— Суд не сводит, не разводит,— сказал мужчина.— Люди разводятся до того, как идти в суд. Суд должен, всего лишь выполнить необходимые формальности.
— Суд вам не паспортный стол! — возмутился заседатель, употребив русское слово «паспортный».
— Паспортный стол! — мужчина перевел эпитет на армянский. По залу прокатился легкий смешок. Заседатель тоже улыбнулся:
— Вот видите, каждый из нас выучил еще по одному армянскому слову.
Суд удалился в соседнюю комнату на совещание, и зал получил возможность перешептываться, гудеть. Супруги подошли друг к другу, шагнули к окну, начали вполголоса переговариваться. Посторонний и не подумает, что эти люди разводятся. Варужан наконец разглядел жену — симпатичная молодая женщина. Если бы не напряженная озабоченность лица, оно могло бы быть даже красивым. В облике ее было что-то беззащитное, и сердце Варужана сжалось. Вот уж и вправду, легких разводов не бывает. Мужчина на минуту оставил жену, нагнулся и что-то сказал молодой женщине, сидевшей за низким столиком,— видимо, секретарше,— и они с женой неспешно, но решительно двинулись к двери. Варужан заметил: муж вежливо открьи дверь, пропустил жену, потом вышел сам.
Шепот перешел в шум. Среди этого шума в зале появились судья и заседатели.
— Где они? — спросил судья. . — Ушли,— ответила секретарша.— Сказали...
Варужан сорвался с места и бросился к выходу. - Вы куда, гражданин? — энергично крикнул ему вслед судья. Варужан тут же их увидел — они стояли на противоположном тротуаре в тени дерева. Жена плакала, муж, видимо, ее успокаивал. Так они стояли несколько минут, потом медленно, рядышком пошли вверх по улице. Варужан двинулся за ними следом. Прошли колоннаду минерального источника и остановились у открытого кафе. Женщина села, а мужчина направился к бару и немного погодя вернулся к столику с двумя чашечками кофе. Женщина слабо улыбнулась, взяла чашечку в руку. Варужан сел за соседний столик. Беседы их не было слышно, да они вроде бы и не разговаривали — каждый в глубокой задумчивости пил свой кофе. Что Варужан подумал бы о них, если бы не видел их незадолго до этого в суде? Обычная пара — супруги либо просто знакомые. И больше ничего. Сейчас они встанут, уйдут, и он больше никогда их не увидит, проскользнет мимо печальной истории жизни двух людей. «Ты ведь так свихнешься, Варужан,— сказал он себе.— Браки, разводы, ссоры, примирения — все это кухня человеческой жизни, скучная повседневность, и нечего в каждом таком факте выискивать драму, трагедию. Может, они уже на пути к примирению — сейчас вместе пойдут домой, вечером попьют чаю с вареньем и опять сдвинут супружеские кровати. «Кто вы такие, чтобы мы рассказывали вам свою жизнь! — вновь прозвучал в его ушах выкрик мужчины.— Вы хотите, чтобы мы поливали друг друга грязью?» Вспомнил глупые вопросы заседателей, утомленные глаза судьи... Супруги поднялись и медленно, в молчании продолжили свой путь. Дошли до автобусной остановки, стали ждать автобус.Да, да,вдруг обрадовался Варужан, все будет именно так: сядут в автобус — наверно, они живут по ту сторону ущелья,— поедут домой, сядут пить чай...
Автобус со скрежетом и грохотом затормозил, люди стали входить-выходить. А супруги? В автобус села только жена. В последний момент Варужан увидел ее глаза, обращенные на мужа. Что в них было — прощание, укор, боль? Все вобрал в себя этот мгновенный взгляд. Двери автобуса захлопнулись. Нет, не угадал ты их судьбу, Варужан Шаракян,— ты попытался продолжить ее в духе шаблонного рассказа, где герои подчиняются твоей воле. А их поступки подвластны перу одной-единственной писательницы — жизни. Автобус давно уехал, исчез в дорожной пыли, а мужчина все еще продолжал стоять. О чем он думал? И ему уготована судьба памятника, облюбованного голубями,— хмуро усмехнулся Варужан. А человек постоял еще немного, посмотрел на часы, зажег сигарету и куда-то зашагал, равнодушный к прохожим. Улица полна была тысячеликой толпой, и вскоре Варужан потерял молодого мужчину из виду. Тот исчез как-то внезапно — растворился в толпе.
Варужан пришел в гостиницу. Дежурная, казалось, только его и ждала.
— Я в Ереван ездил,— сказал он.— И ключ забыл оставить, с собой прихватил.
— Ключ — это ничего,— сказала дежурная.— Несколько раз
товарищ Симонян звонил. А недавно кто-то позвонил. Спрашиваю: кто говорит? Отвечает: святой отец. Я подумала, он издевается, трубку положила.
Варужан засмеялся:
— Святой отец — архимандрит, время от времени он службу ведет в вашей церкви.
— Он сказал, что еще раз позвонит.
— Спасибо.
Поднялся на свой четвертый этаж, открыл дверь, вошел. Комнаты ему показались родными, на письменном столе увидел свои бумаги, книги, на обеденном столе фрукты, минеральную воду, новую бутылку «Ахтамара»... Значит, они с Мари тоже должны пройти через судебное чистилище, должны стоять перед чужими людьми и охаивать друг друга, чтобы убедить судей? Этого еще не хватало, подумал он с отвращением. Разве это дело суда?.. А иначе суд не разведет — вспомнил квадратную физиономию заседателя-мужчины, усталый и безразличный взгляд судьи.
Зазвонил телефон. Может быть, святой отец?
Звонила Егинэ.
— Я... знаешь, я отлучался в Ереван...
— Прошу тебя, молчи, я сейчас приду...— и положила трубку.
Такой взволнованной он Егинэ еще не видел — она не вошла, а ворвалась. Бежала, видимо, по лестнице, да и по улице тоже, Варужан, вскочивший ей навстречу, так, и застыл в середине ком-паты, как новогодняя елка, которую почему-то не увешали игрушками. Егинэ обняла его и принялась рыдать:
— Я все знаю... Как ты? Рана затянулась? Как ты мог не сообщить мне?.. Прости меня, милый... я, и только я, во всем виновата...
— Успокойся, Егинэ... Я в полном порядке, со мной ничего не случилось... В чем ты себя обвиняешь?..
И Егинэ все ему рассказала. Незнакомец из ночной темноты — родной брат ее мужа. Он видел, как Варужан выходил из дома Егинэ, и последовал за ним к гостинице. «Ему совершенно не обязательно было знать тебя в лицо. Они все знали: если я встречусь с мужчиной, это будешь ты...» Ах, вот оно что... «Убирайся отсюда! Ты второй раз убиваешь нашего брата!..» — теперь эти слова наполнились смыслом, перед мысленным взором вновь проявился дрожащий подбородок незнакомца. «Он не понимал, что творит. Когда ты упал, он убежал, потом пришел в себя, позвонил в милицию... Я с ума схожу — ты целых два часа был без сознания... А если бы он не позвонил... Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы жить не стала».— «Успокойся, Егинэ, я, как видишь, жив-здоров и только сейчас осознаю, как виноват перед тобой — из больницы надо было позвонить».
И они посмотрели друг на друга с великой нежностью, любовью и страхом людей, потерявших друг друга, а затем вновь нашедших:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149