Провели тут удивительную ночь. Петрос спел по-армянски какую-то песню, потом предложил спеть вместе. Тигран только с грустью пожал плечами. Потом на столе появились новые кувшины с вином, новые закуски, новые шампуры с шашлыком. Вдруг Тигран заметил, что шотландцы перестали есть и вина себе больше не наливают, хотя их бокалы пусты,— только переглядываются украдкой.
Тигран поднялся, нашел Петроса у дверей кухни: «Что ты делаешь, Петрос? Может быть, у них нет столько денег...» Петрос громко рассмеялся: «Денег? Да что я, с них деньги, что ли, брать буду?» — «Ну, так скажи им».— «Пусть немножко помучаются...» Петрос, Петрос... Двери в кухню были распахнуты, а вся дальняя стена была зеркальной, точнее, там стояло огромное наклонное зеркало. Тигран засмеялся: «Ты раскрываешь все свои тайны».
Вместе с Петросом подошел он к столу. Шашлык стыл, бокалы у коллег были пусты. Петрос незаметно подмигнул Тиграну, тихонько засмеялся и сам разлил вино по бокалам. «Выпьем,— сказал он,— за мою радость. А вы гости моего соплеменника, стало быть, и мои гости...» Шотландцы оживились, и весь стол ожил. Потом Петрос опять пел. Тигран уже захмелел, стал подпевать... Вот так и познакомился с Петросом.
Телеграмма, пришедшая из Еревана и отыскавшая Тиграна в Эдинбурге, лежала на столе, он еще раз пробежал ее глазами. Может быть, позвонить Петросу? Посмотрел на часы —уже час ночи? В его «Армении» они гуляли два дня назад. А сейчас, среди ночи, у Тиграна не было никакой потребности есть, но рука, будто обладая автономией,
сама набрала номер «Маленькой Армении». «Жду»,— только и сказал Петрос.
«Маленькая Армения», как всегда, была битком набита людьми, однако швейцар-шотландец встретил Тиграна у дверей и провел в зал.
— Что будешь пить? — спросил Петрос.
— Виски.
— А может, вино? Я вчера получил. Из Армении.
— Виски.
— А есть что будешь?
— Кофе. Кофе может быть армянским?
— Ты чем-то озабочен, маэстро?
Тигран рассказал о телеграмме, о письме деда Ширака, полученном несколько лет назад,— теперь вот отмечают день рождения его жены.
— Ты должен ехать, Тигран,— сразу решил Петрос.— Армянский стол — университет, парламент, состязание мудрецов... С ума сойти можно. Мне уже надоели эти молчаливые едоки. А юбилярша почти что твоя бабушка, она обрадуется.
И опять Тиграна поразил интерьер со звучащей в полумгле армянской музыкой — у стен обломки камней, привезенные из Армении, на стенах армянские ковры и виды Армении, с потолка свисают связки лука, чеснока, сушеные тыквы, и все это из Армении.
— Мне вполне хватит и твоей «Маленькой Армении», Петрос. Петрос весело рассмеялся:
— Ты пока подумай, маэстро, я на несколько минут отлучусь на кухню.
Встал и быстрым деловитым шагом ушел.
— Ну, решил? — опять вырос перед ним Петрос с несколькими сразу, как у фокусника, тарелками в руках.— Фасоль из Армении. Прислали вместе с вином. Попробуй-ка.
— Осталось всего несколько дней. Ты только представь: Эдинбург — Москва, потом Москва — Ереван. Билет на самолет, гостиница...
— Я все организую. Завтра во второй половине дня у тебя в кармане будет билет Эдинбург — Москва — Ереван. Я позвоню в Ереван, чтобы тебя там встретили. Ты знаешь их номер телефона?
— Номер телефона? Да, Джордж написал. Но мне еще нужно подумать.
— Ты думай, а я пошел поднимать народ на танцы.
Петрос встал посреди зала, несколько раз энергично хлопнул в ладоши, требуя внимания, и заговорил. В этот момент зажглись все светильники, и «Армению» стало лучше видно.
— Господа, леди и джентльмены, многие из вас являются моими постоянными посетителями, но есть и новые гости, и я от души их приветствую. Наш вечер мы, как обычно, закончим армянским танцем «кочари». Танцуют все! Сейчас покажу, как надо танцевать. Но прежде — несколько слов о моей родине — Армении...
Тигран Ваганян слушал Петроса вместе с другими. То серьезно, то шутливо он минуты за три расправился с историей Армении, потом
показал, как танцуют «кочари». Все энергично зааплодировали ему, а потом с улыбками, со смехом поднялись.
Петрос достал из кармана большой цветной носовой платок и встал во главу цепочки танцоров. Смотреть на них было и смех и грех — сбивались с ритма, толкались, выбивались из ряда и все же танцевали, и было это почти «кочари».
— Тигран! Ты тоже иди! — выкрикнул Петрос по-армянски.
Но Тигран Ваганян хмуро покачал головой. В душе у него царила сумятица, сталкивались друг с другом взаимоисключающие мысли, только что найденное точное решение оказывалось неверным, а другого не было. Неужели и его начинает жечь жар плотно закрытого тоныра — того самого, что испепелил его отца?.. Нет, нет, отец был безусловно прав, изолировав детей от всего армянского. И сам он поступает правильно, воспитывая дочек своих англичанками. Нужно погасить в себе тоныр, а то съездишь в Ереван, огонь разгорится, вернешься — наглотаешься дыма, угоришь. Но... ведь отец сам с собой разговаривал по-армянски, чтобы не забыть. «Этот язык — последний мой родственник, оставшийся в живых, неужели я и его потеряю?» — слова отца болезненно прозвучали в ушах Тиграна... Лучше бы уж мать ничего не рассказывала о жизни, прожитой отцом. Рассказала и сама поспешила вслед за мужем...
Отец боялся, у него была причина для страха, а ты?.. Беспощадный вопрос потряс все его существо, и Тиграну вдруг захотелось представить лицо той старой женщины, которая является почти его бабушкой... Когда тоныр закрыт, огня внутри быть не может — только дым, едкий, удушливый. Ни к чему ему этот тоныр, поздно... Н° некая пчела продолжала и продолжает жужжать в нем, и никак ее было не отогнать от сердца.
Этот одинокий парнишка, занесенный судьбой из Ирана в Эдинбург, гордо и самоуверенно заявляет, что он армянин, что родина его — Армения, навязывает чужим людям историю своей страны, ее танцы, а ты?.. Почему все время вспоминаются похороны отца, причитания матери по-армянски, надгробье с армянскими буквами на армянском кладбище в Аддис-Абебе...
Значит, в Ереване есть еще один Тигран Ваганян. Если он туда поедет, столкнутся лицом к лицу два Тиграна Ваганяна, и тут же отыщется куча общих родственников' и родственниц...
Ну и что с того, что он туда съездит? Потом ведь опять возвращаться к повседневности, семье, к собственному молчанию.
Если бы был он шотландцем, присоединился бы сейчас к этому удивительному танцу, хохотал бы вместе со всеми, забывал движения, пытался подпевать музыке...
Зря он пришел к Петросу, все запуталось еще больше.
Проснулся он от телефонного звонка. Взглянул на часы — неужели так долго спал?..
— Через два дня есть самолет на Москву,— сообщил Петрос,—Билет я уже заказал. Сегодня можно телеграфировать в Москву насчет билета на Ереван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Тигран поднялся, нашел Петроса у дверей кухни: «Что ты делаешь, Петрос? Может быть, у них нет столько денег...» Петрос громко рассмеялся: «Денег? Да что я, с них деньги, что ли, брать буду?» — «Ну, так скажи им».— «Пусть немножко помучаются...» Петрос, Петрос... Двери в кухню были распахнуты, а вся дальняя стена была зеркальной, точнее, там стояло огромное наклонное зеркало. Тигран засмеялся: «Ты раскрываешь все свои тайны».
Вместе с Петросом подошел он к столу. Шашлык стыл, бокалы у коллег были пусты. Петрос незаметно подмигнул Тиграну, тихонько засмеялся и сам разлил вино по бокалам. «Выпьем,— сказал он,— за мою радость. А вы гости моего соплеменника, стало быть, и мои гости...» Шотландцы оживились, и весь стол ожил. Потом Петрос опять пел. Тигран уже захмелел, стал подпевать... Вот так и познакомился с Петросом.
Телеграмма, пришедшая из Еревана и отыскавшая Тиграна в Эдинбурге, лежала на столе, он еще раз пробежал ее глазами. Может быть, позвонить Петросу? Посмотрел на часы —уже час ночи? В его «Армении» они гуляли два дня назад. А сейчас, среди ночи, у Тиграна не было никакой потребности есть, но рука, будто обладая автономией,
сама набрала номер «Маленькой Армении». «Жду»,— только и сказал Петрос.
«Маленькая Армения», как всегда, была битком набита людьми, однако швейцар-шотландец встретил Тиграна у дверей и провел в зал.
— Что будешь пить? — спросил Петрос.
— Виски.
— А может, вино? Я вчера получил. Из Армении.
— Виски.
— А есть что будешь?
— Кофе. Кофе может быть армянским?
— Ты чем-то озабочен, маэстро?
Тигран рассказал о телеграмме, о письме деда Ширака, полученном несколько лет назад,— теперь вот отмечают день рождения его жены.
— Ты должен ехать, Тигран,— сразу решил Петрос.— Армянский стол — университет, парламент, состязание мудрецов... С ума сойти можно. Мне уже надоели эти молчаливые едоки. А юбилярша почти что твоя бабушка, она обрадуется.
И опять Тиграна поразил интерьер со звучащей в полумгле армянской музыкой — у стен обломки камней, привезенные из Армении, на стенах армянские ковры и виды Армении, с потолка свисают связки лука, чеснока, сушеные тыквы, и все это из Армении.
— Мне вполне хватит и твоей «Маленькой Армении», Петрос. Петрос весело рассмеялся:
— Ты пока подумай, маэстро, я на несколько минут отлучусь на кухню.
Встал и быстрым деловитым шагом ушел.
— Ну, решил? — опять вырос перед ним Петрос с несколькими сразу, как у фокусника, тарелками в руках.— Фасоль из Армении. Прислали вместе с вином. Попробуй-ка.
— Осталось всего несколько дней. Ты только представь: Эдинбург — Москва, потом Москва — Ереван. Билет на самолет, гостиница...
— Я все организую. Завтра во второй половине дня у тебя в кармане будет билет Эдинбург — Москва — Ереван. Я позвоню в Ереван, чтобы тебя там встретили. Ты знаешь их номер телефона?
— Номер телефона? Да, Джордж написал. Но мне еще нужно подумать.
— Ты думай, а я пошел поднимать народ на танцы.
Петрос встал посреди зала, несколько раз энергично хлопнул в ладоши, требуя внимания, и заговорил. В этот момент зажглись все светильники, и «Армению» стало лучше видно.
— Господа, леди и джентльмены, многие из вас являются моими постоянными посетителями, но есть и новые гости, и я от души их приветствую. Наш вечер мы, как обычно, закончим армянским танцем «кочари». Танцуют все! Сейчас покажу, как надо танцевать. Но прежде — несколько слов о моей родине — Армении...
Тигран Ваганян слушал Петроса вместе с другими. То серьезно, то шутливо он минуты за три расправился с историей Армении, потом
показал, как танцуют «кочари». Все энергично зааплодировали ему, а потом с улыбками, со смехом поднялись.
Петрос достал из кармана большой цветной носовой платок и встал во главу цепочки танцоров. Смотреть на них было и смех и грех — сбивались с ритма, толкались, выбивались из ряда и все же танцевали, и было это почти «кочари».
— Тигран! Ты тоже иди! — выкрикнул Петрос по-армянски.
Но Тигран Ваганян хмуро покачал головой. В душе у него царила сумятица, сталкивались друг с другом взаимоисключающие мысли, только что найденное точное решение оказывалось неверным, а другого не было. Неужели и его начинает жечь жар плотно закрытого тоныра — того самого, что испепелил его отца?.. Нет, нет, отец был безусловно прав, изолировав детей от всего армянского. И сам он поступает правильно, воспитывая дочек своих англичанками. Нужно погасить в себе тоныр, а то съездишь в Ереван, огонь разгорится, вернешься — наглотаешься дыма, угоришь. Но... ведь отец сам с собой разговаривал по-армянски, чтобы не забыть. «Этот язык — последний мой родственник, оставшийся в живых, неужели я и его потеряю?» — слова отца болезненно прозвучали в ушах Тиграна... Лучше бы уж мать ничего не рассказывала о жизни, прожитой отцом. Рассказала и сама поспешила вслед за мужем...
Отец боялся, у него была причина для страха, а ты?.. Беспощадный вопрос потряс все его существо, и Тиграну вдруг захотелось представить лицо той старой женщины, которая является почти его бабушкой... Когда тоныр закрыт, огня внутри быть не может — только дым, едкий, удушливый. Ни к чему ему этот тоныр, поздно... Н° некая пчела продолжала и продолжает жужжать в нем, и никак ее было не отогнать от сердца.
Этот одинокий парнишка, занесенный судьбой из Ирана в Эдинбург, гордо и самоуверенно заявляет, что он армянин, что родина его — Армения, навязывает чужим людям историю своей страны, ее танцы, а ты?.. Почему все время вспоминаются похороны отца, причитания матери по-армянски, надгробье с армянскими буквами на армянском кладбище в Аддис-Абебе...
Значит, в Ереване есть еще один Тигран Ваганян. Если он туда поедет, столкнутся лицом к лицу два Тиграна Ваганяна, и тут же отыщется куча общих родственников' и родственниц...
Ну и что с того, что он туда съездит? Потом ведь опять возвращаться к повседневности, семье, к собственному молчанию.
Если бы был он шотландцем, присоединился бы сейчас к этому удивительному танцу, хохотал бы вместе со всеми, забывал движения, пытался подпевать музыке...
Зря он пришел к Петросу, все запуталось еще больше.
Проснулся он от телефонного звонка. Взглянул на часы — неужели так долго спал?..
— Через два дня есть самолет на Москву,— сообщил Петрос,—Билет я уже заказал. Сегодня можно телеграфировать в Москву насчет билета на Ереван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149