Другие
роты тогдашнего нашего маршевого батальона готовились в дорогу
целых два дня, а наш ротный командир, лейтенант Пршеносил
(франт такой был), нам прямо сказал: "Ребята, не спешите!"-- и
все шло как по маслу. Только за два часа перед отходом поезда
мы начали укладываться. Самое лучшее -- подсаживайтесь...
-- Не могу,-- с геройской самоотверженностью ответил
бравый солдат Швейк.-- Я должен идти в канцелярию. Что, если
кто-нибудь позвонит?
-- Ну, так идите, мое золотце. Но только запомните раз
навсегда, что это некрасиво с вашей стороны и что настоящий
ординарец никогда не должен быть там, где он нужен. Никогда не
относитесь столь рьяно к своим обязанностям. Поверьте, душка,
нет ничего хуже суетливого ординарца, который хотел бы всю
войну взвалить на себя. Так-то, душенька.
Но Швейк был уже за дверью, он спешил в канцелярию своей
маршевой роты.
Ванек остался в одиночестве -- никак нельзя было сказать,
чтобы штабной писарь составлял ему компанию. Последний
совершенно ушел в себя и бормотал, умиленно гладя четвертинку
вина, самые удивительные вещи без всякой связи между собой, то
по-чешски, то по-немецки.
-- Я много раз проходил по этой деревне, но и понятия не
имел о том, что она существует на свете. In einern halben Jahre
habe ich meine Staatsprufung hinter mir und meinen Doktor
gemacht / Через, полгода я сдам государственные экзамены и
получу степень доктора (нем.) /. Я стал старым калекой.
Благодарю вас, Люси. Erscheinen sie in schon ausgestatteten
Banden / Если они появятся в хороших переплетах (нем.)/ --
может быть, найдется среди вас кто-нибудь, кто помнит это?
Старший писарь от скуки стал выстукивать какой-то марш, но
долго скучать ему не пришлось: дверь отворилась, вошел повар
Юрайда с офицерской кухни и плюхнулся на стул.
-- Нам сегодня дали приказ,-- залопотал он,-- получить на
дорогу коньяк. Но в нашей бутыли еще оставался ром, и нам
пришлось ее опорожнить. Здорово пришлось-таки приналечь! Вся
кухонная прислуга -- в лежку! Я обсчитался на несколько порций.
Полковник опоздал, и ему не хватило. Поэтому ему теперь делают
омлет. Вот, я вам скажу, комедия!
-- Занятная авантюра,-- заметил Ванек, который за вином
всегда любил вставить красивенькое словцо.
Повар Юрайда принялся философствовать, что отвечало его
бывшей профессии. Перед войной он издавал оккультный журнал и
серию книг под названием "Загадки жизни и смерти". На военной
службе он примазался к полковой офицерской кухне, и, когда,
бывало, увлечется чтением древнеиндийских сутр Прагна Парамита
("Откровения мудрости"), у него частенько подгорало жаркое.
Полковник Шредер ценил его как полковую
достопримечательность. Действительно, какая офицерская кухня
могла бы похвалиться поваром-оккультистом, который, заглядывая
в тайны жизни и смерти, удивлял всех таким филе в сметане или
рагу, что смертельно раненный под Комаровом подпоручик Дуфек
все время звал Юрайду.
-- Да,-- сказал ни с того ни с сего еле державшийся на
стуле Юрайда: от него на десять шагов разило ромом.-- Когда
сегодня не хватило на господина полковника и когда он увидел,
что осталась только тушеная картошка, он впал в состояние гаки.
Знаете, что такое "гаки"? Это состояние голодных духов. И вот
тогда я ему сказал: "Обладаете ли вы достаточной силой,
господин полковник, чтобы устоять перед роковым предначертанием
судьбы, а именно: выдержать то, что на вашу долю не хватило
телячьей почки? В карме предопределено, чтобы вы, господин
полковник, сегодня на ужин получили божественный омлет с
рубленой тушеной телячьей печенкой".
-- Милый друг,-- после небольшой паузы обратился он
вполголоса к старшему писарю, сделав при этом непроизвольный
жест рукой и опрокинув все стоявшие перед ним на столе
стаканы,-- существует небытие всех явлений, форм и вещей,--
мрачно произнес после всего содеянного повар-оккультист.--
Форма есть небытие, а небытие есть форма. Небытие неотделимо от
формы, форма неотделима от небытия. То, что является небытием,
является и формой, то, что есть форма, есть небытие.
Повар-оккультист погрузился в молчание, подпер рукой
голову и стал созерцать мокрый, облитый вином стол.
Штабной писарь продолжал мычать что-то, не имевшее ни
начала, ни конца:
-- Хлеб исчез с полей, исчез-- in dieser Stimmung erhielt
erEinladungund ging zu ihr / В таком настроении он получил
приглашение и пошел к ней (нем.)/, праздник троицы бывает
весной.
Старший писарь Ванек продолжал барабанить по столу, пил и
время от времени вспоминал, что у продовольственного склада его
ждут десять солдат во главе со взводным.
При этом воспоминании он улыбался и махал рукой.
Вернувшись поздно в канцелярию одиннадцатой маршевой роты,
он нашел Швейка у телефона.
-- Форма есть небытие, а небытие есть форма,-- произнес он
с трудом, завалился одетый на койку и сразу уснул.
Швейк неотлучно сидел у телефона, так как два часа назад
поручик Лукаш по телефону сообщил ему, что он все еще на
совещании у господина полковника, но сказать, что Швейк может
отойти от телефона, забыл.
Потом со Швейком по телефону говорил взводный Фукс,
который вместе с десятью рядовыми напрасно все это время ждал
старшего писаря. И только теперь разглядел, что склад заперт.
Наконец Фукс ушел куда-то, и десять рядовых один за другим
вернулись в свой барак.
Время от времени Швейк развлекался тем, что снимал
телефонную трубку и слушал. Телефон был новейшей системы,
недавно введенной в армии, и обладал тем преимуществом, что
можно было вполне отчетливо слышать чужие телефонные разговоры
по всей линии.
Обоз переругивался с артиллерийскими казармами, саперы
угрожали военной почте, полигон ругал пулеметную команду.
А Швейк, не вставая, все сидел да сидел у телефона...
Совещание у полковника продолжалось. Полковник Шредер
развивал новейшую теорию полевой службы и особенно подчеркивал
значение гранатометчиков.
Перескакивая с пятого на десятое, он говорил о
расположении фронта два месяца тому назад на юге и на востоке,
о важности тесной связи между отдельными частями, об удушливых
газах, о стрельбе по неприятельским аэропланам, о снабжении
солдат на фронте и потом перешел к внутренним взаимоотношениям
в армии.
Он разговорился об отношении офицеров к нижним чинам,
нижних чинов к унтер-офицерам, о перебежчиках во вражеский
стан, о политических событиях и о том, что пятьдесят процентов
чешских солдат politisch verdachtig / Политически
неблагонадежны (нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
роты тогдашнего нашего маршевого батальона готовились в дорогу
целых два дня, а наш ротный командир, лейтенант Пршеносил
(франт такой был), нам прямо сказал: "Ребята, не спешите!"-- и
все шло как по маслу. Только за два часа перед отходом поезда
мы начали укладываться. Самое лучшее -- подсаживайтесь...
-- Не могу,-- с геройской самоотверженностью ответил
бравый солдат Швейк.-- Я должен идти в канцелярию. Что, если
кто-нибудь позвонит?
-- Ну, так идите, мое золотце. Но только запомните раз
навсегда, что это некрасиво с вашей стороны и что настоящий
ординарец никогда не должен быть там, где он нужен. Никогда не
относитесь столь рьяно к своим обязанностям. Поверьте, душка,
нет ничего хуже суетливого ординарца, который хотел бы всю
войну взвалить на себя. Так-то, душенька.
Но Швейк был уже за дверью, он спешил в канцелярию своей
маршевой роты.
Ванек остался в одиночестве -- никак нельзя было сказать,
чтобы штабной писарь составлял ему компанию. Последний
совершенно ушел в себя и бормотал, умиленно гладя четвертинку
вина, самые удивительные вещи без всякой связи между собой, то
по-чешски, то по-немецки.
-- Я много раз проходил по этой деревне, но и понятия не
имел о том, что она существует на свете. In einern halben Jahre
habe ich meine Staatsprufung hinter mir und meinen Doktor
gemacht / Через, полгода я сдам государственные экзамены и
получу степень доктора (нем.) /. Я стал старым калекой.
Благодарю вас, Люси. Erscheinen sie in schon ausgestatteten
Banden / Если они появятся в хороших переплетах (нем.)/ --
может быть, найдется среди вас кто-нибудь, кто помнит это?
Старший писарь от скуки стал выстукивать какой-то марш, но
долго скучать ему не пришлось: дверь отворилась, вошел повар
Юрайда с офицерской кухни и плюхнулся на стул.
-- Нам сегодня дали приказ,-- залопотал он,-- получить на
дорогу коньяк. Но в нашей бутыли еще оставался ром, и нам
пришлось ее опорожнить. Здорово пришлось-таки приналечь! Вся
кухонная прислуга -- в лежку! Я обсчитался на несколько порций.
Полковник опоздал, и ему не хватило. Поэтому ему теперь делают
омлет. Вот, я вам скажу, комедия!
-- Занятная авантюра,-- заметил Ванек, который за вином
всегда любил вставить красивенькое словцо.
Повар Юрайда принялся философствовать, что отвечало его
бывшей профессии. Перед войной он издавал оккультный журнал и
серию книг под названием "Загадки жизни и смерти". На военной
службе он примазался к полковой офицерской кухне, и, когда,
бывало, увлечется чтением древнеиндийских сутр Прагна Парамита
("Откровения мудрости"), у него частенько подгорало жаркое.
Полковник Шредер ценил его как полковую
достопримечательность. Действительно, какая офицерская кухня
могла бы похвалиться поваром-оккультистом, который, заглядывая
в тайны жизни и смерти, удивлял всех таким филе в сметане или
рагу, что смертельно раненный под Комаровом подпоручик Дуфек
все время звал Юрайду.
-- Да,-- сказал ни с того ни с сего еле державшийся на
стуле Юрайда: от него на десять шагов разило ромом.-- Когда
сегодня не хватило на господина полковника и когда он увидел,
что осталась только тушеная картошка, он впал в состояние гаки.
Знаете, что такое "гаки"? Это состояние голодных духов. И вот
тогда я ему сказал: "Обладаете ли вы достаточной силой,
господин полковник, чтобы устоять перед роковым предначертанием
судьбы, а именно: выдержать то, что на вашу долю не хватило
телячьей почки? В карме предопределено, чтобы вы, господин
полковник, сегодня на ужин получили божественный омлет с
рубленой тушеной телячьей печенкой".
-- Милый друг,-- после небольшой паузы обратился он
вполголоса к старшему писарю, сделав при этом непроизвольный
жест рукой и опрокинув все стоявшие перед ним на столе
стаканы,-- существует небытие всех явлений, форм и вещей,--
мрачно произнес после всего содеянного повар-оккультист.--
Форма есть небытие, а небытие есть форма. Небытие неотделимо от
формы, форма неотделима от небытия. То, что является небытием,
является и формой, то, что есть форма, есть небытие.
Повар-оккультист погрузился в молчание, подпер рукой
голову и стал созерцать мокрый, облитый вином стол.
Штабной писарь продолжал мычать что-то, не имевшее ни
начала, ни конца:
-- Хлеб исчез с полей, исчез-- in dieser Stimmung erhielt
erEinladungund ging zu ihr / В таком настроении он получил
приглашение и пошел к ней (нем.)/, праздник троицы бывает
весной.
Старший писарь Ванек продолжал барабанить по столу, пил и
время от времени вспоминал, что у продовольственного склада его
ждут десять солдат во главе со взводным.
При этом воспоминании он улыбался и махал рукой.
Вернувшись поздно в канцелярию одиннадцатой маршевой роты,
он нашел Швейка у телефона.
-- Форма есть небытие, а небытие есть форма,-- произнес он
с трудом, завалился одетый на койку и сразу уснул.
Швейк неотлучно сидел у телефона, так как два часа назад
поручик Лукаш по телефону сообщил ему, что он все еще на
совещании у господина полковника, но сказать, что Швейк может
отойти от телефона, забыл.
Потом со Швейком по телефону говорил взводный Фукс,
который вместе с десятью рядовыми напрасно все это время ждал
старшего писаря. И только теперь разглядел, что склад заперт.
Наконец Фукс ушел куда-то, и десять рядовых один за другим
вернулись в свой барак.
Время от времени Швейк развлекался тем, что снимал
телефонную трубку и слушал. Телефон был новейшей системы,
недавно введенной в армии, и обладал тем преимуществом, что
можно было вполне отчетливо слышать чужие телефонные разговоры
по всей линии.
Обоз переругивался с артиллерийскими казармами, саперы
угрожали военной почте, полигон ругал пулеметную команду.
А Швейк, не вставая, все сидел да сидел у телефона...
Совещание у полковника продолжалось. Полковник Шредер
развивал новейшую теорию полевой службы и особенно подчеркивал
значение гранатометчиков.
Перескакивая с пятого на десятое, он говорил о
расположении фронта два месяца тому назад на юге и на востоке,
о важности тесной связи между отдельными частями, об удушливых
газах, о стрельбе по неприятельским аэропланам, о снабжении
солдат на фронте и потом перешел к внутренним взаимоотношениям
в армии.
Он разговорился об отношении офицеров к нижним чинам,
нижних чинов к унтер-офицерам, о перебежчиках во вражеский
стан, о политических событиях и о том, что пятьдесят процентов
чешских солдат politisch verdachtig / Политически
неблагонадежны (нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212