Мысли уносили его из
подвала Поу-Поу к сожженному кукурузному полю, к тому, что могло остаться
от всего мира там, наверху, и в частности вокруг них, если, конечно,
началась Третья Мировая война. К этому времени она могла уже и
закончиться. Могли вторгнуться русские или американцы заняли Россию. Он
подумал о Рози и мальчиках, они живые или мертвые? Он может никогда об
этом не узнать. - О, Боже! - прошептал он в темноте и, свернувшись
калачиком, уставился в темноту.
- Ух, ух, ух... - задыхаясь заикал Поу-Поу. Потом громко сказал: -
Суслик в норе! Эми! Где мои спальные тапочки?
Девочка издала еще один болезненный всхлип, и Джош стиснул зубы,
чтобы удержать крик ярости. Такое чудесное дитя, подумал он. А теперь
умирает, как все мы умираем. Мы уже в могиле. Все подготовлено и осталось
только ждать.
У него было чувство, что его положил на лопатки соперник, с которым
он не собирался бороться. Он почти слышал, как судья ведет счет, хлопая по
брезенту: - Один, два...
Плечи Джоша оторвались. Еще не три. Скоро, но еще нет. И он
провалился в мучительный сон, в котором душу его преследовали болезненные
звуки, издаваемые ребенком.
14. СВЯЩЕННЫЙ ТОПОР
- Дисциплина и контроль! - произнес голос Солдата-Тени, подобно удару
ремня по заду мальчишки. - Вот что делает человека мужчиной. Помни...
помни...
Полковник Маклин скрючился в грязной яме. Пробивалась лишь полоска
света в двадцати футах над его головой, между землей и краем
исковерканного люка, накрывшего яму. Через эту щель прилетали мухи, и они
кружились над его лицом, налетая на вонючие кучи около него. Он не помнил,
сколько времени лежал тут, но вычислил, что, поскольку Чарли появлялись
раз в день, то, значит, он был в яме тридцать девять дней. Но может быть
они появлялись два раза в день, тогда его расчеты были неправильны. А
может они пропустили день-другой. Может, они появлялись три раза на день и
пропускали следующий день. Все может быть.
Дисциплина и контроль, Джимбо. - Солдат-Тень сидел со скрещенными
ногами, опершись на стенку ямы в пяти футах от края. На Солдате-Тени была
маскировочная форма, и на его впалом, осунувшемся лице были темно-зеленые
и черные маскировочные пятна. - Возьми себя в руки, солдат.
- Да, - сказал Маклин. - Беру себя в руки. Он поднял тощую руку и
отогнал мух.
А потом начался стук, и Маклин захныкал и вжался в стену. Над ним
были Чарли, стучавшие по металлу прутьями и палками. В яме от эха шум
удваивался и утраивался, пока Маклин не зажал уши руками; стук
продолжался, все громче и громче, и Маклин чувствовал, что вот-вот
закричит.
- Нельзя, - сказал Солдат-Тень, с глазами как кратеры на луне. -
Нельзя, чтобы они слышали твои крики.
Маклин набрал пригоршню грязи и засунул ее в рот. Солдат-Тень был
прав. Солдат-Тень был всегда прав.
Стук прекратился, и крышку оттащили в сторону. Пронзительный
солнечный свет ослепил Маклина, он видел их, перегнувшихся через край и
ухмылявшихся над ним.
- Эй, полкаш! - позвал один из них. - Ты голоден, полкаш Макрин?
Рот Маклина был полон грязи и дерьма, он кивнул и сел как собака,
собирающаяся почесаться. - Осторожно, - прошептал ему на ухо Солдат-Тень.
- Осторожно.
- Ты голоден, полкаш Макрин?
- Пожалуйста, - изо рта Маклина вываливалась грязь. Он протянул к
свету ослабшие руки.
- Лови, полкаш Макрин, - что-то упало в грязь в нескольких футах от
разлагающегося трупа пехотинца, которого звали Рэгсдейл. Маклин подполз к
нему, перебрался через труп, и схватил это, оказавшееся жареной на масле
рисовой лепешкой. Он стал жадно запихивать ее в рот, к глазам его
подступили слезы радости. Чарли над ним стали хохотать. Маклин переполз
через останки капитана ВВС, которого называли "Миссисипи" за его густой
бас, теперь от Миссисипи осталась кучка тряпья и костей. В дальнем углу
лежало третье тело, еще одного пехотинца, молодого парня из Оклахомы,
которого звали Мак-Ги, слабо ворочавшегося в грязи. Маклин присел над
Мак-Ги, жуя рис и чуть не плача от радости.
- Эй, полкаш Макрин. Ты грязнуля. Пора принимать ванну.
Маклин захныкал и вздрогнул, прикрыл голову руками, потому что знал,
что это означает.
Один из Чарли перевернул ведро с человеческим дерьмом в яму, и оно
полилось на Маклина, растекаясь по спине, плечам и голове. Чарли зашлись
от хохота, но Маклин все внимание устремил на рисовую лепешку. Немного
дерьма попало на нее, и он вытер его лохмотьями своей летной курточки.
- Ну, хватит. - Чарли, выливший ведро, крикнул вниз:
- Теперь вы, парни, что надо!
Мухи замельтешили над головой Маклина. Хороший у меня сегодня обед,
подумал Маклин. Это поддержит жизнь и, пока он разжевывал лепешку,
Солдат-Тень сказал:
- Правильно делаешь, Джимбо. Разжуй каждый кусочек до последней
крошки.
- Счастливо оставаться, - сказал Чарли, и металлическую крышку вновь
задвинули на место, отрезав солнечный свет.
- Дисциплина и контроль, - Солдат-Тень подполз к нему ближе. - Это
делает человека мужчиной.
- Да, сэр, - ответил Маклин, и Солдат-Тень смотрел на него глазами,
горящими, как напалм в ночи.
- Полковник!
Далекий голос звал его. Трудно было уловить его, потому что боль в
суставах и костях разливалась по телу. На нем лежало что-то очень тяжелое,
почти ломая его позвоночник. Мешок картошки, подумал он. Нет, не то.
Что-то тяжелее.
- Полковник Маклин, - настаивал голос.
Пошел к черту, подумал он. Пожалуйста, уйдите. Он попытался поднять
правую руку, чтобы отогнать мух с лица, но когда сделал это, сильная
оглушающая боль прошла по руке и плечу, и он застонал, когда она
оторвалась в позвоночнике.
- Полковник! Это Тэдд Уорнер! Вы меня слышите? Уорнер. "Медвежонок"
Уорнер.
- Да, - проговорил Маклин.
Боль как ножом ударила его под ребра. Он знал, что сказал
недостаточно громко, поэтому попробовал еще. - Да, я слышу.
- Слава Богу! У меня есть фонарь, полковник! - Луч света попал
Маклину на веки, и он попытался открыть глаза.
Луч фонаря пробивался с высоты около десяти футов над головой
Маклина. Каменная пыль и дым все еще были густыми, но Маклин смог
разобрать, что лежит он на дне ямы. Медленно повернув голову, от чего боль
чуть не бросила его обратно в беспамятство, он увидел, что дыра над ним
была недостаточно широкой, чтобы через нее мог пролезть человек. Как он
мог быть втиснут в такое пространство - он не знал. Ноги Маклина были
тесно поджаты под него, спина его скрючилась под весом не мешка с
картошкой, а человеческого тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260
подвала Поу-Поу к сожженному кукурузному полю, к тому, что могло остаться
от всего мира там, наверху, и в частности вокруг них, если, конечно,
началась Третья Мировая война. К этому времени она могла уже и
закончиться. Могли вторгнуться русские или американцы заняли Россию. Он
подумал о Рози и мальчиках, они живые или мертвые? Он может никогда об
этом не узнать. - О, Боже! - прошептал он в темноте и, свернувшись
калачиком, уставился в темноту.
- Ух, ух, ух... - задыхаясь заикал Поу-Поу. Потом громко сказал: -
Суслик в норе! Эми! Где мои спальные тапочки?
Девочка издала еще один болезненный всхлип, и Джош стиснул зубы,
чтобы удержать крик ярости. Такое чудесное дитя, подумал он. А теперь
умирает, как все мы умираем. Мы уже в могиле. Все подготовлено и осталось
только ждать.
У него было чувство, что его положил на лопатки соперник, с которым
он не собирался бороться. Он почти слышал, как судья ведет счет, хлопая по
брезенту: - Один, два...
Плечи Джоша оторвались. Еще не три. Скоро, но еще нет. И он
провалился в мучительный сон, в котором душу его преследовали болезненные
звуки, издаваемые ребенком.
14. СВЯЩЕННЫЙ ТОПОР
- Дисциплина и контроль! - произнес голос Солдата-Тени, подобно удару
ремня по заду мальчишки. - Вот что делает человека мужчиной. Помни...
помни...
Полковник Маклин скрючился в грязной яме. Пробивалась лишь полоска
света в двадцати футах над его головой, между землей и краем
исковерканного люка, накрывшего яму. Через эту щель прилетали мухи, и они
кружились над его лицом, налетая на вонючие кучи около него. Он не помнил,
сколько времени лежал тут, но вычислил, что, поскольку Чарли появлялись
раз в день, то, значит, он был в яме тридцать девять дней. Но может быть
они появлялись два раза в день, тогда его расчеты были неправильны. А
может они пропустили день-другой. Может, они появлялись три раза на день и
пропускали следующий день. Все может быть.
Дисциплина и контроль, Джимбо. - Солдат-Тень сидел со скрещенными
ногами, опершись на стенку ямы в пяти футах от края. На Солдате-Тени была
маскировочная форма, и на его впалом, осунувшемся лице были темно-зеленые
и черные маскировочные пятна. - Возьми себя в руки, солдат.
- Да, - сказал Маклин. - Беру себя в руки. Он поднял тощую руку и
отогнал мух.
А потом начался стук, и Маклин захныкал и вжался в стену. Над ним
были Чарли, стучавшие по металлу прутьями и палками. В яме от эха шум
удваивался и утраивался, пока Маклин не зажал уши руками; стук
продолжался, все громче и громче, и Маклин чувствовал, что вот-вот
закричит.
- Нельзя, - сказал Солдат-Тень, с глазами как кратеры на луне. -
Нельзя, чтобы они слышали твои крики.
Маклин набрал пригоршню грязи и засунул ее в рот. Солдат-Тень был
прав. Солдат-Тень был всегда прав.
Стук прекратился, и крышку оттащили в сторону. Пронзительный
солнечный свет ослепил Маклина, он видел их, перегнувшихся через край и
ухмылявшихся над ним.
- Эй, полкаш! - позвал один из них. - Ты голоден, полкаш Макрин?
Рот Маклина был полон грязи и дерьма, он кивнул и сел как собака,
собирающаяся почесаться. - Осторожно, - прошептал ему на ухо Солдат-Тень.
- Осторожно.
- Ты голоден, полкаш Макрин?
- Пожалуйста, - изо рта Маклина вываливалась грязь. Он протянул к
свету ослабшие руки.
- Лови, полкаш Макрин, - что-то упало в грязь в нескольких футах от
разлагающегося трупа пехотинца, которого звали Рэгсдейл. Маклин подполз к
нему, перебрался через труп, и схватил это, оказавшееся жареной на масле
рисовой лепешкой. Он стал жадно запихивать ее в рот, к глазам его
подступили слезы радости. Чарли над ним стали хохотать. Маклин переполз
через останки капитана ВВС, которого называли "Миссисипи" за его густой
бас, теперь от Миссисипи осталась кучка тряпья и костей. В дальнем углу
лежало третье тело, еще одного пехотинца, молодого парня из Оклахомы,
которого звали Мак-Ги, слабо ворочавшегося в грязи. Маклин присел над
Мак-Ги, жуя рис и чуть не плача от радости.
- Эй, полкаш Макрин. Ты грязнуля. Пора принимать ванну.
Маклин захныкал и вздрогнул, прикрыл голову руками, потому что знал,
что это означает.
Один из Чарли перевернул ведро с человеческим дерьмом в яму, и оно
полилось на Маклина, растекаясь по спине, плечам и голове. Чарли зашлись
от хохота, но Маклин все внимание устремил на рисовую лепешку. Немного
дерьма попало на нее, и он вытер его лохмотьями своей летной курточки.
- Ну, хватит. - Чарли, выливший ведро, крикнул вниз:
- Теперь вы, парни, что надо!
Мухи замельтешили над головой Маклина. Хороший у меня сегодня обед,
подумал Маклин. Это поддержит жизнь и, пока он разжевывал лепешку,
Солдат-Тень сказал:
- Правильно делаешь, Джимбо. Разжуй каждый кусочек до последней
крошки.
- Счастливо оставаться, - сказал Чарли, и металлическую крышку вновь
задвинули на место, отрезав солнечный свет.
- Дисциплина и контроль, - Солдат-Тень подполз к нему ближе. - Это
делает человека мужчиной.
- Да, сэр, - ответил Маклин, и Солдат-Тень смотрел на него глазами,
горящими, как напалм в ночи.
- Полковник!
Далекий голос звал его. Трудно было уловить его, потому что боль в
суставах и костях разливалась по телу. На нем лежало что-то очень тяжелое,
почти ломая его позвоночник. Мешок картошки, подумал он. Нет, не то.
Что-то тяжелее.
- Полковник Маклин, - настаивал голос.
Пошел к черту, подумал он. Пожалуйста, уйдите. Он попытался поднять
правую руку, чтобы отогнать мух с лица, но когда сделал это, сильная
оглушающая боль прошла по руке и плечу, и он застонал, когда она
оторвалась в позвоночнике.
- Полковник! Это Тэдд Уорнер! Вы меня слышите? Уорнер. "Медвежонок"
Уорнер.
- Да, - проговорил Маклин.
Боль как ножом ударила его под ребра. Он знал, что сказал
недостаточно громко, поэтому попробовал еще. - Да, я слышу.
- Слава Богу! У меня есть фонарь, полковник! - Луч света попал
Маклину на веки, и он попытался открыть глаза.
Луч фонаря пробивался с высоты около десяти футов над головой
Маклина. Каменная пыль и дым все еще были густыми, но Маклин смог
разобрать, что лежит он на дне ямы. Медленно повернув голову, от чего боль
чуть не бросила его обратно в беспамятство, он увидел, что дыра над ним
была недостаточно широкой, чтобы через нее мог пролезть человек. Как он
мог быть втиснут в такое пространство - он не знал. Ноги Маклина были
тесно поджаты под него, спина его скрючилась под весом не мешка с
картошкой, а человеческого тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260