Она раскачивалась
из стороны в сторону, произнося старые слова, которые подхватывал ветер.
Потом вдруг смолкла и выпрямилась. Последнее слово прозвучало, как выстрел
стрелы:
- Лети!
Все исчезло, и мы оказались в темноте. Каттея освободилась от нашей
поддержки и прижала к себе руки, словно пытаясь заглушить боль. Я
подбросил хворост в огонь. В отблесках пламени костра я вдруг заметил, что
лицо ее осунулось, постарело, на нем появилась печать страданий - мне
доводилось видеть подобное у раненых воинов. Кемок вскрикнул и прижал ее к
себе, по щекам ее струились слезы. Она медленно подняла руку и дотронулась
до своего лица.
- Все кончено! Мы хорошо поработали, братья мои! Наше дитя отправилось
на поиски времени и места, ничто не может помешать ему, и то, что оно
узнает, поможет нам, спасет нас. Я знаю наверняка. А теперь давайте
спать...
Каттея уснула, Кемок тоже рухнул на землю без сил. Но, несмотря на то,
что я смертельно устал, что-то не давало мне покоя. Страх за Каттею? Нет -
она выполнила то, что задумала, выстояла в своей битве. Ожидание
немедленного нападения? Вряд ли: мы в безопасном месте, можем спать
спокойно. Моя собственная вина? Скорее всего. Но из-за этого не стоит
будить остальных. Когда-нибудь я расплачусь за то, что совершил, а сейчас
лучше выкинуть это из головы. Я лег на плед, закрыл глаза, и задремал.
Неожиданно приподнялся на локте, отогнал от себя сон - я услышал
протяжный, очень знакомый звук в ночи. Недалеко заржала лошадь!
ГЛАВА 10
Я услышал стук копыт. И на том берегу реки я вдруг увидел - а может,
мне показалось - вспышку молнии, как тогда, в схватке с расти... Я напряг
свою волю и стал думать только о лошади. Интересно, что это означает для
нас? Во мне росло чувство уверенности - с рассветом отправлюсь на
поиски... Такая мысль словно разрешила все мои волнения, и я уснул. Звуки
охоты стихли, если это вообще была охота, и нежный шепот реки убаюкал
меня. Я уснул последним, но проснулся раньше всех. От костра остался один
только пепел, утро было прохладным и пасмурным, рассвет только-только
занимался. Я разложил оставшийся хворост и развел огонь. И, наклонившись,
увидел его - он шел к воде...
Торские скакуны безусловно самые лучшие в Эсткарпе, но в них нет
красоты. Их шкура никогда не блестит, сколько ее не холить, да и сами они
мелковаты. Но этот... О таком жеребце я мечтал всю свою жизнь! Он
приподнял морду от воды - могучий, с изящными ногами и благородной шеей,
вороной; его шерсть блестела как начищенное острие меча, грива и хвост
струились как волосы у девушки...
И стоило мне увидеть этого красавца, как я понял, что завладею им во
что бы то ни стало. Он посмотрел на меня, приподняв голову от воды. Без
страха, да, скорее с любопытством. Дитя природы, он наверняка не знал, что
такое подчиняться чьей-то воле. Он стоял так какое-то время, изучая меня.
Я медленно направился к воде. Он снова начал пить - значит, не боится -
зашел в воду, словно ему доставляло удовольствие чувствовать, как вода
обтекает его ноги. Я потерял голову, любуясь его красотой, благородством и
независимостью. Попытался мысленно связаться с ним, заставить его
подождать меня, вслушаться в мои желания. Он поднял голову, фыркнул,
сделал несколько шагов из воды, чуть насторожился. Я попытался коснуться
смутных воспоминаний о всаднике, которого он нес... Он стоял на берегу и
наблюдал за тем, как я зашел в реку, сбросив с себя шлем, кольчугу, и
оставив на берегу оружие. Я поплыл к нему - жеребец по-прежнему стоял на
месте и от нетерпения бил землю копытом, чуть наклонив голову, так, что
его шелковистая грива струилась на легком ветерке, а длинный хвост слегка
развевался. Он ждал меня! Я победил - он мой! Глупо было думать, что я
утратил свой дар, никогда еще мое общение с животными не было столь
близким и успешным. С таким конем весь мир принадлежит только мне! В это
раннее утро мы были с ним одни, ничего больше не существовало...
Я выбрался на берег, не обращая внимания на промокшую одежду и
прохладный ветер; я видел перед собой только могучее и прекрасное
животное, которое ждало меня - только меня! Он склонил свою благородную
голову и фыркнул в ладонь, которую я протянул ему. Затем позволил мне
положить руки ему на спину. Он принадлежал мне, словно я воспользовался
очень древним приемом приманки, когда животному дают овсяное печенье,
которое три дня носят под одеждой, а потом смачивают своей слюной. Нас уже
никто и ничто не разлучит. Это было так очевидно, что я без колебаний
вскочил на него - он не воспротивился. Он пошел рысью, и я восхищался
мощью его тела, грациозностью движений. За всю свою жизнь мне ни разу не
доводилось сидеть верхом на таком изящном, сильном, гордом скакуне. Я
опьянел больше, чем от любого вина. Это... это был король, полубог,
явившийся откуда-то из небытия.
Река осталась позади, перед нам расстилался весь мир. Нас было двое,
свободных и независимых. Двое? Река позади? Что-то важное оставалось там,
но что? Могучий круп подо мной напружинился, мы пошли галопом. Я крепче
ухватился за развевающуюся гриву, которая хлестала меня по лицу, и все
внутри меня ликовало...
Солнце поднималось над нашими головами, а жеребец скакал все дальше и
дальше по долине, казалось, он не знает, что такое усталость. Он мог
скакать так часами. Но мое ликование понемногу сменилось тревогой. Река...
Я оглянулся через плечо - вон та узкая полоска вдали... Река... а на
ней... Что-то щелкнуло в моем мозгу. Каттея! Кемок! Почему, зачем я
покинул их? Назад - я должен повернуть назад. Я смогу повернуть жеребца
усилием воли, без хлыста и поводьев. Я стал приказывать ему... Не
действует. Могучее животное продолжало мчаться все дальше и дальше от
реки, в неизвестность. Я попробовал еще раз, более настойчиво, так как
чувство беспокойства сменилось страхом. Но он не сбавил скорости, не
повернул назад. Тогда я решил приложить все свои силы, как тогда, с
торскими скакунами или антилопой, которую умертвил. Я словно шел по насту,
под которым бурлила совершенно иная субстанция. И стоит наступить чуть
посильней на этот хрупкий слой, как ты провалишься в то, что там, под ним.
И в эти секунды я узнал правду. Я сел на то, что внешне являлось жеребцом,
но не заглянул внутрь, и в действительности оказалось, что подо мной
совершенно другое существо. Я не мог сказать, кто это, но оно было
противоположным тому, что я знал или хотел знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299