А это тоже не просто искусство. В них была воплощена та
или иная моральная деятельность человека. А это тоже не искусство. В них
была натурфилософия, космология, религия и мифология. А это тоже не
искусство. Самое же искусство греки понимали удивительно прозаически, так
что работу плотника, столяра, скорняка, корабельного мастера или гребца,
врача или политического деятеля - словом, любую практическую и
производственную деятельность они называли "искусством". Поэтому вопрос об
отношении человека и искусства решался у них элементарно: человек, и прежде
всего душа, - это высшее произведение природы, а искусство - это
элементарная производственная деятельность.
а) Искусство и мышление
Из вышесказанного становится понятным, почему главную роль в искусстве
древние греки признавали не за человеческой личностью в целом, не за его
мировоззрением или идейностью, не за его чувством или волей и не за его
способностью к творчеству и созерцанию, а прежде всего за его мышлением.
Ведь окружающая древнего грека действительность была вещественной; и
отношение к этой действительности было только производственным. Естественно,
что при этих условиях на первый план выдвигалось мышление и практическая
способность применить это мышление к производству вещей. Греческое понимание
искусства совершенно верно признается интеллектуалистическим. Это не только
не противоречит их высоким эстетическим идеалам и художественному
творчеству, но, напротив, является именно результатом этих идеалов и
творчества.
б) Искусство и действительность
Действительность для грека была областью творчества, областью жизненного
строительства. Искусство же, самое большее, было для него только слабым
подражанием действительности; его многие из греческих эстетиков даже не
считали обязательным или необходимым. В этом было их превосходство над
буржуазной эстетикой. Искусство в античности не имело принципиального
значения и рассматривалось как необходимая характеристика всякого ремесла.
Поэтому и идеалисты и материалисты у греков совершенно одинаково думали, что
искусство есть подражание природе, подобно тому как и у нас каждый столяр
убежден в том, что изготовляемая им табуретка нужна для сидения, а не для
спанья, и изготовляемая им кровать нужна для спанья, а не для сидения. Если
же и поднимался когда-либо вопрос о существенном отношений искусства к
действительности, то поднимался он, во-первых, не в период классики, а в
период упадка классического искусства, и, во-вторых, ответ на этот вопрос
всегда был безнадежно натуралистическим: самым высоким искусством считалось
то, которое лучше всего воспроизводило вещи и живые существа.
Новоевропейский художник всегда старается дать в своем искусстве нечто
удивительное и небывалое; греческий же художник считал своей наиболее
высокой художественной целью изобразить вещь или живое существо так, чтобы
все приняли его изображение вполне тождественным с действительностью, без
всяких уклонений от нее, без всяких выдумок или прибавлений, без малейшей
доли фантазии.
в) Искусство и природа
Отсюда вытекает и совершенно ясный ответ на вопрос об отношении искусства
к природе. Природа для греков - это всегда нечто живое, одушевленное,
вечное, творческое. Природа - это и есть подлинный и настоящий художник.
Человек в сравнении с природой, какое бы великое искусство он ни создавал, -
это всегда нечто мелкое, бессильное, беспомощное и, может быть, только
едва-едва способное подражать природе и ее дивным созданиям. Искусство в
сравнении с природой - это жалкое кропательство, ничтожное обезьянничанье,
какая-то даже недостойная человека деятельность. Надо уметь создавать
подлинные вещи жизненного или, по крайней мере, хотя бы вообще утилитарного
назначения. Вещи же, которые создаются только для созерцания и являются в
этом отношении самоцелью, это никому не нужные вещи, и лучше их совсем не
создавать. Прекрасны боги, прекрасен космос, прекрасна природа, прекрасен
человек, прекрасны продукты его ремесла, прекрасно порождаемое им потомство,
прекрасны его занятия и прекрасно его общение с другими людьми. Но
создаваемые им произведения искусства не прекрасны, ибо они бесполезны,
несовершенны, ибо ни для чего ими нельзя воспользоваться. Они и не
благородны, ибо создавать их должны рабы, а не свободные. В дальнейшем
отношение искусства и природы будет пониматься иначе. Но в период восходящей
классики оно понималось только так.
г) Эстетический субъект
Отчасти об этом уже было сказано выше, когда говорилось о примате
мышления у греческого художника и об интеллектуалистическом характере его
творенья. К этому следует добавить лишь то, что такие термины, как "чувство"
или "воля", совершенно отсутствуют в греческом языке; если какие-нибудь
языковые аналогии и можно привлечь для этого из позднего языка, то ранняя
классика уж во всяком случае такими терминами не располагает. И
действительно, для чего нужны плотнику или столяру какие-либо чувства или
волевые процессы? Ему нужен труд и труд целесообразный, в результате
которого появлялись бы полезные для жизни вещи. Конечно, некоторое чувство
удовлетворения, когда его работа удается, и неудовлетворения, когда эта
работа не удается, он в себе наблюдает. И, конечно, для труда нужно иметь
волю. Но совершенно ясно, что эти психические корреляты труда имеют для
работника только третьестепенное значение и никакой основной роли они не
играют. Есть, однако, кое-что другое, что можно считать некоторого рода
эстетическим субъектом в греческой эстетике.
1) Эстетическая роль чувственного созерцания. Культурный грек, конечно,
любовался на солнце и свет, на луну и звезды, на хорошую погоду и природные
пейзажи, на прекрасные образцы растений, животных и людей, на богов, как он
представлял себе их в своем развитом мифологическом мышлении. Но это не
только не было художественным созерцанием, но даже едва ли было эстетикой
вообще. Во всех этих случаях наслаждение создавалось не столько прекрасными
видами окружающей природы или космоса, не столько восторгом в отношении
каких-либо изящных или красивых форм. Оно создавалось гораздо больше
жизненной целесообразностью этих предметов, их полезностью и нужностью для
человека, совершенством и гармонией их построения, их
производственно-технической образцовостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210
или иная моральная деятельность человека. А это тоже не искусство. В них
была натурфилософия, космология, религия и мифология. А это тоже не
искусство. Самое же искусство греки понимали удивительно прозаически, так
что работу плотника, столяра, скорняка, корабельного мастера или гребца,
врача или политического деятеля - словом, любую практическую и
производственную деятельность они называли "искусством". Поэтому вопрос об
отношении человека и искусства решался у них элементарно: человек, и прежде
всего душа, - это высшее произведение природы, а искусство - это
элементарная производственная деятельность.
а) Искусство и мышление
Из вышесказанного становится понятным, почему главную роль в искусстве
древние греки признавали не за человеческой личностью в целом, не за его
мировоззрением или идейностью, не за его чувством или волей и не за его
способностью к творчеству и созерцанию, а прежде всего за его мышлением.
Ведь окружающая древнего грека действительность была вещественной; и
отношение к этой действительности было только производственным. Естественно,
что при этих условиях на первый план выдвигалось мышление и практическая
способность применить это мышление к производству вещей. Греческое понимание
искусства совершенно верно признается интеллектуалистическим. Это не только
не противоречит их высоким эстетическим идеалам и художественному
творчеству, но, напротив, является именно результатом этих идеалов и
творчества.
б) Искусство и действительность
Действительность для грека была областью творчества, областью жизненного
строительства. Искусство же, самое большее, было для него только слабым
подражанием действительности; его многие из греческих эстетиков даже не
считали обязательным или необходимым. В этом было их превосходство над
буржуазной эстетикой. Искусство в античности не имело принципиального
значения и рассматривалось как необходимая характеристика всякого ремесла.
Поэтому и идеалисты и материалисты у греков совершенно одинаково думали, что
искусство есть подражание природе, подобно тому как и у нас каждый столяр
убежден в том, что изготовляемая им табуретка нужна для сидения, а не для
спанья, и изготовляемая им кровать нужна для спанья, а не для сидения. Если
же и поднимался когда-либо вопрос о существенном отношений искусства к
действительности, то поднимался он, во-первых, не в период классики, а в
период упадка классического искусства, и, во-вторых, ответ на этот вопрос
всегда был безнадежно натуралистическим: самым высоким искусством считалось
то, которое лучше всего воспроизводило вещи и живые существа.
Новоевропейский художник всегда старается дать в своем искусстве нечто
удивительное и небывалое; греческий же художник считал своей наиболее
высокой художественной целью изобразить вещь или живое существо так, чтобы
все приняли его изображение вполне тождественным с действительностью, без
всяких уклонений от нее, без всяких выдумок или прибавлений, без малейшей
доли фантазии.
в) Искусство и природа
Отсюда вытекает и совершенно ясный ответ на вопрос об отношении искусства
к природе. Природа для греков - это всегда нечто живое, одушевленное,
вечное, творческое. Природа - это и есть подлинный и настоящий художник.
Человек в сравнении с природой, какое бы великое искусство он ни создавал, -
это всегда нечто мелкое, бессильное, беспомощное и, может быть, только
едва-едва способное подражать природе и ее дивным созданиям. Искусство в
сравнении с природой - это жалкое кропательство, ничтожное обезьянничанье,
какая-то даже недостойная человека деятельность. Надо уметь создавать
подлинные вещи жизненного или, по крайней мере, хотя бы вообще утилитарного
назначения. Вещи же, которые создаются только для созерцания и являются в
этом отношении самоцелью, это никому не нужные вещи, и лучше их совсем не
создавать. Прекрасны боги, прекрасен космос, прекрасна природа, прекрасен
человек, прекрасны продукты его ремесла, прекрасно порождаемое им потомство,
прекрасны его занятия и прекрасно его общение с другими людьми. Но
создаваемые им произведения искусства не прекрасны, ибо они бесполезны,
несовершенны, ибо ни для чего ими нельзя воспользоваться. Они и не
благородны, ибо создавать их должны рабы, а не свободные. В дальнейшем
отношение искусства и природы будет пониматься иначе. Но в период восходящей
классики оно понималось только так.
г) Эстетический субъект
Отчасти об этом уже было сказано выше, когда говорилось о примате
мышления у греческого художника и об интеллектуалистическом характере его
творенья. К этому следует добавить лишь то, что такие термины, как "чувство"
или "воля", совершенно отсутствуют в греческом языке; если какие-нибудь
языковые аналогии и можно привлечь для этого из позднего языка, то ранняя
классика уж во всяком случае такими терминами не располагает. И
действительно, для чего нужны плотнику или столяру какие-либо чувства или
волевые процессы? Ему нужен труд и труд целесообразный, в результате
которого появлялись бы полезные для жизни вещи. Конечно, некоторое чувство
удовлетворения, когда его работа удается, и неудовлетворения, когда эта
работа не удается, он в себе наблюдает. И, конечно, для труда нужно иметь
волю. Но совершенно ясно, что эти психические корреляты труда имеют для
работника только третьестепенное значение и никакой основной роли они не
играют. Есть, однако, кое-что другое, что можно считать некоторого рода
эстетическим субъектом в греческой эстетике.
1) Эстетическая роль чувственного созерцания. Культурный грек, конечно,
любовался на солнце и свет, на луну и звезды, на хорошую погоду и природные
пейзажи, на прекрасные образцы растений, животных и людей, на богов, как он
представлял себе их в своем развитом мифологическом мышлении. Но это не
только не было художественным созерцанием, но даже едва ли было эстетикой
вообще. Во всех этих случаях наслаждение создавалось не столько прекрасными
видами окружающей природы или космоса, не столько восторгом в отношении
каких-либо изящных или красивых форм. Оно создавалось гораздо больше
жизненной целесообразностью этих предметов, их полезностью и нужностью для
человека, совершенством и гармонией их построения, их
производственно-технической образцовостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210