Пифагорейство - это
учение 1) о числах самих по себе, или о богах как числах; 2) о космосе как
числе; 3) о вещах как числах; 4) о душах как числах и 5) об искусстве как
числе. Здесь нет необходимости рассматривать все это в целом. Нас будет
интересовать лишь учение о природе самого числа, о числовой структуре
космоса как главного произведения искусства и о числе в применении к
искусству и к его воздействию на человека40. 1. Основное учение о числовой
структуре
Социально-исторические факторы, вызвавшие к жизни пифагорейское учение о
числе, были рассмотрены выше. Они сводятся к тому, что развал
общинно-родовой формации приводил к развалу также и натуральное хозяйство,
где главную роль играла потребительная стоимость. Возрастает роль меновой
стоимости, а вместе с тем и в сфере сознания на первый план выдвигаются
количественные соотношения, заменившие древнюю мифологию с ее слишком
целостным и картинным изображением природы и общества. Здесь мы отвлечемся
от этих базисных установок и особое внимание обратим на то, что уже гораздо
ближе к непосредственному содержанию пифагорейской эстетики, - на
культурно-стилевую природу пифагорейского числа.
1. Необходимость учета специфики
При первом знакомстве с источниками пифагорейская эстетика представляется
собранием смешных анекдотов, детских глупостей и ничем не обоснованных
претензий. Уже у Аристотеля не было желания вникать во внутреннюю логику
пифагорейства и он изобразил его как собрание смешных курьезов. Однако такой
антиисторический подход не может быть у современного исследователя, который,
конечно, настолько далек от древнего пифагорейства, что даже не испытывает
потребности его критиковать, но который тем не менее все же должен
изобразить последнее со всеми объективно-историческими причинами, делающими
его существование понятным.
Почему, в самом деле, душа есть число, а число - это душа, как утверждает
например Гиппас (фрг. 11)? Характерно, что данное утверждение нисколько не
мешает этому пифагорейцу отождествлять душу и с огнем (фрг. 8 - 9). Почему
все тела также суть числа и все числа телесны, видимы, осязаемы, фигурны,
пластичны? Почему не только человек, но и вся природа, весь мир есть число
или совокупность чисел? Почему красота имеется только там, где осуществилась
числовая гармония? И почему, наконец, само искусство тоже есть не что иное,
как число и структура?
Несомненно, у пифагорейцев были какие-то основания для того, чтобы
придавать числу такое универсальное значение.
2. Культ Диониса и числовая мифология
Чтобы раскрыть внутреннюю логику пифагорейской числовой эстетики,
необходимо обратиться к культу Диониса, который сыграл огромную роль в
формировании всей греческой классики. Большую работу по исследованию этого
культа проделал Ф.Ф.Зелинский, хотя он плохо разбирался в
социально-исторических корнях этого явления41. Зелинский указывает на три
главных результата дионисизма42:
1) реформу Мелампа, которая ограничила дионисийский оргиазм, опасный для
общественной нравственности, пределами времени и места и ввела в календарь
периодические празднества в честь Диониса (откуда потом и произошла
трагедия); 2) реформу Орфея, превратившего дионисизм в
религиозно-философское учение, в котором можно различать космогоническую
часть (повествование о растерзании титанами отрока Загрея и о появлении
человека из золы сраженных Зевсом титанов), этическую (освобождение
"дионисического" момента в человеке из-под власти "титанического" -
"орфическая жизнь") и эсхатологическую (учение о превращении и
перевоплощении душ); 3) реформу Пифагора, который объединил в Кротоне и во
всей греческой Италии орфические секты в религиозно-политический орден и дал
возникшему на почве религии Диониса учению о душе философско-математическое
обоснование.
В первоначальном виде пифагорейский союз просуществовал недолго, так как
его узко аристократический характер встретил отпор со стороны созревшей
демократии. К концу VI в. этот союз подвергся кровавой расправе и
переместился в Тарент43.
Дионис - это божество производительных сил природы, нашедших отражение в
человеческой психике в том же буйном и творческом виде, в каком они
существуют и сами по себе, независимо от человека. Культ Диониса - это
оргиазм, экзальтация и буйный исступленный восторг. Трактуемая в свете этого
культа, природа получает характер бесконечной мощи, творческого изобилия и
вечно рождающей полноты жизни. Всякое конкретное явление и всякое наличное
качество при таком эстетическом отношении к природе уже отступают на второй
план в сравнении с ее бесконечными потенциями, в сравнении с ее буйным и
творческим рождением и ростом жизни.
Но качество, которое отступило назад, по сравнению с порождающей мощью
всяких расчленений, есть уже не качество, а количество. Свои числа
пифагорейцы и понимали как творческую мощь бытия и жизни, идущую от
нерасчлененных и хаотических потенций к расчлененному, завершенному и
гармонически цельному организму. Число поэтому у пифагорейцев трактуется и
как оформленное, материалистически организованное тело, и как душа, которая
является у них организующим принципом тела, и как та смысловая заданность,
которая лежит в основе самой души, и в основе свойственных этой душе идей.
Поэтому не следует удивляться тому, что числовая структура явилась для
пифагорейцев основной эстетической данностью.
3. Понятие о числовой гармонии
В законченной форме учение о числовой гармонии мы находим только в
платоновском диалоге "Тимей" - этом замечательном памятнике античной
космической эстетики. Платон использовал здесь все пифагорейские учения. По
сообщению Диогена Лаэрция, он специально покупал книги Филолая для
использования их в своем "Тимее" (44 А 1).
Филолай исходит из антитезы предела и беспредельного. Стобей цитирует
Филолая (44 В 2): "Все существующее должно быть пределом или беспредельным
или тем и другим вместе. Но быть пределом или только беспредельным оно не
может. Вследствие того, что, как оказывается, оно не состоит ни
исключительно из одного предела, ни исключительно из одного беспредельного,
совершенно ясно, что мировой строй и [все], что в нем, образовалось из
соединения предела и беспредельного и наглядным примером этого может служить
то, что наблюдается в действительности на полях:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210
учение 1) о числах самих по себе, или о богах как числах; 2) о космосе как
числе; 3) о вещах как числах; 4) о душах как числах и 5) об искусстве как
числе. Здесь нет необходимости рассматривать все это в целом. Нас будет
интересовать лишь учение о природе самого числа, о числовой структуре
космоса как главного произведения искусства и о числе в применении к
искусству и к его воздействию на человека40. 1. Основное учение о числовой
структуре
Социально-исторические факторы, вызвавшие к жизни пифагорейское учение о
числе, были рассмотрены выше. Они сводятся к тому, что развал
общинно-родовой формации приводил к развалу также и натуральное хозяйство,
где главную роль играла потребительная стоимость. Возрастает роль меновой
стоимости, а вместе с тем и в сфере сознания на первый план выдвигаются
количественные соотношения, заменившие древнюю мифологию с ее слишком
целостным и картинным изображением природы и общества. Здесь мы отвлечемся
от этих базисных установок и особое внимание обратим на то, что уже гораздо
ближе к непосредственному содержанию пифагорейской эстетики, - на
культурно-стилевую природу пифагорейского числа.
1. Необходимость учета специфики
При первом знакомстве с источниками пифагорейская эстетика представляется
собранием смешных анекдотов, детских глупостей и ничем не обоснованных
претензий. Уже у Аристотеля не было желания вникать во внутреннюю логику
пифагорейства и он изобразил его как собрание смешных курьезов. Однако такой
антиисторический подход не может быть у современного исследователя, который,
конечно, настолько далек от древнего пифагорейства, что даже не испытывает
потребности его критиковать, но который тем не менее все же должен
изобразить последнее со всеми объективно-историческими причинами, делающими
его существование понятным.
Почему, в самом деле, душа есть число, а число - это душа, как утверждает
например Гиппас (фрг. 11)? Характерно, что данное утверждение нисколько не
мешает этому пифагорейцу отождествлять душу и с огнем (фрг. 8 - 9). Почему
все тела также суть числа и все числа телесны, видимы, осязаемы, фигурны,
пластичны? Почему не только человек, но и вся природа, весь мир есть число
или совокупность чисел? Почему красота имеется только там, где осуществилась
числовая гармония? И почему, наконец, само искусство тоже есть не что иное,
как число и структура?
Несомненно, у пифагорейцев были какие-то основания для того, чтобы
придавать числу такое универсальное значение.
2. Культ Диониса и числовая мифология
Чтобы раскрыть внутреннюю логику пифагорейской числовой эстетики,
необходимо обратиться к культу Диониса, который сыграл огромную роль в
формировании всей греческой классики. Большую работу по исследованию этого
культа проделал Ф.Ф.Зелинский, хотя он плохо разбирался в
социально-исторических корнях этого явления41. Зелинский указывает на три
главных результата дионисизма42:
1) реформу Мелампа, которая ограничила дионисийский оргиазм, опасный для
общественной нравственности, пределами времени и места и ввела в календарь
периодические празднества в честь Диониса (откуда потом и произошла
трагедия); 2) реформу Орфея, превратившего дионисизм в
религиозно-философское учение, в котором можно различать космогоническую
часть (повествование о растерзании титанами отрока Загрея и о появлении
человека из золы сраженных Зевсом титанов), этическую (освобождение
"дионисического" момента в человеке из-под власти "титанического" -
"орфическая жизнь") и эсхатологическую (учение о превращении и
перевоплощении душ); 3) реформу Пифагора, который объединил в Кротоне и во
всей греческой Италии орфические секты в религиозно-политический орден и дал
возникшему на почве религии Диониса учению о душе философско-математическое
обоснование.
В первоначальном виде пифагорейский союз просуществовал недолго, так как
его узко аристократический характер встретил отпор со стороны созревшей
демократии. К концу VI в. этот союз подвергся кровавой расправе и
переместился в Тарент43.
Дионис - это божество производительных сил природы, нашедших отражение в
человеческой психике в том же буйном и творческом виде, в каком они
существуют и сами по себе, независимо от человека. Культ Диониса - это
оргиазм, экзальтация и буйный исступленный восторг. Трактуемая в свете этого
культа, природа получает характер бесконечной мощи, творческого изобилия и
вечно рождающей полноты жизни. Всякое конкретное явление и всякое наличное
качество при таком эстетическом отношении к природе уже отступают на второй
план в сравнении с ее бесконечными потенциями, в сравнении с ее буйным и
творческим рождением и ростом жизни.
Но качество, которое отступило назад, по сравнению с порождающей мощью
всяких расчленений, есть уже не качество, а количество. Свои числа
пифагорейцы и понимали как творческую мощь бытия и жизни, идущую от
нерасчлененных и хаотических потенций к расчлененному, завершенному и
гармонически цельному организму. Число поэтому у пифагорейцев трактуется и
как оформленное, материалистически организованное тело, и как душа, которая
является у них организующим принципом тела, и как та смысловая заданность,
которая лежит в основе самой души, и в основе свойственных этой душе идей.
Поэтому не следует удивляться тому, что числовая структура явилась для
пифагорейцев основной эстетической данностью.
3. Понятие о числовой гармонии
В законченной форме учение о числовой гармонии мы находим только в
платоновском диалоге "Тимей" - этом замечательном памятнике античной
космической эстетики. Платон использовал здесь все пифагорейские учения. По
сообщению Диогена Лаэрция, он специально покупал книги Филолая для
использования их в своем "Тимее" (44 А 1).
Филолай исходит из антитезы предела и беспредельного. Стобей цитирует
Филолая (44 В 2): "Все существующее должно быть пределом или беспредельным
или тем и другим вместе. Но быть пределом или только беспредельным оно не
может. Вследствие того, что, как оказывается, оно не состоит ни
исключительно из одного предела, ни исключительно из одного беспредельного,
совершенно ясно, что мировой строй и [все], что в нем, образовалось из
соединения предела и беспредельного и наглядным примером этого может служить
то, что наблюдается в действительности на полях:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210