Таким образом, эстетическая роль
чувственного созерцания вполне совпадала здесь с утилитарной оценкой
предметов как предметов, нужных для жизни, полезных, удобных для
употребления.
2) Эстетическая роль внутренних настроений. Внутренние настроения не
только не отсутствовали в классической эстетике, но играли в ней видную
роль. Эстетический элемент в ней был очень силен. И все же эстетическое
здесь настолько неразрывно сливалось с этическим, что оба эти элемента
нельзя было противополагать. Все представители ранней классики (и не только
ранней и даже не только классики) ратуют за спокойное и возвышенное
состояние духа, за полную невозмутимость и полное отсутствие волнений, за
блаженное самодовление, за независимость от всего внешнего и случайного, за
неустрашимость и твердость духа, за ласковое и нежное настроение, за величие
мудреца и исключение всего низкого, мелкого, подлого, эгоистического. Все
такого рода состояния субъекта отличаются уравновешенностью, сдержанностью,
спокойствием, глубиной, постоянством и самосозерцанием. Разве можно считать,
что здесь нет ничего эстетического? Конечно, эстетического здесь сколько
угодно. Здесь мы находим ту же симметрию, тот же ритм, ту же гармонию, то же
совершенство, ту же правильность, ту же естественность и рациональность, ту
же арифметическую упорядоченность и геометрическую чистоту. Однако всякий
скажет, что подобного рода эстетика ровно ничем не отличается от этики и что
подобного рода художественная настроенность нисколько не отличается от
морали. Да ведь так оно и должно быть в ту раннюю эпоху, когда эстетика не
отличалась от космологии, геометрия от землемерия, натурфилософия от
мифологии и сама философия от жизни. Словом, эстетический субъект слит здесь
в одно нераздельное целое с субъектом этическим, эстетика с моралью.
3) Единство субъекта и объекта. Выше было сказано отдельно об объективных
созерцаниях субъекта и отдельно об его внутренних настроениях. Сделано это
было, однако, ради расчлененности изложения. На самом же деле ранняя
классика еще не дошла до такого резкого разделения субъекта и объекта, чтобы
можно было отдельно говорить относительно объективной направленности
сознания и относительно его субъективной направленности. Речь может идти
только о преобладании того или иного принципа, которые фактически все равно
останутся слитными и нераздельными.
д) "Политическая" направленность
Греки понимали под политикой не то, что мы. Мы понимаем под политикой
государственную деятельность внутри данного государства или вне его. Грек же
понимал под политикой все то, что относится к полису. Это была, прежде
всего, общественная жизнь, совершенно неотделимая у него от того, что мы
называем политикой. А затем и всякая личная жизнь, неотделимая от того, что
мы называем общественной жизнью. Поэтому, если выше говорилось об отношении
человека к искусству или об эстетическом субъекте, то мы не должны забывать
того, что в ранней классике вовсе не было такого индивидуального человека,
который бы противопоставлял себя природе, искусству или обществу и политике
(в нашем смысле слова). Греческий классический полис являлся монолитным
целым, где все эти разделения имели только третьестепенное значение и ничего
существенного собою не определяли. Следовательно, и в отношении человека к
природе и в отношениях его к искусству или обществу мы должны помнить об
этой монолитности и не забывать об огромной роли здесь "политического"
фактора. Поэтому, если выше шла речь, например, об эстетическом субъекте, то
это значит, что внутренняя гармония этого субъекта - его уравновешенность,
спокойствие, невозмутимость и самодовление уже вмещают в себе эту
"политическую" ориентацию субъекта и уже согласованы с его общественной
практикой. Иное будет в конце V в. и позже, когда расчленится это
общественно-личное устроение субъекта и когда в нем возникнут противоречия
между личностью и обществом.
е) Катарсис
Это понятие для всех периодов античной эстетики является очень важным.
Буквальный перевод этого греческого термина - "очищение". Этот термин
указывает на деловое и весьма практическое отношение античного грека к
воздействию на него произведения искусства. Собственно говоря, мы допускаем
некоторого рода подлог, когда говорим об очищении у греков средствами
"искусства". Искусство для них, повторяем, слишком мизерная деятельность,
чтобы человек получал от нее какое-либо очищение. Но дело в том, что поэзия,
живопись, скульптура, архитектура, танец и другие виды искусства вовсе не
являются для него только искусством. Это продукты и символы его чисто
жизненного отношения к окружающей действительности. Поэтому не удивительно,
что от такого "искусства" грек получал внутреннее очищение. Итак, 1)
очищение грек получал вовсе не от той производственно-технической
деятельности, которую он находил в искусстве, а от того жизненного
соотношения с действительностью, которое изображалось при помощи этой
производственно-технической деятельности. Далее, 2) классический грек был
еще очень далек от различения эстетических, моральных,
общественно-политических, религиозно-мифологических, врачебных и даже просто
физиологических функций искусства. Поэтому совершенно напрасны усилия тех
исследователей, которые пытаются найти в античном катарсисе обязательно
какое-либо из этих отдельных, четко дифференцированных воздействий искусства
на человека. Это не годится даже в отношении Аристотеля, а не только в
отношении восходящей классики. Наконец, 3) очищение возникало у греков при
восприятии произведения искусства скорее благодаря приобщению к высшим
законам действительности или благодаря приобщению к художественному
мастерству. Гибель трагического героя вызывала у зрителя представление о
высших силах, которые привели данного героя к гибели; а это представление
отрывало от мелочей обыденной жизни и потому давало внутреннее очищение.
Созерцание в театре комического героя создавало в зрителе ощущение веселой
беспечности и забвение жизненных тревог; а это значит, что и комедия
создавала в человеке некоторого рода внутреннее очищение. Другими словами,
античное очищение меньше всего было эстетическим или художественным и больше
всего было чисто жизненным и практически деловым обновлением. В конце концов
это также является результатом слишком телесного понимания искусства и
вытекающей отсюда слишком малой внутренней дифференцированности
человеческого субъекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210
чувственного созерцания вполне совпадала здесь с утилитарной оценкой
предметов как предметов, нужных для жизни, полезных, удобных для
употребления.
2) Эстетическая роль внутренних настроений. Внутренние настроения не
только не отсутствовали в классической эстетике, но играли в ней видную
роль. Эстетический элемент в ней был очень силен. И все же эстетическое
здесь настолько неразрывно сливалось с этическим, что оба эти элемента
нельзя было противополагать. Все представители ранней классики (и не только
ранней и даже не только классики) ратуют за спокойное и возвышенное
состояние духа, за полную невозмутимость и полное отсутствие волнений, за
блаженное самодовление, за независимость от всего внешнего и случайного, за
неустрашимость и твердость духа, за ласковое и нежное настроение, за величие
мудреца и исключение всего низкого, мелкого, подлого, эгоистического. Все
такого рода состояния субъекта отличаются уравновешенностью, сдержанностью,
спокойствием, глубиной, постоянством и самосозерцанием. Разве можно считать,
что здесь нет ничего эстетического? Конечно, эстетического здесь сколько
угодно. Здесь мы находим ту же симметрию, тот же ритм, ту же гармонию, то же
совершенство, ту же правильность, ту же естественность и рациональность, ту
же арифметическую упорядоченность и геометрическую чистоту. Однако всякий
скажет, что подобного рода эстетика ровно ничем не отличается от этики и что
подобного рода художественная настроенность нисколько не отличается от
морали. Да ведь так оно и должно быть в ту раннюю эпоху, когда эстетика не
отличалась от космологии, геометрия от землемерия, натурфилософия от
мифологии и сама философия от жизни. Словом, эстетический субъект слит здесь
в одно нераздельное целое с субъектом этическим, эстетика с моралью.
3) Единство субъекта и объекта. Выше было сказано отдельно об объективных
созерцаниях субъекта и отдельно об его внутренних настроениях. Сделано это
было, однако, ради расчлененности изложения. На самом же деле ранняя
классика еще не дошла до такого резкого разделения субъекта и объекта, чтобы
можно было отдельно говорить относительно объективной направленности
сознания и относительно его субъективной направленности. Речь может идти
только о преобладании того или иного принципа, которые фактически все равно
останутся слитными и нераздельными.
д) "Политическая" направленность
Греки понимали под политикой не то, что мы. Мы понимаем под политикой
государственную деятельность внутри данного государства или вне его. Грек же
понимал под политикой все то, что относится к полису. Это была, прежде
всего, общественная жизнь, совершенно неотделимая у него от того, что мы
называем политикой. А затем и всякая личная жизнь, неотделимая от того, что
мы называем общественной жизнью. Поэтому, если выше говорилось об отношении
человека к искусству или об эстетическом субъекте, то мы не должны забывать
того, что в ранней классике вовсе не было такого индивидуального человека,
который бы противопоставлял себя природе, искусству или обществу и политике
(в нашем смысле слова). Греческий классический полис являлся монолитным
целым, где все эти разделения имели только третьестепенное значение и ничего
существенного собою не определяли. Следовательно, и в отношении человека к
природе и в отношениях его к искусству или обществу мы должны помнить об
этой монолитности и не забывать об огромной роли здесь "политического"
фактора. Поэтому, если выше шла речь, например, об эстетическом субъекте, то
это значит, что внутренняя гармония этого субъекта - его уравновешенность,
спокойствие, невозмутимость и самодовление уже вмещают в себе эту
"политическую" ориентацию субъекта и уже согласованы с его общественной
практикой. Иное будет в конце V в. и позже, когда расчленится это
общественно-личное устроение субъекта и когда в нем возникнут противоречия
между личностью и обществом.
е) Катарсис
Это понятие для всех периодов античной эстетики является очень важным.
Буквальный перевод этого греческого термина - "очищение". Этот термин
указывает на деловое и весьма практическое отношение античного грека к
воздействию на него произведения искусства. Собственно говоря, мы допускаем
некоторого рода подлог, когда говорим об очищении у греков средствами
"искусства". Искусство для них, повторяем, слишком мизерная деятельность,
чтобы человек получал от нее какое-либо очищение. Но дело в том, что поэзия,
живопись, скульптура, архитектура, танец и другие виды искусства вовсе не
являются для него только искусством. Это продукты и символы его чисто
жизненного отношения к окружающей действительности. Поэтому не удивительно,
что от такого "искусства" грек получал внутреннее очищение. Итак, 1)
очищение грек получал вовсе не от той производственно-технической
деятельности, которую он находил в искусстве, а от того жизненного
соотношения с действительностью, которое изображалось при помощи этой
производственно-технической деятельности. Далее, 2) классический грек был
еще очень далек от различения эстетических, моральных,
общественно-политических, религиозно-мифологических, врачебных и даже просто
физиологических функций искусства. Поэтому совершенно напрасны усилия тех
исследователей, которые пытаются найти в античном катарсисе обязательно
какое-либо из этих отдельных, четко дифференцированных воздействий искусства
на человека. Это не годится даже в отношении Аристотеля, а не только в
отношении восходящей классики. Наконец, 3) очищение возникало у греков при
восприятии произведения искусства скорее благодаря приобщению к высшим
законам действительности или благодаря приобщению к художественному
мастерству. Гибель трагического героя вызывала у зрителя представление о
высших силах, которые привели данного героя к гибели; а это представление
отрывало от мелочей обыденной жизни и потому давало внутреннее очищение.
Созерцание в театре комического героя создавало в зрителе ощущение веселой
беспечности и забвение жизненных тревог; а это значит, что и комедия
создавала в человеке некоторого рода внутреннее очищение. Другими словами,
античное очищение меньше всего было эстетическим или художественным и больше
всего было чисто жизненным и практически деловым обновлением. В конце концов
это также является результатом слишком телесного понимания искусства и
вытекающей отсюда слишком малой внутренней дифференцированности
человеческого субъекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210