Прошла неделя, и — ни строчки. Слова сопротивляются, не даются в руки. Раньше ему хватало месяца свободы, и рождалась повесть, десять — двенадцать рассказов.
Кто-то стучит? Да. Встал, открыл дверь. Явилась дежурная: «Ва-ганян? Мой директор уже устал тебя искать. Он сейчас у себя».Директор гостиницы, который в самом деле оказался «у себя», поздоровался с подчеркнутой вежливостью, даже улыбнулся, но при этом сказал, что через два дня ему следует освободить комнату: «Ведь вас в первый же день предупредили, что больше чем на десять дней поселить вас не сможем, не имеем права. Сезон. Зимой хоть год живите».
Озабоченный, вышел на улицу.Выхода нет — придется встретиться со старым приятелем. Прошел мимо единственной в городе библиотеки. Вдруг увидит Егинэ... Взглянул — не видно, прошел. В библиотеке полно народу, неудобно зайти. Из горсовета позвонит, непременно позвонит Егинэ. Интересно, Андраник Симонян «у себя»?
Между домов вдруг проглянул красный купол церкви. И Варужан представил себе настоятеля монастыря из «Старых богов» с лицом и походкой святого отца, своего нового знакомого...
Председатель горсовета оказался «у себя». Секретарша, по всей видимости старая дева, неулыбчиво-равнодушно спросила, откуда он и что ему нужно. Может быть, пройдет к заместителю? Председатель очень занят. Верно разгадав движение его руки, она холодно предупредила, что здесь не курят, вот и на стене висит запрет. Пришлось снова засунуть сигарету в пачку. У нас не курят, у нас не думают, у нас не грустят... Не хотелось, но пришлось достать из кармана визитную карточку и протянуть секретарше.
— Читать не надо, вам моя фамилия ни о чем не говорит. Мы с вашим председателем однокурсники.
Предупреждение не читать, видимо, оскорбило секретаршу, и она небрежно положила визитную карточку в конверт:
— Освободится — передам. В этом сезоне у него все больше и боль-
ше обнаруживается товарищей. Однажды займусь подсчетом, сколько однокурсников было у нашего бедного председателя и сколько лет он в институте учился.
Варужан хотел было выйти в коридор покурить, но секретарша тут же догадалась о его намерениях:
— У нас и в коридоре не курят. Вы надписи не видели? Он с яростью смял в пальцах незажженную сигарету.
— В таком случае немедленно передайте ему мою визитную карточку, у меня нет времени, тем более что разговор со старым другом я бы не хотел начинать с комплиментов в адрес его секретарши.
Проняло? Секретарша недовольно встала, открыла кожаную дверь и прикрыла ее за собой. А немного погодя на пороге своего кабинета уже стоял Андраник Симонян собственной персоной. Сперва раздался его голос, потом появился сам.
— Варужан! Ну что ты за человек! Когда приехал?.. Я глазам своим не верю.
Обнялись, похлопав друг друга по спине. Так в обнимку и зашли в его кабинет. Секретарша все еще стояла в кабинете председателя и пыталась выдавить из себя жалкую виноватую улыбку.
— Венера,— обратился он к секретарше,— мой рабочий день закончился, меня нет. По какому бы вопросу ни обратились, отсылай к Седракяну. Нам кофе и все прочее. Ты сама не знаешь, какого дорогого гостя мне привела.
Варужан потянулся было за сигаретой, но вдруг с некоторой тревогой спросил:
— А у тебя курить можно?
— Венера, пепельницу!
Варужан столкнулся взглядом с секретаршей и понял, что они теперь заклятые враги: во всяком случае, это было написано в глазах Венеры.
— Ну рассказывай, рассказывай,— затеребил его Андраник Симонян.— Читаем тебя, слышим о тебе, гордимся тобой, и вдруг — вот он ты. Кто бы мог подумать... Сегодня приехал?..
Варужан в нескольких словах рассказал о цели своего приезда, взяв с Андраника слово, что никто о его пребывании тут не узнает.
— Значит, самоссылка?
— Самоссылка?.. Оригинальное словцо.
— Я не языковед, но языкастый, ты разве не знал? — И погрустнел: — Мне не по душе твое инкогнито. Только было представился случай похвастаться тобой перед новым шефом. Знаешь, сколько я ему говорил о тебе. Было бы потрясающе, если бы вы встретились. Это не голова, а публичная библиотека. Я о нашем первом секретаре говорю. Не скажешь, что инженер. Тебя, между прочим, тоже читал, в восторге, сам говорил.
— Как только закончу работу, выйду из подполья. Сказал про гостиницу.
— Что? Выселяют? — и так разозлился, словно это не он утверждает тутошние порядки.— Венера! Соедини меня с гостиницей... В каком ты номере? В восемнадцатом?.. Зря тебе и этот жалкий номер дали, раз
ты старого товарища только на восьмой день вспоминаешь. Эх, Варужан, Варужан...
Вошла секретарша:
— Манукян на проводе.
— Пусть и директор гостиницы не знает, кто я есть,— успел предупредить Варужан.
Председатель взял трубку:
— Послушай, Манукян, значит, товарища... Ваганяна,— вопросительно взглянул на Варужана, тот кивнул,— из восемнадцатого номера переводишь в люкс. Он будет сам решать, сколько ему оставаться, а не мы с тобой. Понял? И чтоб все было на высшем уровне, это уж тебе как хозяину придется решать. Ясно?..
Шмякнул трубку на рычаг.
— Эй,, Штирлиц, ты и фамилию свою подгримировал?
— Ты просто забыл. Я и в университете был Ваганяном. Так и осталось в паспорте., Ширакян я в честь деда.
— Да, конечно, Анания, Ширакаци...
— Забыл, Полководец Андраник?..
Посмеялись, потом вдруг серьезно и грустно переглянулись. Эти прозвища пробудили в них воспоминания о днях юности. Андранику Симоняну однокурсники дали прозвище Полководец Андраник за его независимый вид, резкие движения и отсутствие дипломатии в характере. Варужан же первые свои рассказы подписывал псевдонимом, Ширакаци, а потом сделался, Ширакяном.
— Ну какой ты городской голова, мой бедный Полководец Андраник? Так и не обучился дипломатии?
Андраник Симонян ответил вроде бы сам себе:
— Обучился, дорогой, обучился. Да и потом, говорить правду, тем более теперь, это и есть лучшая дипломатия. Ведь собеседник не предполагает, что ты можешь и правду сказать.
Секретарша принесла на подносе кофе, коньяк, фрукты. Нужно бы смягчить сердце этой женщины: здесь у него нет еще ни одного друга и вдруг сразу — враг. Тем паче женщина. Сойдет за двух-трех врагов.
— У тебя замечательная секретарша, Андраник. Только услышала, что я твой друг, сразу засуетилась...
— А как же! — улыбнулся председатель.— Эх, не позволяешь сказать, кто ты есть такой.
Секретарша по имени Венера смерила взглядом человека, оказавшегося близким приятелем председателя... Кто он? Улыбнулась. Председателю улыбнулась. Она давно не видела своего начальника таким
веселым и возбужденным.
Выпили по рюмке, расслабились, взгрустнули, вспомнили студенческую юность.
— Время от времени я тебя похищать буду, вдвоем побудем,— сказал Андраник Симонян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149