Однако, и здесь факты
заставляют признать диалектическое взаимоотношение движения и покоя. Ведь
движение, как и все на свете, обладало для греков разной степенью разрежения
и сгущения, т.е. разной степенью скорости. Бесконечно малая скорость,
конечно, приводила к покою, хотя и не очень устойчивому. Но бесконечно
большая скорость тоже приводила к покою и тоже не постоянному. Ведь если
тело двигается с бесконечной скоростью, оно сразу охватывает все возможные
точки своего движения, так как оно сразу и одновременно находится решительно
во всех точках своего бесконечного движения. А это значит, что оно в данном
случае покоится. То, что греки называли идеей, или идеальным миром, было не
чем иным, как все той же материей, но только находящейся в движении с
бесконечной скоростью, т.е. охватывающей сразу весь мир, или, другими
словами, пребывающей в покое. Между покоем как движением с бесконечной
скоростью и покоем как движением с нулевой скоростью распределялись
всевозможные движения с конечной скоростью, начиная от очень больших
скоростей и кончая самыми малыми. Античная эстетика и здесь была абсолютным
монизмом, основанным на диалектике движения и покоя. Никто так, как греки,
не восторгался вечным движением и не воспевал его в своих теориях,
мифологических построениях и поэтических образах. Но в то же время никто,
как греки, не созерцал вечного покоя и безмолвной тишины космической жизни;
никто в такой степени не восторгался величием и спокойной медлительностью,
отсутствием спешки и суеты, отсутствием разнобоя и беспокойной напряженности
созерцаемого ими бытия. Античная эстетика основана на созерцании вечно
живого и вечно играющего движения. Но она основана также и на созерцании
величественного и безмолвного космического покоя. При этом движение и покой
были для греков одно и то же.
в) Целое и часть
Противоположность целого и части тоже является в античной эстетике
модификацией основной противоположности - идеального и реального. В ранней
классической эстетике эта противоположность, правда, не разработана с такой
скрупулезной точностью, какую мы находим в дальнейшем. И тем не менее
целость - это такое понятие, без которого невозможно рассматривать античную
эстетику раннеклассического периода. Философы и эстетики этого периода четко
фиксировали несводимость целого к отдельным частям. И особенно преуспели в
этом атомисты. Действительность уподобляется у них той трагедии или комедии,
которые, хотя и состоят из определенного количества букв, тем не менее
оказываются несравнимыми ни с какими отдельными буквами. Атомы - это своего
рода буквы. Из их сложения образуется вся действительность, бесконечная по
своему разнообразию. Это возможно только потому, что сложение двух, трех,
четырех и т.д. букв и образование слов, возникновение всей речи не имеет
ничего общего с механическим прикладыванием одной буквы к другой. Здесь
замечательная диалектика целого и частей. Анаксагор, с другой стороны,
развивает четкое математически-онтологическое учение о бытии, в котором
вообще всякая часть равняется целому. Гомеомерия как раз и есть такая часть,
в которой содержится вся бесконечность частиц, из которых состоит вселенная.
Наконец, подобного рода концепции есть не что иное, как математическое
учение о бытии, понимаемого как организм; в организме удаление одного органа
приводит к смерти все целое, т.е. в одном органе содержится весь организм
(хотя это касается и не всех органов или частей организма, а только
главнейших).
г) Хаос и космос
Эта пара противоположностей является конкретным осуществлением тех
противоположностей, о которых речь шла выше. Почти каждый философ
раннеклассического периода в Греции начинал свою космологию именно с
хаотического состояния вещества и кончал теорией образования космоса. Можно
говорить только о разных формах происхождения космоса из хаоса, но под тем
или другим названием оба эти понятия всегда находили место в
раннеклассической философии.
1) Грек не мог расстаться ни с хаосом, ни с космосом. И это понятно,
потому что у него не было представления о каком-либо единоличном творце,
который бы мгновенно или в известной последовательности создавал космос.
Отсутствие монотеизма всегда способствовало тому, чтобы происхождение
космоса объяснялось из хаоса. Этого не миновала также древняя мифология.
Классическая же натурфилософия отличалась от нее только тем, что исключала
всякие персоналистские интуиции, не говоря уже о креационизме, и если
вставал вопрос о том, откуда появился космос, то единственным способом
ответа на него почти у всех философов была теория хаоса.
2) Необходимо помнить еще и то, что противоположность хаоса и космоса,
как и всякая другая античная противоположность, отнюдь не была абсолютной.
Если из хаоса происходил космос, то, по учению большинства древнегреческих
философов, в этом хаосе космос и погибал, так что появление космоса из хаоса
было периодическим. Но у греческих философов и эстетиков хаос и космос
отождествлялись и в чисто стабильном виде. А именно, то, что мы называем
хаосом, т.е. отсутствием всякого порядка, часто трактовалось также как нечто
имеющее порядок, а это уже было космосом. Ведь всякий беспорядок тоже должен
иметь определенную последовательность своих моментов, чтобы быть
беспорядком. Это порядок беспорядка, форма бесформенности. Когда, например,
мы употребляем выражение "бесформенная куча песка", то это не значит, что
эта куча совершенно не имеет никакой формы, так как вообще не существует
никаких предметов без определенной формы. И тем не менее куча песка
бесформенна. Особенно прославился созерцанием космического хаоса, или
хаотического космоса, Гераклит. Но от него не отставали ни милетцы, ни
Эмпедокл, ни атомисты. Античный хаос вечно бурлил неугомонными тенденциями к
порождению из себя благоустроенного космоса; а с другой стороны, космос,
несмотря на все свое оформление, всегда имел тенденции снова превратиться в
хаотическое состояние. Если иметь в виду не раз уже формулированный выше
двухплановый характер всякой эстетической и художественной действительности,
то необходимо констатировать, что хаос у древних всегда указывал на космос и
был его символом, а космос всегда свидетельствовал о былом или будущем хаосе
или даже о настоящем хаосе, но только пока еще скрытом для обывательского
сознания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210
заставляют признать диалектическое взаимоотношение движения и покоя. Ведь
движение, как и все на свете, обладало для греков разной степенью разрежения
и сгущения, т.е. разной степенью скорости. Бесконечно малая скорость,
конечно, приводила к покою, хотя и не очень устойчивому. Но бесконечно
большая скорость тоже приводила к покою и тоже не постоянному. Ведь если
тело двигается с бесконечной скоростью, оно сразу охватывает все возможные
точки своего движения, так как оно сразу и одновременно находится решительно
во всех точках своего бесконечного движения. А это значит, что оно в данном
случае покоится. То, что греки называли идеей, или идеальным миром, было не
чем иным, как все той же материей, но только находящейся в движении с
бесконечной скоростью, т.е. охватывающей сразу весь мир, или, другими
словами, пребывающей в покое. Между покоем как движением с бесконечной
скоростью и покоем как движением с нулевой скоростью распределялись
всевозможные движения с конечной скоростью, начиная от очень больших
скоростей и кончая самыми малыми. Античная эстетика и здесь была абсолютным
монизмом, основанным на диалектике движения и покоя. Никто так, как греки,
не восторгался вечным движением и не воспевал его в своих теориях,
мифологических построениях и поэтических образах. Но в то же время никто,
как греки, не созерцал вечного покоя и безмолвной тишины космической жизни;
никто в такой степени не восторгался величием и спокойной медлительностью,
отсутствием спешки и суеты, отсутствием разнобоя и беспокойной напряженности
созерцаемого ими бытия. Античная эстетика основана на созерцании вечно
живого и вечно играющего движения. Но она основана также и на созерцании
величественного и безмолвного космического покоя. При этом движение и покой
были для греков одно и то же.
в) Целое и часть
Противоположность целого и части тоже является в античной эстетике
модификацией основной противоположности - идеального и реального. В ранней
классической эстетике эта противоположность, правда, не разработана с такой
скрупулезной точностью, какую мы находим в дальнейшем. И тем не менее
целость - это такое понятие, без которого невозможно рассматривать античную
эстетику раннеклассического периода. Философы и эстетики этого периода четко
фиксировали несводимость целого к отдельным частям. И особенно преуспели в
этом атомисты. Действительность уподобляется у них той трагедии или комедии,
которые, хотя и состоят из определенного количества букв, тем не менее
оказываются несравнимыми ни с какими отдельными буквами. Атомы - это своего
рода буквы. Из их сложения образуется вся действительность, бесконечная по
своему разнообразию. Это возможно только потому, что сложение двух, трех,
четырех и т.д. букв и образование слов, возникновение всей речи не имеет
ничего общего с механическим прикладыванием одной буквы к другой. Здесь
замечательная диалектика целого и частей. Анаксагор, с другой стороны,
развивает четкое математически-онтологическое учение о бытии, в котором
вообще всякая часть равняется целому. Гомеомерия как раз и есть такая часть,
в которой содержится вся бесконечность частиц, из которых состоит вселенная.
Наконец, подобного рода концепции есть не что иное, как математическое
учение о бытии, понимаемого как организм; в организме удаление одного органа
приводит к смерти все целое, т.е. в одном органе содержится весь организм
(хотя это касается и не всех органов или частей организма, а только
главнейших).
г) Хаос и космос
Эта пара противоположностей является конкретным осуществлением тех
противоположностей, о которых речь шла выше. Почти каждый философ
раннеклассического периода в Греции начинал свою космологию именно с
хаотического состояния вещества и кончал теорией образования космоса. Можно
говорить только о разных формах происхождения космоса из хаоса, но под тем
или другим названием оба эти понятия всегда находили место в
раннеклассической философии.
1) Грек не мог расстаться ни с хаосом, ни с космосом. И это понятно,
потому что у него не было представления о каком-либо единоличном творце,
который бы мгновенно или в известной последовательности создавал космос.
Отсутствие монотеизма всегда способствовало тому, чтобы происхождение
космоса объяснялось из хаоса. Этого не миновала также древняя мифология.
Классическая же натурфилософия отличалась от нее только тем, что исключала
всякие персоналистские интуиции, не говоря уже о креационизме, и если
вставал вопрос о том, откуда появился космос, то единственным способом
ответа на него почти у всех философов была теория хаоса.
2) Необходимо помнить еще и то, что противоположность хаоса и космоса,
как и всякая другая античная противоположность, отнюдь не была абсолютной.
Если из хаоса происходил космос, то, по учению большинства древнегреческих
философов, в этом хаосе космос и погибал, так что появление космоса из хаоса
было периодическим. Но у греческих философов и эстетиков хаос и космос
отождествлялись и в чисто стабильном виде. А именно, то, что мы называем
хаосом, т.е. отсутствием всякого порядка, часто трактовалось также как нечто
имеющее порядок, а это уже было космосом. Ведь всякий беспорядок тоже должен
иметь определенную последовательность своих моментов, чтобы быть
беспорядком. Это порядок беспорядка, форма бесформенности. Когда, например,
мы употребляем выражение "бесформенная куча песка", то это не значит, что
эта куча совершенно не имеет никакой формы, так как вообще не существует
никаких предметов без определенной формы. И тем не менее куча песка
бесформенна. Особенно прославился созерцанием космического хаоса, или
хаотического космоса, Гераклит. Но от него не отставали ни милетцы, ни
Эмпедокл, ни атомисты. Античный хаос вечно бурлил неугомонными тенденциями к
порождению из себя благоустроенного космоса; а с другой стороны, космос,
несмотря на все свое оформление, всегда имел тенденции снова превратиться в
хаотическое состояние. Если иметь в виду не раз уже формулированный выше
двухплановый характер всякой эстетической и художественной действительности,
то необходимо констатировать, что хаос у древних всегда указывал на космос и
был его символом, а космос всегда свидетельствовал о былом или будущем хаосе
или даже о настоящем хаосе, но только пока еще скрытом для обывательского
сознания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210