Кроме
того, в своих дальнейших работах Фикк уже совсем по-новому разграничивает и
группирует различные слои "Илиады", привлекая к тому же соображения и не
чисто языковые.
Однако было бы совершенно несправедливо начисто отвергнуть колоссальный
труд Фикка и признать результаты его нулевыми, как это делали многие ученые.
Тот же самый Кауэр, сделавший, может быть, самые тяжелые возражения Фикку,
признает за ним громадные заслуги и не отрицает иных его положительных
выводов. Без такого цельного и последовательного перевода Гомера на
эолийский диалект вообще нельзя было бы отчетливо судить об эолийской
подоснове Гомера. При всех натяжках и произволе все же после работы Фикка с
несомненностью выявилось многое такое, чего нельзя было раньше заметить при
общем и недифференцированном представлении об эолизмах Гомера. Так,
например, рифма в пределах гекзаметра, и раньше заметная в немногих местах,
теперь оказалась уже во многочисленных местах. Обнаружилась масса разных
звуковых фигур, вроде ассонансов, аллитераций, игры слов и пр. Вместо
обычного ctnmata panta, оказывается, надо читать pammata panta, вместо
allydis alln - allydis allyi и т.д. Хотя такого рода факты и не
свидетельствуют о большой древности соответствующих текстов (как это думает
Фикк), но все же сами по себе они весьма интересны и раньше не были
зафиксированы.
г)
Другие теории эоло-ионийского смешения сводились к тому, что смешение
диалектов у Гомера признавалось явлением исконным и отнюдь не возникшим в
результате исторического напластования ионийского диалекта на эолийский.
Так, Эд.Мейер доказывал, что оба эти диалекта представляют собою нечто
коренным образом отличное от всех прочих греческих диалектов и являются в
этом смысле чем-то целым, неделимым. Немногочисленные языковые примеры, им
приводимые, убедительно опровергаются у Кауэра. Виламовиц в течение ряда лет
несколько раз менял свою позицию в этом вопросе. В своем "Геракле" он четко
формулирует последовательность по времени в напластовании ионийского
диалекта на эолийский. В своих же двух статьях 1906 г. "Панионин" и
"Ионийское переселение" (Sitzungsber. d. Berl. Akad. philol. hist. Kl. 1906,
38 ff; 59 ff) он утверждает, что разделение эолийцев, ионийцев и дорян
произошло только в Малой Азии. Этот новый взгляд у Виламовица, однако,
оказался не очень прочным. В своем известном труде 1916 г. "Илиада и Гомер"
(стр. 353) он опять утверждает, что чем древнее место в "Илиаде", тем больше
в нем эолизмов и что, следовательно, догомеровский эпос был эолийский.
Наконец, Кречмер в своей статье "Ионийцы и эолийцы" (Glotta. I. 1907),
исходя из оригинального, но совершенно правильного наблюдения, что наиболее
древнее греческое население, ионийское, занимавшее Аттику и Пелопоннесс,
ничем не отличалось от так называемых пеласгов (на основании Геродота I 56,
VII 94, VIII 44), ниже утверждает, что последующее вторжение эолийцев дало
прочное смешение обоих диалектов, и что к сознанию своей диалектной
индивидуальности ионийцы, эолийцы и доряне пришли только впоследствии.
На это можно заметить, что необходимо отличать фактические различия в
диалектах от их осознания; и если к осознанию своих диалектных особенностей
греки пришли не сразу, то это еще ничего не говорит об отсутствии этих
особенностей в прежние времена.
Не входя в подробную критику этих теорий, мы сделаем только одно общее
замечание, которое делает также и Кауэр, именно, что этот предполагаемый
общий эоло-ионийский диалект должен был бы представлять собою нечто гораздо
более простое, чем выделившиеся из него диалекты эолийский и ионийский.
Однако наблюдаемая нами действительность совершенно с этим не сходится. Если
мы возьмем аркадский диалект (это есть тоже эоло-ионийское смешение), то
здесь, с одной стороны, глаголы на -ao, -eo, -oo спрягаются по эолийскому
образцу, как аналогия с глаголами на -mi, а с другой стороны, мы здесь имеем
инфинитивы нетематических глаголов в Praes. act. чисто ионийски на -enai.
Эти два явления настолько типичны для раздельных и самостоятельных
диалектов, эолийского и ионийского, что совершенно нет никакой возможности
утверждать, что соединение указанных двух разнодиалектных особенностей в
аркадском диалекте есть нечто для него исконное и первоначальное. Точно так
же, если мы имеем у Гомера эолийское emmenai, то совершенно непонятно, для
чего понадобилось тут еще и einai, если эти слова не двух разных диалектов,
а искони принадлежали одному и тому же древнему диалекту. Чем диалект
древнее, тем он должен быть проще. Но какая же это простота, если, кроме
argennos, мы имеем у Гомера еще и phaeinos, если, кроме ammi, мы читаем, еще
и hnmin, наряду с laos-neos, наряду с man-men, наряду с talayrinos-arrnctos
и т.д. Слишком ясно, что здесь смешались два разных диалекта и что это вовсе
не был один исконный диалект, из которого в дальнейшем произошли два других.
д)
Было ли смешение эолийского и ионийского диалекта первоначально, или оно
возникло впоследствии, это нисколько не мешает представлению о Гомере как об
едином художественном целом. Кауэр напрасно придает этому смешению диалектов
такое принципиальное и исключительное значение. Это смешение важно для
истории языка и для истории племен, но с точки зрения истории литературы мы
имеем здесь для Гомера только один непреложный факт - причудливое смешение
эолийского и ионийского диалектов. Литературовед должен оценить это смешение
с точки зрения формы и содержания, т.е., вообще говоря, стиля поэм Гомера; и
если он не сумеет дать лингвистического объяснения этого диалектного
состава, то, кажется, это еще не очень большое горе для него. По-видимому,
надо стоять за последовательное во времени напластование ионийского диалекта
на эолийский, а не исходить из их первоначального единства. Но это мы делаем
не столько для изучения самого Гомера, как явления литературного, сколько
для исторического объяснения того, что предшествовало Гомеру, и притом
предшествовало не литературно, а лингвистически. Для вопроса о происхождении
поэм Гомера и их языка это важно, но для изучения самого Гомера, и притом
Гомера как явления литературного, это имеет второстепенное значение. Самое
главное здесь стилистическое значение диалектного состава, а не вопрос о
напластовании или взаимном слиянии диалектов.
е)
После увлечения эолизацией Гомера у Фикка, после всей критики,
направленной против него многими языковедами, сейчас можно считать твердо
установленными следующие выводы в этой области.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210
того, в своих дальнейших работах Фикк уже совсем по-новому разграничивает и
группирует различные слои "Илиады", привлекая к тому же соображения и не
чисто языковые.
Однако было бы совершенно несправедливо начисто отвергнуть колоссальный
труд Фикка и признать результаты его нулевыми, как это делали многие ученые.
Тот же самый Кауэр, сделавший, может быть, самые тяжелые возражения Фикку,
признает за ним громадные заслуги и не отрицает иных его положительных
выводов. Без такого цельного и последовательного перевода Гомера на
эолийский диалект вообще нельзя было бы отчетливо судить об эолийской
подоснове Гомера. При всех натяжках и произволе все же после работы Фикка с
несомненностью выявилось многое такое, чего нельзя было раньше заметить при
общем и недифференцированном представлении об эолизмах Гомера. Так,
например, рифма в пределах гекзаметра, и раньше заметная в немногих местах,
теперь оказалась уже во многочисленных местах. Обнаружилась масса разных
звуковых фигур, вроде ассонансов, аллитераций, игры слов и пр. Вместо
обычного ctnmata panta, оказывается, надо читать pammata panta, вместо
allydis alln - allydis allyi и т.д. Хотя такого рода факты и не
свидетельствуют о большой древности соответствующих текстов (как это думает
Фикк), но все же сами по себе они весьма интересны и раньше не были
зафиксированы.
г)
Другие теории эоло-ионийского смешения сводились к тому, что смешение
диалектов у Гомера признавалось явлением исконным и отнюдь не возникшим в
результате исторического напластования ионийского диалекта на эолийский.
Так, Эд.Мейер доказывал, что оба эти диалекта представляют собою нечто
коренным образом отличное от всех прочих греческих диалектов и являются в
этом смысле чем-то целым, неделимым. Немногочисленные языковые примеры, им
приводимые, убедительно опровергаются у Кауэра. Виламовиц в течение ряда лет
несколько раз менял свою позицию в этом вопросе. В своем "Геракле" он четко
формулирует последовательность по времени в напластовании ионийского
диалекта на эолийский. В своих же двух статьях 1906 г. "Панионин" и
"Ионийское переселение" (Sitzungsber. d. Berl. Akad. philol. hist. Kl. 1906,
38 ff; 59 ff) он утверждает, что разделение эолийцев, ионийцев и дорян
произошло только в Малой Азии. Этот новый взгляд у Виламовица, однако,
оказался не очень прочным. В своем известном труде 1916 г. "Илиада и Гомер"
(стр. 353) он опять утверждает, что чем древнее место в "Илиаде", тем больше
в нем эолизмов и что, следовательно, догомеровский эпос был эолийский.
Наконец, Кречмер в своей статье "Ионийцы и эолийцы" (Glotta. I. 1907),
исходя из оригинального, но совершенно правильного наблюдения, что наиболее
древнее греческое население, ионийское, занимавшее Аттику и Пелопоннесс,
ничем не отличалось от так называемых пеласгов (на основании Геродота I 56,
VII 94, VIII 44), ниже утверждает, что последующее вторжение эолийцев дало
прочное смешение обоих диалектов, и что к сознанию своей диалектной
индивидуальности ионийцы, эолийцы и доряне пришли только впоследствии.
На это можно заметить, что необходимо отличать фактические различия в
диалектах от их осознания; и если к осознанию своих диалектных особенностей
греки пришли не сразу, то это еще ничего не говорит об отсутствии этих
особенностей в прежние времена.
Не входя в подробную критику этих теорий, мы сделаем только одно общее
замечание, которое делает также и Кауэр, именно, что этот предполагаемый
общий эоло-ионийский диалект должен был бы представлять собою нечто гораздо
более простое, чем выделившиеся из него диалекты эолийский и ионийский.
Однако наблюдаемая нами действительность совершенно с этим не сходится. Если
мы возьмем аркадский диалект (это есть тоже эоло-ионийское смешение), то
здесь, с одной стороны, глаголы на -ao, -eo, -oo спрягаются по эолийскому
образцу, как аналогия с глаголами на -mi, а с другой стороны, мы здесь имеем
инфинитивы нетематических глаголов в Praes. act. чисто ионийски на -enai.
Эти два явления настолько типичны для раздельных и самостоятельных
диалектов, эолийского и ионийского, что совершенно нет никакой возможности
утверждать, что соединение указанных двух разнодиалектных особенностей в
аркадском диалекте есть нечто для него исконное и первоначальное. Точно так
же, если мы имеем у Гомера эолийское emmenai, то совершенно непонятно, для
чего понадобилось тут еще и einai, если эти слова не двух разных диалектов,
а искони принадлежали одному и тому же древнему диалекту. Чем диалект
древнее, тем он должен быть проще. Но какая же это простота, если, кроме
argennos, мы имеем у Гомера еще и phaeinos, если, кроме ammi, мы читаем, еще
и hnmin, наряду с laos-neos, наряду с man-men, наряду с talayrinos-arrnctos
и т.д. Слишком ясно, что здесь смешались два разных диалекта и что это вовсе
не был один исконный диалект, из которого в дальнейшем произошли два других.
д)
Было ли смешение эолийского и ионийского диалекта первоначально, или оно
возникло впоследствии, это нисколько не мешает представлению о Гомере как об
едином художественном целом. Кауэр напрасно придает этому смешению диалектов
такое принципиальное и исключительное значение. Это смешение важно для
истории языка и для истории племен, но с точки зрения истории литературы мы
имеем здесь для Гомера только один непреложный факт - причудливое смешение
эолийского и ионийского диалектов. Литературовед должен оценить это смешение
с точки зрения формы и содержания, т.е., вообще говоря, стиля поэм Гомера; и
если он не сумеет дать лингвистического объяснения этого диалектного
состава, то, кажется, это еще не очень большое горе для него. По-видимому,
надо стоять за последовательное во времени напластование ионийского диалекта
на эолийский, а не исходить из их первоначального единства. Но это мы делаем
не столько для изучения самого Гомера, как явления литературного, сколько
для исторического объяснения того, что предшествовало Гомеру, и притом
предшествовало не литературно, а лингвистически. Для вопроса о происхождении
поэм Гомера и их языка это важно, но для изучения самого Гомера, и притом
Гомера как явления литературного, это имеет второстепенное значение. Самое
главное здесь стилистическое значение диалектного состава, а не вопрос о
напластовании или взаимном слиянии диалектов.
е)
После увлечения эолизацией Гомера у Фикка, после всей критики,
направленной против него многими языковедами, сейчас можно считать твердо
установленными следующие выводы в этой области.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210