- Я не ученый, - отважился Арти, сидевший между ней и
латиноамериканкой, - но я думаю, что взрывы подняли столько пыли и мусора
в воздух, что из-за этого с атмосферой что-то произошло - искривление
солнечных лучей или что-то в этом роде.
- Я никогда... никогда раньше так не мерзла! - Зубы у нее стучали. -
Я просто не могу согреться!
- Лето закончилось, - сказала Сестра, роясь в своей сумке. - Думаю,
что лета теперь не будет.
Она вытащила ломтики ветчины, намокшие остатки хлеба и две банки
анчоусов. В ее сумке, заметно пострадавшей от воды, были еще и другие
вещи, найденные сегодня: маленькая алюминиевая кастрюля с пластмассовыми
ручками, маленький нож с заржавленным лезвием, банка растворимого кофе и
одна толстая садовая перчатка без двух отгоревших пальцев. На дне лежало
стеклянное кольцо, которое Сестра не вынимала, не трогала с того момента,
как они выбрались из туннеля. Она берегла это сокровище, чтобы
рассматривать его и касаться, на будущее, как самый сладкий кусок,
оставляемый напоследок.
Никто из них не заговаривал о Голландском туннеле. Он казался будто
бы таинственным кошмаром, чем-то, что им хотелось забыть. Но теперь Сестра
чувствовала себя сильнее. Они прошли через туннель. Они могли теперь
пройти через подобное и в другую ночь, и в другой день.
- Берите хлеб, - сказала она им. - Вот. Не налегайте на ветчину.
Она жевала намокший кусок хлеба и наблюдала, как ест
латиноамериканка.
- У тебя есть имя? - спросила Сестра.
Латиноамериканка смотрела на нее без интереса.
- Имя.
Сестра сделала в воздухе, как будто писала.
- Как тебя зовут?
Латиноамериканка была занята тем, что рвала ломтик ветчины на
маленькие, на один глоток, кусочки.
- Может, она тронутая? - сказал Арти. - Понимаете, может, потеря
ребенка сделала ее тронутой? Как вы думаете, такое может быть?
- Может, - согласилась Сестра и проглотила хлеб, отдававший на вкус
пеплом.
- Думаю, что она пуэрториканка, - гадала Бет. - Я собиралась заняться
изучением испанского в колледже, но потом занялась музыкой.
- А что ты... - Арти запнулся.
Он слабо улыбнулся и затем улыбка пропала.
- Чем вы зарабатывали на жизнь, Бет?
- Я была секретаршей в компании Хольмхаузен по поставкам графита, на
Одиннадцатой Западной. Третий этаж, угловой офис. Здание Броуорд. Я
секретарша мистера Олдена, вице-президента. Я имею в виду, он был
вице-президентом.
Она помолчала, пытаясь вспомнить.
- У мистера Олдена болела голова. Он попросил меня сходить через
улицу в аптеку и купить ему бутылочку экседрина. Я помню... Я стояла на
углу Одиннадцатой и Пятой в ожидании светофора. Парень приятной наружности
спросил меня, не знаю ли я, где есть саши-ресторанчик, я сказала, что не
знаю. Светофор переключился, и все стали переходить улицу. Но мне хотелось
продолжить разговор с парнем, потому что он, по правде говоря, был
остроумным и... Я ведь вправду не многих встречала парней, с кем бы
хотелось погулять. Мы уже наполовину перешли, он посмотрел на меня,
улыбнулся и сказал: "Меня зовут Кейт. А вас?"
Бет грустно улыбнулась и покачала головой.
- Мне так и не пришлось ему ответить. Мне запомнился громкий ревущий
звук. Потом... Мне кажется, кто-то схватил меня за руку и сказал, что надо
убегать. Я побежала. Я бежала, как никогда, и слышала, как кричат люди, и,
наверное, я тоже кричала. Все, что я запомнила, было то, как кто-то
сказал: "Она еще жива". Я обезумела. Конечно, я еще жива! Почему бы мне
еще не жить? Я открыла глаза, надо мной склонились мистер Каплан и Джек.
Взгляд Бет был направлен на Сестру.
- Мы... мы не единственные, кто выжил после этого, а? Я имею в
виду... не только же мы, а?
- Сомневаюсь. Те, кому это удалось, вероятно, ушли на запад, или на
север, или на юг, - сказала Сестра. - Наверняка им точно не было причины
идти на восток.
- Боже мой! - резко выдохнула Бет. - Моя мама и папа. Моя маленькая
сестра. Они живут в Питтсбурге. Как вы думаете... Питтсбург похож на то,
что здесь, а? Я имею в виду, Питтсбург может быть в порядке, правда?
Она украдкой оскалилась в улыбке, но глаза были дикими.
- Что там было бомбить в Питтсбурге, правда?
- Правда, - согласилась она и сосредоточилась на открывании банки с
анчоусами маленьким ключом. Она понимала, что соленость анчоусов может
вызвать жажду, но еда есть еда.
- Кто-нибудь хочет?
Она подцепила пальцем кусочек филе и положила его в рот, вкус рыбы
чуть не обжег ей язык, но она проглотила ее, рассудив, что в рыбе есть то
ли йод, то ли что-то еще полезное. Арти и Бет взяли по рыбке, а
латиноамериканка отвернулась.
Они доели хлеб. Сестра положила оставшиеся ломтики ветчины обратно в
сумку, потом вылила масло из баночки из-под анчоусов на землю, а баночку
тоже положила в сумку. Ветчина и рыба могли поддержать их еще пару дней,
если быть экономными. Что необходимо было сделать завтра, так это найти
питье.
Они тесно сидели у костра, а за стенами выл ветер. Случайный порыв
время от времени залетал внутрь здания и взметал пепел, перед тем, как
утихнуть. Слышно было только завывание ветра да потрескивание костра, и
Сестра загляделась на успокаивающее пламя.
- Сестра?
Она посмотрела в сторону Арти.
- Вы не будете... не будете против... Вы позволите мне подержать его?
- с надеждой спросил он.
Она поняла, что он имеет в виду. Ни она, ни он не рассматривали его
больше с тех пор, с того дня на развалинах магазина стекла Штубена. Сестра
залезла в сумку, раздвинула вещи и коснулась рукой предмета, завернутого в
мятую полосатую рубашку. Она вынула и развернула все еще мокрую рубашку.
В тот же момент стеклянное кольцо с пятью колосьями на ободке и
драгоценными камнями внутри засверкало, затмевая свет костра. Оно сияло
как огненный шар, наверно даже ярче, чем раньше. Оно билось в такт сердца,
как будто жизненная энергия питала его, и нити из золота, платины и
серебра казались бурлящими от света.
- О, - выдохнула Бет. Свет камней отражался в ее глазах. - О... что
это? Я никогда... Я никогда не видела такого... за всю жизнь.
- Его нашла Сестра, - ответил Арти, голос его звучал с почтением,
глаза были прикованы к стеклянному кольцу. Он недоверчиво протянул к нему
обе руки. - Можно... пожалуйста?
Сестра дала ему кольцо. Когда Арти взял его, пульсация камней
изменилась в скорости и ритме, сливаясь с биением сердца Арти. Он с
изумлением покачал головой, в глазах его были все цвета радуги.
- Когда я держу его, мне становится хорошо, - сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260