Но это вполне
прозрачно выявляется почти у всех философов в ранней классике. Попадая из
одной космической сферы в другую, мы не только получаем разный материальный
облик, но и разную степень разреженности. И эта разреженность, очевидно,
является не только разреженностью материи, но и разной степенью
напряженности пространства и времени, которые не являются повсеместной
однородностью, а везде и всюду неоднородны, везде и всюду тождественны с
материей, а материя - везде разная.
2) Красота всякого тела с конечной массой, объемом и скоростью есть тело,
в котором непосредственно чувственно и наглядно зрится бесконечная
сгущенность массы, объема и скорости этого тела, былая или будущая. Тот
момент материи, когда она находится в бесконечно большом сгущении, т.е.
обладает бесконечно большой плотностью и нулевой величиной, есть уже не
материя, а идея. Этот момент тоже мыслится во всех тех бесконечно
разнообразных моментах, когда тело обладает конечной массой, конечным
объемом или конечной скоростью. Созерцание бесконечной плотности тела в его
конечных состояниях есть созерцание эстетическое.
3) Вечность и время. Эти две области в античности тоже не мыслятся
метафизически разделенными. Если учитывать все особенности античного
материализма, то время здесь также необходимо мыслить бесконечно сжимаемым и
бесконечно расширяемым. Пустое пространство в тех немногих случаях, когда до
него доходила античная мысль, пребывало в бесконечно расширенном, бесконечно
растянутом и дискретном времени. Время, разреженное до предела, есть нуль
времени, или отсутствие времени. Так, безвременно элейское единое, сферос
Эмпедокла, пифагорейская монада, атомистическое пустое. Здесь нужно помнить,
что атомистическая пустота отнюдь не есть пространство, а лишь один из двух
основных конструктивных принципов материи. Пространство же, время и движение
как таковые состоят из атомов, а не суть нечто пустое. Все подобные виды
бытия охватываются только вечным мигом. Понятие этого временного нуля
содержится решительно во всех раннеклассических системах, где идет речь о
бесконечных процессах разрежения и сгущения материи. Везде здесь мыслится и
бесконечное сгущение времени, доведение его до такого вечного мига, где все
времена уплотнены до предела и где, собственно говоря, уже нет временного
протекания в обычном смысле слова. Такой вечный миг, как и все прочие
моменты времени, тоже мог мыслиться в виде тела, обладающего какой-либо
конечной скоростью, в котором непосредственно чувственно и наглядно мыслится
предельное сгущение всех времен и скоростей, свойственных данному телу. Это
и есть, с античной точки зрения, красота. Другими словами, красота каждого
тела с конечной скоростью есть его красота в аспекте вечного мига.
4) Творение есть умножение нуля на бесконечность. Этот тезис является
обобщением двух предыдущих. Когда средневековые богословы говорили о
творении из ничего, они, в сущности, пользовались этим математическим
тезисом, поскольку результатом умножения нуля на бесконечность может быть
любое конечное число. Конечно языческая античность не допускала единого
творца, который творил бы все из ничего. Но античные философы знали, что
такое бесконечность (они понимали эту бесконечность безлично) и им
приходилось переходить от бесконечности к конечным величинам. А так как
античная натурфилософия есть абсолютный монизм, основанный на сгущении и
разряжении единой материи от нуля до бесконечности, то здесь приходилось,
перенося бесконечность в область конечного, умножать ее на нуль. Когда
пифагорейцы представляли себе всякое тело состоящим из предела и
беспредельного, они, конечно, только то и делали, что умножали бесконечность
на нуль, поскольку и в бесконечном пространстве и в пределах окружности
конечных размеров - одно и то же количество точек, а именно бесконечное
количество, но только бесконечное пространство уже не бралось здесь само по
себе, а повторялось только для получения круга, в котором бесконечное
пространство уже отсутствовало, т.е. равнялось нулю. Тот же процесс мысли
происходил и у элейцев, когда они от своего единого переходили к миру
явлений, а также и у атомистов, когда они от своего пустого переходили к
структурному полному.
6. Космология и эстетика
Все рассмотренные выше противоположности, с античной точки зрения, не
существуют в метафизическом разъединении, но образуют предельную цельность.
Этой предельной целостью для греков был космос, а потому космология и
являлась для них подлинной эстетикой.
а) Космос
Античный космос - это предельное состояние всех материальных процессов,
которые чувственно воспринимаемы и наглядно изобразимы. Содержа пределы всех
материальных процессов, космос, кроме реальной и подвижной материи, несет в
себе особое тонкое вещество, которое ввиду своей легкости занимает верхнее
место в космосе и носит название неба. Таким образом, античный космос имеет
иерархическое строение. От тончайшего эфира, из которого состоит небо, и до
наиболее тяжелого вещества земли простираются самые разнообразные области,
представляющие постепенный переход от неба к земле. Античный космос
обязательно конечен во времени и пространстве, потому что иначе он не был бы
чувственно воспринимаемым и наглядно обозримым. Это не мешает тому, чтобы
космос данного времени погибал, переходя в хаос, и чтобы таким образом
существовало бесконечное число космосов. Наконец, тончайшее вещество, из
которого состоит небо и неподвижные звезды, является органической жизнью и
мыслит. Если употребить неуклюжую аналогию, то мы бы сказали, что небо и
неподвижные звезды являются у греков мозгом всего космоса.
б) Покой и движение
Вся античная эстетика, и особенно эстетика классики, признает мир только
в движении. Греку было непонятно, что определенная часть мира могла бы
находиться в полном покое. Земля, правда, оценивалась в большинстве случаев
как неподвижная. Но мы уже знаем, что многие греческие философы и астрономы
считали Землю подвижной. Кроме того, даже и те, кто считал ее неподвижной,
понимали ее как источник всякой жизни, как рождающее лоно для всего
существующего, как преисполненную самых разнообразных сил и бесконечных
потенций. Для греческой эстетики решительно все находится в вечном движении
- и земля, и море, и воздух, и небо, и даже сами боги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210
прозрачно выявляется почти у всех философов в ранней классике. Попадая из
одной космической сферы в другую, мы не только получаем разный материальный
облик, но и разную степень разреженности. И эта разреженность, очевидно,
является не только разреженностью материи, но и разной степенью
напряженности пространства и времени, которые не являются повсеместной
однородностью, а везде и всюду неоднородны, везде и всюду тождественны с
материей, а материя - везде разная.
2) Красота всякого тела с конечной массой, объемом и скоростью есть тело,
в котором непосредственно чувственно и наглядно зрится бесконечная
сгущенность массы, объема и скорости этого тела, былая или будущая. Тот
момент материи, когда она находится в бесконечно большом сгущении, т.е.
обладает бесконечно большой плотностью и нулевой величиной, есть уже не
материя, а идея. Этот момент тоже мыслится во всех тех бесконечно
разнообразных моментах, когда тело обладает конечной массой, конечным
объемом или конечной скоростью. Созерцание бесконечной плотности тела в его
конечных состояниях есть созерцание эстетическое.
3) Вечность и время. Эти две области в античности тоже не мыслятся
метафизически разделенными. Если учитывать все особенности античного
материализма, то время здесь также необходимо мыслить бесконечно сжимаемым и
бесконечно расширяемым. Пустое пространство в тех немногих случаях, когда до
него доходила античная мысль, пребывало в бесконечно расширенном, бесконечно
растянутом и дискретном времени. Время, разреженное до предела, есть нуль
времени, или отсутствие времени. Так, безвременно элейское единое, сферос
Эмпедокла, пифагорейская монада, атомистическое пустое. Здесь нужно помнить,
что атомистическая пустота отнюдь не есть пространство, а лишь один из двух
основных конструктивных принципов материи. Пространство же, время и движение
как таковые состоят из атомов, а не суть нечто пустое. Все подобные виды
бытия охватываются только вечным мигом. Понятие этого временного нуля
содержится решительно во всех раннеклассических системах, где идет речь о
бесконечных процессах разрежения и сгущения материи. Везде здесь мыслится и
бесконечное сгущение времени, доведение его до такого вечного мига, где все
времена уплотнены до предела и где, собственно говоря, уже нет временного
протекания в обычном смысле слова. Такой вечный миг, как и все прочие
моменты времени, тоже мог мыслиться в виде тела, обладающего какой-либо
конечной скоростью, в котором непосредственно чувственно и наглядно мыслится
предельное сгущение всех времен и скоростей, свойственных данному телу. Это
и есть, с античной точки зрения, красота. Другими словами, красота каждого
тела с конечной скоростью есть его красота в аспекте вечного мига.
4) Творение есть умножение нуля на бесконечность. Этот тезис является
обобщением двух предыдущих. Когда средневековые богословы говорили о
творении из ничего, они, в сущности, пользовались этим математическим
тезисом, поскольку результатом умножения нуля на бесконечность может быть
любое конечное число. Конечно языческая античность не допускала единого
творца, который творил бы все из ничего. Но античные философы знали, что
такое бесконечность (они понимали эту бесконечность безлично) и им
приходилось переходить от бесконечности к конечным величинам. А так как
античная натурфилософия есть абсолютный монизм, основанный на сгущении и
разряжении единой материи от нуля до бесконечности, то здесь приходилось,
перенося бесконечность в область конечного, умножать ее на нуль. Когда
пифагорейцы представляли себе всякое тело состоящим из предела и
беспредельного, они, конечно, только то и делали, что умножали бесконечность
на нуль, поскольку и в бесконечном пространстве и в пределах окружности
конечных размеров - одно и то же количество точек, а именно бесконечное
количество, но только бесконечное пространство уже не бралось здесь само по
себе, а повторялось только для получения круга, в котором бесконечное
пространство уже отсутствовало, т.е. равнялось нулю. Тот же процесс мысли
происходил и у элейцев, когда они от своего единого переходили к миру
явлений, а также и у атомистов, когда они от своего пустого переходили к
структурному полному.
6. Космология и эстетика
Все рассмотренные выше противоположности, с античной точки зрения, не
существуют в метафизическом разъединении, но образуют предельную цельность.
Этой предельной целостью для греков был космос, а потому космология и
являлась для них подлинной эстетикой.
а) Космос
Античный космос - это предельное состояние всех материальных процессов,
которые чувственно воспринимаемы и наглядно изобразимы. Содержа пределы всех
материальных процессов, космос, кроме реальной и подвижной материи, несет в
себе особое тонкое вещество, которое ввиду своей легкости занимает верхнее
место в космосе и носит название неба. Таким образом, античный космос имеет
иерархическое строение. От тончайшего эфира, из которого состоит небо, и до
наиболее тяжелого вещества земли простираются самые разнообразные области,
представляющие постепенный переход от неба к земле. Античный космос
обязательно конечен во времени и пространстве, потому что иначе он не был бы
чувственно воспринимаемым и наглядно обозримым. Это не мешает тому, чтобы
космос данного времени погибал, переходя в хаос, и чтобы таким образом
существовало бесконечное число космосов. Наконец, тончайшее вещество, из
которого состоит небо и неподвижные звезды, является органической жизнью и
мыслит. Если употребить неуклюжую аналогию, то мы бы сказали, что небо и
неподвижные звезды являются у греков мозгом всего космоса.
б) Покой и движение
Вся античная эстетика, и особенно эстетика классики, признает мир только
в движении. Греку было непонятно, что определенная часть мира могла бы
находиться в полном покое. Земля, правда, оценивалась в большинстве случаев
как неподвижная. Но мы уже знаем, что многие греческие философы и астрономы
считали Землю подвижной. Кроме того, даже и те, кто считал ее неподвижной,
понимали ее как источник всякой жизни, как рождающее лоно для всего
существующего, как преисполненную самых разнообразных сил и бесконечных
потенций. Для греческой эстетики решительно все находится в вечном движении
- и земля, и море, и воздух, и небо, и даже сами боги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210