- Только пересеките проволоку и идите на запад, и о
вас прекрасно позаботятся - горячая еда, теплая постель, кров и защита.
Принесите с собой ваше оружие и боезапасы, но держите стволы ваших ружей
направленными в землю. Если вы здоровы и в здравом уме, и если вы не
запятнаны меткой Каина, мы приглашаем вас с любовью и распростертыми
объятиями. У вас есть пять минут, чтобы решить.
Метка Каина, хмуро подумал Хейз. Он слышал эту фразу от тех чертовых
ораторов раньше, и он знал, что они имеют в виду или келоиды, или наросты,
покрывающие лица многих людей. Они хотели только "незапятнанных" и "в
здравом уме". Но ему было интересно насчет того молодого человека с
солнцезащитными очками и забинтованным лицом. Почему он носил те бинты,
если сам не был "запятнан" "меткой Каина"?
Кто бы ни вел это сборище грабителей и насильников, он был вне всего
человеческого. Каким-то образом он или она вдолбили в мозги более чем
четырех тысяч своих последователей жажду крови, и теперь они убивали,
грабили и сжигали сопротивляющиеся группировки ради того удовольствия,
которое при этом получали.
Справа раздался крик. Двое мужчин пробивались к колючей проволоке.
Они перелезли через нее, зацепившись пальто и брюками, но освободились и
побежали к западу с винтовками, направленными в землю.
- Трусы! - крикнул кто-то. - Вы грязные трусы! - Но двое мужчин
бежали не оглядываясь.
Пробежала женщина, за ней - еще мужчина. Потом мужчина, женщина и
юноша выбрались из траншеи и помчались на запад. Все несли с собой оружие
и боезапасы. Злые крики и проклятия летели им в спины, но Хейз не обвинял
их. Ни на ком из них не было келоидов; почему они должны были оставаться
здесь и быть уничтожены?
- Идите домой, - нараспев произносил голос из громкоговорителей, как
вкрадчивое гудение проповедника. - Идите домой к любви и распростертым
объятиям. Избегайте метки Каина и идите домой... идите домой... идите
домой.
Множество людей подходили к проволоке. Они исчезали в темноте на
западе.
- Не страдайте с нечистыми! Идите домой, избегайте метки Каина!
Раздался выстрел, и одна из фар грузовика разбилась бы вдребезги,
если бы сетка не отклонила пулю от прямого направления. Свет продолжал
гореть. Люди еще перебирались через изгородь и стремительно бежали на
запад.
- Я никуда не собираюсь, - сказала Хейзу женщина с келоидом в форме
листа лилии. - Я остаюсь.
Последним уходил десятилетний мальчик с дробовиком, карманы его
пальто были набиты патронами.
- Пора, Франклин Хейз! - позвал голос.
Он вынул "Ингрем" и снял его с предохранителя.
- Пора! - взревел голос, и этот рев подхватили другие голоса,
поднявшиеся вместе, смешавшись как единый нечеловеческий боевой вопль. Но
это был шум двигателей, сжигающих топливо, хлопающих и шипящих, в полный
голос взрывающих жизнь. И потом пошли фары - десятки фар, сотни фар,
которые изогнулись в дугу по обеим сторонам шоссе номер два, перед
траншеей. Хейз с ошеломляющим ужасом осознал, что другие бронированные
грузовики, вооруженные тракторы-трейлеры и механические чудовища молча
подобрались почти к барьеру из колючей проволоки, пока бронированный
грузовик удерживал их внимание. Фары били в лица тех, кто был в траншеях,
в то время как двигатели ревели и шины в цепях скрипели, двигаясь вперед,
по снегу и замерзшим телам.
Хейз поднялся, чтобы крикнуть "Огонь!", но стрельба уже началась.
Вспышки выстрелов пульсировали вверху и внизу траншеи; пули отскакивали от
металлической защиты шин, от щитов радиатора и стальных башен. Военные
фургоны все продвигались, почти не спеша, и Армия Совершенных Воинов
держала ответный огонь.
Тогда Хейз закричал:
- Используйте бомбы! - Но его не слышали из-за шума. Траншейным
бойцам не было необходимости напоминать, что надо припасть к земле, взять
одну из трех имевшихся у каждого наполненных бензином бутылок, зажечь
фитиль из ветоши, пропитанной нефтью, и бросить эту самодельную бомбу.
Бутылки взрывались, разметая стреляющий горящий бензин по снег, но во
вспыхивающем красном свете чудовища продолжали идти, невредимые, и сейчас
некоторые из них переезжали колючую проволоку меньше чем в двадцати ярдах
от траншеи. Одна бутылка нанесла прямой удар в смотровое отверстие
бронированного ветрового стекла "Пинто". Она взорвалась и выбросила
горящий бензин. Водитель, крича, отшатнулся, его лицо было в огне. Он
покачнулся в сторону проволоки, и Франклин Хейз убил его выстрелом из
"Ингрема". "Пинто" продолжал двигаться, разорвав баррикаду и раздавив
четырех человек, прежде чем они смогли выкарабкаться из траншеи.
Машины разорвали баррикаду из колючей проволоки в клочья, и тут их
башни и бойницы стали извергать винтовочный, пистолетный и пулеметный
огонь, который прошелся по траншее, когда приверженцы Хейза попытались
бежать. Десятки сползали обратно и оставались неподвижно лежать на
грязном, запятнанном кровью снегу. Одна из жестянок с горящим маслом
перевернулась, коснувшись неиспользованных бомб, которые начали взрываться
в траншее. Везде был огонь и летящие пули, корчащиеся тела, вопли и
смятение.
- Назад! - вопил Франклин Хейз. Защитники кинулись ко второму
барьеру, в пятидесяти футах позади - пятифутовой стене кирпичей, деревяшек
и окоченевших тел их друзей и знакомых, сложенных один на другой, как
штабель дров.
Франклин Хейз видел солдат, быстро приближающихся за первой волной
техники. Траншея была достаточно широка, чтобы "поймать" любую машину или
грузовик, которые попытаются пройти, но инфантерия Армии Совершенных
Воинов быстро переберется через нее - и сквозь дым и падающий снег
казалось, что их тысячи. Он слышал их боевой клич - низкий, животный
вопль, который почти потряс землю.
Потом бронированный радиатор грузовика уставился ему в лицо, и он
выбросился из траншеи, когда машина остановилась в двух футах от него и
выстрелила. Пуля пронеслась мимо его головы, и он споткнулся о тело
женщины с келоидом в виде листка лилии. Потом он поднялся и побежал, а
пули ударялись в снег вокруг него. Он вскарабкался на стену из кирпичей и
тел и снова оказался лицом к атакующим.
Взрывы начали разносить стену на куски, летала металлическая
шрапнель. Хейз понял, что они используют ручные гранаты - что-то, что они
сберегли до сегодняшнего дня - и он продолжал стрелять в бегущие фигуры до
тех пор, пока его руки не покрылись пузырями от "Ингрема".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260
вас прекрасно позаботятся - горячая еда, теплая постель, кров и защита.
Принесите с собой ваше оружие и боезапасы, но держите стволы ваших ружей
направленными в землю. Если вы здоровы и в здравом уме, и если вы не
запятнаны меткой Каина, мы приглашаем вас с любовью и распростертыми
объятиями. У вас есть пять минут, чтобы решить.
Метка Каина, хмуро подумал Хейз. Он слышал эту фразу от тех чертовых
ораторов раньше, и он знал, что они имеют в виду или келоиды, или наросты,
покрывающие лица многих людей. Они хотели только "незапятнанных" и "в
здравом уме". Но ему было интересно насчет того молодого человека с
солнцезащитными очками и забинтованным лицом. Почему он носил те бинты,
если сам не был "запятнан" "меткой Каина"?
Кто бы ни вел это сборище грабителей и насильников, он был вне всего
человеческого. Каким-то образом он или она вдолбили в мозги более чем
четырех тысяч своих последователей жажду крови, и теперь они убивали,
грабили и сжигали сопротивляющиеся группировки ради того удовольствия,
которое при этом получали.
Справа раздался крик. Двое мужчин пробивались к колючей проволоке.
Они перелезли через нее, зацепившись пальто и брюками, но освободились и
побежали к западу с винтовками, направленными в землю.
- Трусы! - крикнул кто-то. - Вы грязные трусы! - Но двое мужчин
бежали не оглядываясь.
Пробежала женщина, за ней - еще мужчина. Потом мужчина, женщина и
юноша выбрались из траншеи и помчались на запад. Все несли с собой оружие
и боезапасы. Злые крики и проклятия летели им в спины, но Хейз не обвинял
их. Ни на ком из них не было келоидов; почему они должны были оставаться
здесь и быть уничтожены?
- Идите домой, - нараспев произносил голос из громкоговорителей, как
вкрадчивое гудение проповедника. - Идите домой к любви и распростертым
объятиям. Избегайте метки Каина и идите домой... идите домой... идите
домой.
Множество людей подходили к проволоке. Они исчезали в темноте на
западе.
- Не страдайте с нечистыми! Идите домой, избегайте метки Каина!
Раздался выстрел, и одна из фар грузовика разбилась бы вдребезги,
если бы сетка не отклонила пулю от прямого направления. Свет продолжал
гореть. Люди еще перебирались через изгородь и стремительно бежали на
запад.
- Я никуда не собираюсь, - сказала Хейзу женщина с келоидом в форме
листа лилии. - Я остаюсь.
Последним уходил десятилетний мальчик с дробовиком, карманы его
пальто были набиты патронами.
- Пора, Франклин Хейз! - позвал голос.
Он вынул "Ингрем" и снял его с предохранителя.
- Пора! - взревел голос, и этот рев подхватили другие голоса,
поднявшиеся вместе, смешавшись как единый нечеловеческий боевой вопль. Но
это был шум двигателей, сжигающих топливо, хлопающих и шипящих, в полный
голос взрывающих жизнь. И потом пошли фары - десятки фар, сотни фар,
которые изогнулись в дугу по обеим сторонам шоссе номер два, перед
траншеей. Хейз с ошеломляющим ужасом осознал, что другие бронированные
грузовики, вооруженные тракторы-трейлеры и механические чудовища молча
подобрались почти к барьеру из колючей проволоки, пока бронированный
грузовик удерживал их внимание. Фары били в лица тех, кто был в траншеях,
в то время как двигатели ревели и шины в цепях скрипели, двигаясь вперед,
по снегу и замерзшим телам.
Хейз поднялся, чтобы крикнуть "Огонь!", но стрельба уже началась.
Вспышки выстрелов пульсировали вверху и внизу траншеи; пули отскакивали от
металлической защиты шин, от щитов радиатора и стальных башен. Военные
фургоны все продвигались, почти не спеша, и Армия Совершенных Воинов
держала ответный огонь.
Тогда Хейз закричал:
- Используйте бомбы! - Но его не слышали из-за шума. Траншейным
бойцам не было необходимости напоминать, что надо припасть к земле, взять
одну из трех имевшихся у каждого наполненных бензином бутылок, зажечь
фитиль из ветоши, пропитанной нефтью, и бросить эту самодельную бомбу.
Бутылки взрывались, разметая стреляющий горящий бензин по снег, но во
вспыхивающем красном свете чудовища продолжали идти, невредимые, и сейчас
некоторые из них переезжали колючую проволоку меньше чем в двадцати ярдах
от траншеи. Одна бутылка нанесла прямой удар в смотровое отверстие
бронированного ветрового стекла "Пинто". Она взорвалась и выбросила
горящий бензин. Водитель, крича, отшатнулся, его лицо было в огне. Он
покачнулся в сторону проволоки, и Франклин Хейз убил его выстрелом из
"Ингрема". "Пинто" продолжал двигаться, разорвав баррикаду и раздавив
четырех человек, прежде чем они смогли выкарабкаться из траншеи.
Машины разорвали баррикаду из колючей проволоки в клочья, и тут их
башни и бойницы стали извергать винтовочный, пистолетный и пулеметный
огонь, который прошелся по траншее, когда приверженцы Хейза попытались
бежать. Десятки сползали обратно и оставались неподвижно лежать на
грязном, запятнанном кровью снегу. Одна из жестянок с горящим маслом
перевернулась, коснувшись неиспользованных бомб, которые начали взрываться
в траншее. Везде был огонь и летящие пули, корчащиеся тела, вопли и
смятение.
- Назад! - вопил Франклин Хейз. Защитники кинулись ко второму
барьеру, в пятидесяти футах позади - пятифутовой стене кирпичей, деревяшек
и окоченевших тел их друзей и знакомых, сложенных один на другой, как
штабель дров.
Франклин Хейз видел солдат, быстро приближающихся за первой волной
техники. Траншея была достаточно широка, чтобы "поймать" любую машину или
грузовик, которые попытаются пройти, но инфантерия Армии Совершенных
Воинов быстро переберется через нее - и сквозь дым и падающий снег
казалось, что их тысячи. Он слышал их боевой клич - низкий, животный
вопль, который почти потряс землю.
Потом бронированный радиатор грузовика уставился ему в лицо, и он
выбросился из траншеи, когда машина остановилась в двух футах от него и
выстрелила. Пуля пронеслась мимо его головы, и он споткнулся о тело
женщины с келоидом в виде листка лилии. Потом он поднялся и побежал, а
пули ударялись в снег вокруг него. Он вскарабкался на стену из кирпичей и
тел и снова оказался лицом к атакующим.
Взрывы начали разносить стену на куски, летала металлическая
шрапнель. Хейз понял, что они используют ручные гранаты - что-то, что они
сберегли до сегодняшнего дня - и он продолжал стрелять в бегущие фигуры до
тех пор, пока его руки не покрылись пузырями от "Ингрема".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260