Попробуйте представить себе,
что перед вами вещь, которая есть одновременно и отвлеченная идея, и
мифическое существо, и физическое тело. Если вам это удастся, то вы поймете
гераклитов огонь, логос, войну, лиру, лук, играющего ребенка. В таком случае
станет ясно, что бесполезно приписывать Гераклиту те или иные
новоевропейские философские ярлыки. У нас просто нет таких терминов, чтобы
можно было ими изобразить существо гераклитовой эстетической философии.
Сколько было поломано копий, чтобы понять Гераклита. Христианствующие
метафизики хотели, чтобы у Гераклита было учение о Логосе, о Слове божием, и
вот оно на первом плане у С.Трубецкого. Умеренные метафизики хотели, чтобы
этот логос был не личным существом, но идеей разума. И вот Аалль трактует
его как "универсальную духовную норму", Кинкель - как "мировой разум",
Гебель - как "закон становления", Клюнеман - как "мировой разум" и "мировой
закон", Дильс - как "слово". Шустеру хотелось приблизить этот Логос к
видимому миру, он перевел это слово как "речь видимого мира"; Целлер его
прямо отождествил с огнем, что встретило критику Аалля, а по Рейнгардту -
огонь есть "форма проявления, средство выражения для мирового разума".
Субъективисты склонны отрицать субстанциальную божественность
гераклитовского Логоса и выдвигают разные другие значения этого понятия.
Если Дильс, например, переводит Логос не только как "слово", но и как
"закон" (В1.2) и как "основа" (В45), то у М.Вундта мы находим переводы
гераклитовского "логоса" как "речь", "учение", "логическая операция",
""язык". Наконец, по Э. Леву, как мы указывали, Гераклит вовсе ни о каком
Логосе не учил и, если когда говорил о Логосе, то только ради критики его у
элеатов.
На деле Логос Гераклита в одинаковой степени есть и отвлеченность и
жизнь, божественное существо и мировое целое; мировой закон и мировое тело,
т.е. огонь; идеальная форма и физическая стихия; вселенский разум и
субъективно-человеческий критерий истины. И не надо искать у Гераклита
ответа на те вопросы, которые ему чужды и смысл которых ему неведом: как
совмещается божество и мир, смысл и бытие, сознание и материя, разум и
неразумное, объективное и субъективное. Таких вопросов нет для человека на
стадии мифологии; а Гераклит, как мы видели, от мифологии отличается только
антиантропоморфизмом, и, за исключением буквального очеловечивания бытия,
ему свойственны все наивные синтезы мифологии. В дальнейшем античные
философы, конечно, поднимут и эти вопросы. Их рано или поздно тоже начнет
мучить вопрос: как это разум и огонь есть одно и то же и как это субъект и
объект есть одно и то же? Но Гераклит - эта та ступень философии, на которой
еще нет подобных проблем. Ему пока еще совершенно ясно, что логос можно
вдыхать ртом и что душа образуется из воды путем испарения.
1. Некоторые основные особенности творчества Гераклита
а)
Общее мнение всех, это то, что Гераклит учил, в основном, о становлении,
о текучести вещей. Вот у элеатов, говорят, движение отрицается, а у
Гераклита все обязательно движется. Оставим пока в стороне элеатов,
посмотрим, насколько учение о чистом становлении специфично для Гераклита.
Во-первых, образ реки проскальзывает у Гераклита только в одном
фрагменте. Это маловато для 139 фрагментов дильсовского собрания. Во-вторых,
фрагмент этот (В91), как мы видели, вызывает большие сомнения, его
автентичность далеко не очевидна, не говоря уже о прочих двух, являющихся не
словами самого Гераклита, а произвольным пересказом их другими.
В-третьих, навязывание Гераклиту исключительно идеи становления, потока,
вечного движения меньше всего обусловлено объективно-историческими
материалами. Это - результат субъективных симпатий и антипатий
исследователей и историков, гипноз, идущий еще со времен Платона. Если
объективно рассмотреть оставшиеся от Гераклита фрагменты, то получается
обратное впечатление: Гераклит всячески подчеркивает пребывание в смене,
постоянство в изменении, тождество (tayton) в перемене (metapiptein), меру
(metron) в становлении (metaballein), единство в раздвоении, вечность в
преходящем. Если он говорит о превращении всего в огонь, то превращение это
не чисто алогическое становление, а всегда "определяется мерами" (В30,31;
А8,10). Говоря о совпадении делимого и неделимого, рожденного и нерожденного
и т.д., Гераклит не погружает эти противоположности в безразличную
текучесть, но тут же прибавляет: ""Выслушав не меня, но Логос, мудро
согласиться, что все едино" (В 50). Историки философии решают бессмысленную
для самого Гераклита проблему: понимать ли в этом фрагменте Логос как
объективно-божественный разум или как "мои доводы" (Шустер), или как "смысл
излагаемого мною" (Пфлейдерер). При этом мало кому приходит в голову та
несомненная истина, что безраличная текучесть противоположностей трактуется
Гераклитом именно как нетекучий Логос (как бы ни понимать здесь этот
последний). Сторонники гераклитовой текучести и становления любят приводить
известные слова Гераклита (В6) о том, что "не только ежедневно новое солнце,
но солнце постоянно непрерывно обновляется". Однако, они не приводят других
слов философа (В94) о том, что "солнце не преступит [положенной] меры", и "в
противном случае его нaстигнут Эринии, блюстительницы Правды". Приводят
слова, что "день и ночь одно" (В57) или что "одно и то же зима и лето"
(В67), но не приводят слов того же Гераклита, что (В108) "солнце -
блюститель и страж [времен]", что оно "определяет, руководит, выявляет и
открывает перемены и времена года". Желая растворить все во всеобщей
текучести, с особенным удовольствием цитируют (В67): "Бог есть день и ночь,
зима и лето, война и мир, насыщение и голод"... Однако, очень мало цитируют
продолжение этого фрагмента у Ипполита: "Он [т.е. бог] видоизменяется как
огонь, который, смешавшись с курениями, получает название по благовонию
каждого"71. Что все течет, это приводят, а что это всеобщее течение
происходит на основе неизменяемой божественно-мировой сущности, - этого не
приводят. Что, по Гераклиту (В 80), "война всеобща", это знают все; но что в
этой борьбе и войне "все возникает по необходимости", об этом почти не
говорят. Ставят ударение на словах, что (В 102) "люди считают одно
справедливым, другое - несправедливым" и что (В 58) "добро и зло - одно и то
же", так что тут же делают релятивистские выводы. Однако, у Гераклита в том
же В102: "У бога все прекрасно, хорошо и справедливо".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210
что перед вами вещь, которая есть одновременно и отвлеченная идея, и
мифическое существо, и физическое тело. Если вам это удастся, то вы поймете
гераклитов огонь, логос, войну, лиру, лук, играющего ребенка. В таком случае
станет ясно, что бесполезно приписывать Гераклиту те или иные
новоевропейские философские ярлыки. У нас просто нет таких терминов, чтобы
можно было ими изобразить существо гераклитовой эстетической философии.
Сколько было поломано копий, чтобы понять Гераклита. Христианствующие
метафизики хотели, чтобы у Гераклита было учение о Логосе, о Слове божием, и
вот оно на первом плане у С.Трубецкого. Умеренные метафизики хотели, чтобы
этот логос был не личным существом, но идеей разума. И вот Аалль трактует
его как "универсальную духовную норму", Кинкель - как "мировой разум",
Гебель - как "закон становления", Клюнеман - как "мировой разум" и "мировой
закон", Дильс - как "слово". Шустеру хотелось приблизить этот Логос к
видимому миру, он перевел это слово как "речь видимого мира"; Целлер его
прямо отождествил с огнем, что встретило критику Аалля, а по Рейнгардту -
огонь есть "форма проявления, средство выражения для мирового разума".
Субъективисты склонны отрицать субстанциальную божественность
гераклитовского Логоса и выдвигают разные другие значения этого понятия.
Если Дильс, например, переводит Логос не только как "слово", но и как
"закон" (В1.2) и как "основа" (В45), то у М.Вундта мы находим переводы
гераклитовского "логоса" как "речь", "учение", "логическая операция",
""язык". Наконец, по Э. Леву, как мы указывали, Гераклит вовсе ни о каком
Логосе не учил и, если когда говорил о Логосе, то только ради критики его у
элеатов.
На деле Логос Гераклита в одинаковой степени есть и отвлеченность и
жизнь, божественное существо и мировое целое; мировой закон и мировое тело,
т.е. огонь; идеальная форма и физическая стихия; вселенский разум и
субъективно-человеческий критерий истины. И не надо искать у Гераклита
ответа на те вопросы, которые ему чужды и смысл которых ему неведом: как
совмещается божество и мир, смысл и бытие, сознание и материя, разум и
неразумное, объективное и субъективное. Таких вопросов нет для человека на
стадии мифологии; а Гераклит, как мы видели, от мифологии отличается только
антиантропоморфизмом, и, за исключением буквального очеловечивания бытия,
ему свойственны все наивные синтезы мифологии. В дальнейшем античные
философы, конечно, поднимут и эти вопросы. Их рано или поздно тоже начнет
мучить вопрос: как это разум и огонь есть одно и то же и как это субъект и
объект есть одно и то же? Но Гераклит - эта та ступень философии, на которой
еще нет подобных проблем. Ему пока еще совершенно ясно, что логос можно
вдыхать ртом и что душа образуется из воды путем испарения.
1. Некоторые основные особенности творчества Гераклита
а)
Общее мнение всех, это то, что Гераклит учил, в основном, о становлении,
о текучести вещей. Вот у элеатов, говорят, движение отрицается, а у
Гераклита все обязательно движется. Оставим пока в стороне элеатов,
посмотрим, насколько учение о чистом становлении специфично для Гераклита.
Во-первых, образ реки проскальзывает у Гераклита только в одном
фрагменте. Это маловато для 139 фрагментов дильсовского собрания. Во-вторых,
фрагмент этот (В91), как мы видели, вызывает большие сомнения, его
автентичность далеко не очевидна, не говоря уже о прочих двух, являющихся не
словами самого Гераклита, а произвольным пересказом их другими.
В-третьих, навязывание Гераклиту исключительно идеи становления, потока,
вечного движения меньше всего обусловлено объективно-историческими
материалами. Это - результат субъективных симпатий и антипатий
исследователей и историков, гипноз, идущий еще со времен Платона. Если
объективно рассмотреть оставшиеся от Гераклита фрагменты, то получается
обратное впечатление: Гераклит всячески подчеркивает пребывание в смене,
постоянство в изменении, тождество (tayton) в перемене (metapiptein), меру
(metron) в становлении (metaballein), единство в раздвоении, вечность в
преходящем. Если он говорит о превращении всего в огонь, то превращение это
не чисто алогическое становление, а всегда "определяется мерами" (В30,31;
А8,10). Говоря о совпадении делимого и неделимого, рожденного и нерожденного
и т.д., Гераклит не погружает эти противоположности в безразличную
текучесть, но тут же прибавляет: ""Выслушав не меня, но Логос, мудро
согласиться, что все едино" (В 50). Историки философии решают бессмысленную
для самого Гераклита проблему: понимать ли в этом фрагменте Логос как
объективно-божественный разум или как "мои доводы" (Шустер), или как "смысл
излагаемого мною" (Пфлейдерер). При этом мало кому приходит в голову та
несомненная истина, что безраличная текучесть противоположностей трактуется
Гераклитом именно как нетекучий Логос (как бы ни понимать здесь этот
последний). Сторонники гераклитовой текучести и становления любят приводить
известные слова Гераклита (В6) о том, что "не только ежедневно новое солнце,
но солнце постоянно непрерывно обновляется". Однако, они не приводят других
слов философа (В94) о том, что "солнце не преступит [положенной] меры", и "в
противном случае его нaстигнут Эринии, блюстительницы Правды". Приводят
слова, что "день и ночь одно" (В57) или что "одно и то же зима и лето"
(В67), но не приводят слов того же Гераклита, что (В108) "солнце -
блюститель и страж [времен]", что оно "определяет, руководит, выявляет и
открывает перемены и времена года". Желая растворить все во всеобщей
текучести, с особенным удовольствием цитируют (В67): "Бог есть день и ночь,
зима и лето, война и мир, насыщение и голод"... Однако, очень мало цитируют
продолжение этого фрагмента у Ипполита: "Он [т.е. бог] видоизменяется как
огонь, который, смешавшись с курениями, получает название по благовонию
каждого"71. Что все течет, это приводят, а что это всеобщее течение
происходит на основе неизменяемой божественно-мировой сущности, - этого не
приводят. Что, по Гераклиту (В 80), "война всеобща", это знают все; но что в
этой борьбе и войне "все возникает по необходимости", об этом почти не
говорят. Ставят ударение на словах, что (В 102) "люди считают одно
справедливым, другое - несправедливым" и что (В 58) "добро и зло - одно и то
же", так что тут же делают релятивистские выводы. Однако, у Гераклита в том
же В102: "У бога все прекрасно, хорошо и справедливо".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210