По-видимому, наихудшую службу сослужил Гераклиту Аристотель, который, как
известно, вообще всю прежнюю философию трактует в своих собственных терминах
и считает, что она была теми "элементами", которые привели к telos, к
конечной "цели", понимаемой им в виде его собственного учения о форме и
материи, об энтелехии и пр. С этой точки зрения Гераклит есть только плохой
и наивный аристотелик, не умеющий оперировать с отвлеченными понятиями и
дающий на серьезные вопросы пока только детские ответы. Против
аристотелевского понимания Гераклита уже не раз заговаривали в науке, - еще
со времен Шлейермахера. За Аристотелем же шли очень многие. Когда читаешь
изложение гераклитовской философии у Секста Эмпирика (Pyrrh. VII 126 - 134),
поражаешься, как это могли в VI - V вв. до н.э. в такой мере отвлеченно
рассуждать о критерии истины; и когда Э.Лев58 подверг этот текст (вместе с
приписыванием Гераклиту учения о Логосе) резкой критике, то в науке о
Гераклите, несомненно, повеяло свежим воздухом, хотя указанный исследователь
и здесь, как и в своих прежних трудах, несомненно, сильно увлекается.
Очевидно, подлинный Гераклит попросту погребен под тяжестью академической
терминологии Аристотеля, Секста Эмпирика, Диогена Лаэрция и всех
доксографов; и нам сейчас приходится пускаться в длинные и трудные поиски
настоящего Гераклита.
2. Отсутствие отвлеченных построений у Гераклита
Первое, что бросается в глаза при вчитывании в собственные суждения
Гераклита, это полное отсутствие отвлеченной терминологии.
а)
Если философию понимать как оперирование отвлеченными терминами и
понятиями, то Гераклит совсем не философ.
Всегда приписывали Гераклиту - со слов уже Платона (А 6; Crat. 402 а) -
изречение с переводом: "Все движется и ничто не стоит на месте". Но,
во-первых, это не есть выражение самого Гераклита, это - перевод Гераклита
на отвлеченный платоновский язык. Если иметь в виду философский языковый
стиль самого Гераклита, то употребляемые, здесь Платоном термины так и нужно
понимать по-гераклитовски, но не по-платоновски и не на манер поздних
доксографов. Развернем словари и посмотрим, какие наиболее конкретные
значения были в греческом языке для этой терминологии. Именно здесь и
окажется, что panta chzrei вовсе не обязательно значит "все движется".
Греческое chzrez значит "уходить", "идти", "отступать", "отправляться",
"уступать место другому", "распространяться", а menei означает не только
"стоит на месте", но и "ожидает". Спрашивается: почему из этих значений мы
должны брать здесь отвлеченно-философское, т.е. брать чистую категорию
пребывания, а не то конкретное значение, которое Гераклит только и мог
находить в своей терминологии? Ясно, что значение "ожидает" гораздо более
подходит к стилю Гераклита, чем "пребывает на месте", "покоится". Поэтому,
если даже допустить, что Платон привел тут буквальное выражение Гераклита,
то мы имеем изречение: "Все распространяется, или уступает место другому и
ничто не ждет". Да, наконец, как бы ни понимать течение реки у Гераклита и
невозможность дважды вступить в одну и ту же реку, все же во всех этих
интерпретациях реки есть река; и если она меняется в смысле вида отдельных
своих волн или течений, то она все же остается сама собой. Иначе о текучести
чего же именно мы стали бы говорить? Другими словами, даже у Платона,
отвлеченно критикующего в "Кратиле" отвлеченную доктрину, Гераклит звучит
уже не так отвлеченно, - гораздо конкретнее, чем это выходит у Секста и
доксографов. Нигде терминов "движения" (cinCsis) и "покоя" (Cremia, statis)
среди собственных выражений Гераклита не встречается и знаменитого "все
течет" невозможно найти ни у Диогена Лаэрция (IХ 7 - II), ни у названного
выше Секста Эмпирика, ни даже у кого-нибудь из доксографов. На самый лучший
случай - это выражение какого-нибудь более позднего гераклитовца; и до сих
пор мы не смогли установить, кто из греческих философов впервые употребил
это выражение. Не найдем мы у Гераклита также и терминов "становление" или
"совпадение противоположностей"59.
Это все - более поздняя интерпретация Гераклита; с таким же успехом
подобную терминологию можно было бы извлечь, например, из произведений
Пушкина, Лермонтова или Тютчева, у которых ведь сколько угодно можно найти
образов, связанных с текучестью жизни и с совмещением в ней противоречивых
определений.
Возьмем античный пример - общеизвестный текст из Ил. VI 146 слл.,
содержащий сравнение человеческой жизни с падающей и вновь зеленеющей
листвой. Нет ничего легче, как подвести этот гомеровский образ под категорию
становления. Это ведь самое настоящее становление. И все-таки необходимо
отдавать себе отчет, что это только интерпретация, которая в сущности
является бессильной попыткой перевести на отвлеченный язык то, что исключает
отвлеченность.
б)
Гипноз и трафарет гераклитовского "становления" ослепляет умы огромного
большинства философов, которые, приступая к интерпретации и к переводу
Гераклита, забывают даже строгие правила своей филологии. Конечно,
невозможно отрицать, что Гераклит учит о всеобщем становлении. Но это
гераклитово становление, несомненно, раздуто до неестественных размеров,
поставлено на первое место.
Примером такой интерпретации отвлеченной категории становления у
комментаторов Гераклита может служить обычное понимание В 31. Маковельский
(как обычно и все, не исключая и знаменитого Дильса) переводит 31 фрагмент
так: "Превращения огня - во-первых, море; море же наполовину есть земля,
наполовину - престер". "Превращения" тут - tropai. Но trzpC отнюдь означает
не "превращение", а "поворот", "перемена", "мена". Историкам античной
философии, надо полагать, хорошо известно, что, например, у Левкиппа (А 6) и
Демокрита (А 38) tropC называется поворот одного и того же изображения на
прямой угол. Почему же тут, у атомистов, мы не говорим о "превращении"? В
приведенном фрагменте термин этот употреблен в связи с картиной движения
солнца по небу; это - не "превращения огня", а "повороты" (или "обороты",
точнее, "крайние пункты обращения") солнца. Говорится именно, что солнце
склоняется к морю, что оно на линии моря достигает крайнего пункта своего
движения, своих оборотов. Потому-то и сказано: не "вода", а "море". И далее:
если бы здесь говорилось о превращении огня в воду, то ясно, что дальше шла
бы речь о превращении воды в землю и об обратном ходе - вода, земля, огонь.
На самом же деле мы читаем совсем другое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210