекрашивал под цвет перца с
солью. Потом он со своим хозяином попал в Моравию, и с тех пор
я его не видел.
Поручика начал занимать этот доклад по собаковедению. И
Швейк мог без помехи продолжать.
-- Собаки не могут краситься сами, как дамы, об этом
приходится заботиться тому, кто хочет их продать. Если, к
примеру, пес старый и седой, а вы хотите продать его за
годовалого щенка или выдаете такого дедушку за девятимесячного,
то лучше всего купите ляпису, разведите и выкрасьте пса в
черный цвет -- будет выглядеть как новый. Чтобы прибавилось в
нем силы, кормите его мышьяком в лошадиных дозах, а зубы
вычистите наждачной бумагой, какой чистят ржавые ножи. А перед
тем, как вести его продавать, влейте ему в глотку сливянку,
чтобы пес был немного навеселе. Он у вас моментально станет
бодрый, живой, будет весело лаять и ко всем лезть, как
подвыпивший член городской управы. А главное вот что: с людьми,
господин обер-лейтенант, нужно говорить, и говорить до тех пор,
пока покупатель совершенно не обалдеет. Если кто-нибудь хочет
купить болонку, а у вас дома ничего, кроме охотничьей собаки,
нет, то вы должны суметь заговорить покупателя так, чтобы тот
увел с собой, вместо болонки охотничью собаку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212