ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 



ЭПИТОМА ЧЕТВЕРТАЯ. ЯРОСТЬ
А ворота Гомола ожидали
Тидея с шкурой львиной на щите,
И волоса на ней вздымались грозно;
Десница же Тидеева несла
В светильнике губительное пламя,
Как нес его когда-то Прометей.
Еврипид, "Финикиянки", 1119-1124
Он был небольшого роста и не велик телом. Его руки не поражали
обилием мышц или силой удара. Но пред натиском этого воина не могли
устоять самые могучие мужи, статью подобные сыновьям Алоэя [сыновья Алоэя
- От и Эфиальт; обладавшие огромной силой, они пытались взобраться на
небо, взгромоздив на Олимп горы Пелион и Оссу]. Все знали, что он в
одиночку расправился с пятьюдесятью богатырями, спрятавшимися в засаде,
чтобы погубить его. Сорок девять пали, сраженные насмерть, и лишь Меонт,
забрызганный с ног до головы кровью собратьев, вернулся, безумно твердя
его имя:
- Тидей!
И ведь все эти витязи были сильнее его, многие лучше владели копьем и
мечом, но не один из них не был столь яростен.
Ярость!
Безумная ярость рождалась в сердце этолийца Тидея, когда он вступал в
битву. Ярость наливала его мышцы сталью и уподобляла движения
стремительной молнии. Губительное пламя загоралось в глазах героя,
заставляя недругов отпрянуть назад. С оскаленным в крике ртом Тидей
нападал на своих врагов, вселяя в их души страх. В эти мгновения он
забывал обо всем: о жизни, о солнце, даже о смерти. Он помнил лишь, что
перед ним враг, которого нужно повергнуть. Не будь у него копья, он
атаковал бы противника с мечом и щитом, лиши его меднокрепкой защиты, он
бросился бы вперед с одним клинком, сломайся меч, он рвал бы тело врага
руками и зубами.
Если бы фортуна назначила ему родиться позднее, его бы назвали
берсеркиром [берсеркир - викинг, сражавшийся в состоянии яростного
исступления]. Эллада же не знала подобного слова. Но она знавала подобных
воинов, что бросались в кровавую схватку с непокрытой головой и
выступившей на губах пеной.
Звон бронзы и пение стрел, грохот рушащихся стен и крики умирающих -
лишь это они считали жизнью; все остальное было жалким существованием,
недостойным героя. Жить означало воевать. Воевать означало жить.
Прекратить их вечную битву могла лишь смерть, но не старость, ибо герои не
доживают до старости.
Они спешили познать яростную любовь битвы, ведь в Тартаре нет места
кровавым ристалищам и потому насладиться ими нужно в жизни.
Они менее всего думали о затаившейся рядом смерти и потому судьба
бывала нередко благосклонна к ним - они умирали последними.
Тидей хотел этой войны. Война должна была принести славу, добычу и
наслаждение кровавой сечи. Война могла принести смерть, но истинный воин и
в смерти находит наслаждение. Такова была нехитрая философия Тидея, лишь в
обол [самая мелкая греческая монета, равная 1/16 драхмы] оценивавшего
чужую жизнь и ни во что - собственную. Именно потому любила Тидея грозная
богиня Афина, столь же неистовая в бранном деле. Незримая под шлемом Аида
[шлем Аида обладал способностью делать человека невидимым], она опускалась
на сочные беотийские луга и наслаждалась лицезрением яростных поединков, в
которых Тидей проверял храбрость своих врагов. Быть может Афина была даже
чуточку влюблена в свирепого этолийца. Но лишь чуточку, так как рок обрек
ее вечно оставаться девой.
Не в силах скрыть восхищения от яростной одержимости своего любимца,
Афина порой снимала волшебный шлем и представала перед героем. Ей
нравилось, что Тидей не бледнеет от страха при виде грозной богини, а
беседует с нею как равный, не забывая при том о почтительности. Они с
увлечением говорили о битвах и на лице Тидея появлялась жестокая усмешка.
В эти мгновения он становился похож на кровожадного Ареса, в чьих глазах
горело то же губительное пламя. Но Афина старалась не обращать на это
внимания, убеждая себя, что жестоко бога волнует проливаемая кровь, а
Тидея влекут звон оружия и рокот боевых труб.
Трубы глухо ревели и в тот день, когда семеро вождей выстраивали
своих воинов у стен семивратных Фив. Эта война нужна была бежавшему в
Аргос Фиванцу Полинику, но затеял ее Тидей. Именно его пламенные речи
зажгли сердца вождей, именно он сумел убедить присоединиться к войску
могущественного Амфиарая.
Амфиарай...
В этом аргосском герое воплотились мужество и богоравная мудрость.
Воины верили ему как никому другому. Лишь от его согласия зависело
двинутся ли союзные дружины войной на Фивы.
Амфиарай долго отказывался участвовать в этом походе. Зевс даровал
ему способность видеть будущее и он знал, что смерть ожидает безумцев,
которые осмелятся подступить к стенам любимых богами Фив.
День шел за днем. Герои то по одному, то все вместе убеждали Амфиарая
присоединиться со своей дружиной к их войску, но тот неизменно отвечал
отказом. У всех опустились руки, но не у Тидея. Ведь к нему благоволила
совоокая Паллада. И она подсказала ему выход.
Однажды вечером, когда аргосские герои веселились на пиру, Тидей
проник в спальню жены Амфиарая. Осталось тайной о чем он говорил с
красавицей Эрифилой, но на следующее утро та вдруг велела супругу
собираться на войну против Фив. Побледневший Прорицатель пал пред женой на
колени.
- Опомнись! - возопил он. - Ведь я говорил тебе, что рок предвещает
смерть всем участникам этого похода!
- Ничего с тобой не случится, - холодно смотря на мужа сказала
Эрифила. - Милый, порою мне кажется, что ты просто стал трусом. Вот и
Тидей говорил мне тоже самое.
- Тидей? - грозно вопросил Амфиарай.
- Да. А что тут такого? - Эрифила игриво улыбнулась, уверенная, что
супруг не посмеет тронуть ее и пальцем. Она уже привыкла к тому, что
Амфиарай безропотно потакает всем ее прихотям. Будучи весьма
самоуверенной, Эрифила объясняла это неотразимостью своих чар. Она не
ведала, что в глубине души Амфиарай люто ненавидит свою легкомысленную
жену и лишь, покоряясь высшей воле, исполняет ее капризы. Ведь боги
порешили, что он умрет вскоре после того, как его проклянет обиженная
Эрифила.
Раздраженная равнодушным молчанием мужа, пропустившего мимо ушей ее
колкий выпад, аргивянка извлекла из ларца драгоценное ожерелье. Украсив им
шею, она вызывающе посмотрела на супруга. Амфиарай встал с колен и
коснулся рукою грозди крупных зеленоватых камней, переплетенных золотою
цепью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340