Он был куплен еще
мальчиком и долгие годы пользовался особой благосклонностью хозяина.
Сейчас он уже не интересовал Лиофара, но тот сохранил к рабу доброе
отношение. Врасим был занят тем, что расписывал вазы и покрывал их лаком.
Получалось это у него очень здорово. Недаром многие мастера завидовали
Лиофару и предлагали за умелого раба большие деньги. Но горшечник не
соглашался продать своего помощника, понимая, что в этом случае ему
придется разрисовывать лекифы самому, а глаза его были уже не те.
Лиофар подошел к столику, за которым сидел Врасим и взял в руки уже
готовый сосуд. Тонкими кистями раб изобразил на нем сцену битвы. Пять
гоплитов в шлемах с гребнем бились над телом смертельно раненного воина.
Ослабев от боли, тот пал на одно колено, а из бока его обильно текли
струйки крови, мастерски изображенные Врасимом киноварью. Покупатели любят
подобные сцены, и лекифы не залеживались на прилавке.
Лиофар пощелкал по стенке сосуда пальцем, а затем провел ладонью. Ни
трещинки, ни неровности. Добрая работа. Прослужит лет десять, не меньше. А
если он попадет в кенотаф [надгробный памятник или могила умершего,
останки которого захоронены на чужбине] павшего на чужбине воина, то будет
служить вечно. Хорошая работа!
- Молодец, Врасим! - похвалил Лиофар своего помощника. - Закончишь
работу, можешь отправляться на агору щупать девок. Проследи только, чтобы
лентяй Тердек прибрал мастерскую.
- Хорошо, хозяин.
Теперь Лиофар мог без волнения оставить мастерскую. Врасим очень
добросовестный раб и сделает все как нужно. Через небольшой внутренний
дворик горшечник прошел в свой дом. Это скромное по афинским меркам жилище
состояло из четырех комнат. В одной из них, самой большой, жил Лиофар,
другую занимали подмастерья-рабы, а третью - кухарка Фиминта, к которой
прежде Лиофар был не прочь залезть под подол. Эллин прошел в четвертую
комнату, служившую сразу кухней и столовой.
Фиминта, толстая и крикливая баба, колдовала над жаровней. Та нещадно
чадила, клубы дыма собирались под потолком и улетали в специально
проделанную щель. "Опять опрокинула горшок с водой на угли", -
неприязненно подумал Лиофар. Фиминта славилась своей безалаберностью. И
вообще, она была никудышней хозяйкой, и Лиофар время от времени подумывал
о том, чтобы избавиться от нее, но все не решался это сделать. Она
досталась ему в качестве приданого жены, которая умерла несколько лет
назад при родах. Терпеливое отношение к неряшливой кухарке было своего
рода данью памяти ушедшей в царство мертвых Полимнии.
Подавив зевоту, Лиофар бросил:
- Дай чего-нибудь пожрать!
- Успеешь! - буркнула в ответ кухарка.
Как уже имел возможность не единожды убедиться Лиофар, спорить было
бесполезно. Фиминта давно свыклась с мыслью, что хозяин позволяет помыкать
над собой. Она по-прежнему неторопливо шевелилась у жаровни и, наконец,
швырнула на стол две миски. В одной была рыба, в другой оливки и кусочек
ячменной лепешки.
- А вино? - спросил Лиофар, подозрительно принюхиваясь к рыбе.
- Сейчас.
Фиминта подала ему вместительный килик. Горшечник немедленно
продегустировал вино. Как и обычно, оно было разбавлено сильнее, нежели
следовало. Но такой уж скверный характер был у Фиминты. Она старалась
выгадать на всем, а прежде всего на своем хозяине. В очередной раз
вздохнув, Лиофар принялся за еду. Рыба была пересоленной. Наверняка
скупердяйка купила дешевую кефаль, что привозят в бочках из Боспора, и
забыла вымочить ее. "Что б тебя в Тартаре всю жизнь кормили только этой
рыбой!" - подумал Лиофар, торопливо сглатывая последний кусок. Затем он
допил вино, отставил от себя килик и не говоря ни слова, вышел из
столовой.
Очутившись в своей комнате, он стал рыться в сундуке, пытаясь найти
новый хитон. Но под руку попадались лишь старые, в которых перед любимым
было стыдно показаться. Отчаявшись обнаружить нужную вещь, Лиофар заорал:
- Фиминта!
Ему пришлось подождать, прежде чем кухарка явилась на зов.
- Что тебе?
- Где мой новый пурпурный хитон, что я купил у торговца-милетянина?
- С золотой каймой по подолу?
- Да! Да! - заорал горшечник, досадуя на тупоумие рабыни. Как будто у
него десять пурпурных хитонов!
Фиминта хмыкнула.
- Он еще спрашивает! Да ты же сам его изгваздал на симпосионе
[симпосион, симпосий - попойка, организуемая после совместной трапезы].
Залил вином и финиковым соком. Мне пришлось выстирать его, сейчас он
сушится на улице.
Лиофар помянул Лернейскую гидру и прочие порождения Ехидны. Затем
вновь заорал:
- Что же мне делать?!
- Надень что-нибудь другое.
Горшечник расстроился.
- Я не могу пойти к Педариту в старом хитоне.
- Ничего, сойдешь и так. Тебе на нем не жениться!
Отмахнувшись от злоязыкой бабы, Лиофар выбрал хитон поприличнее и
переоблачился. Он побрызгал волосы благовониями и тщательно вычистил грязь
из-под ногтей. После этого горшечник придирчиво осмотрел себя. Жаль
конечно, что на нем не пурпурный хитон, но смотрелся он вполне прилично.
Велев Фиминте приготовить нормальный - он подчеркнул - нормальный! - ужин,
Лиофар отправился на свидание.
Педарит должен был ждать в гимнасионе [гимнасион, гимнасий -
первоначально помещение для физического воспитания, позднее высшее учебное
заведение] на Киносарге [Киносарг - холм близ Афин, где находился
гимнасион, посещать который могли люди, не имеющие афинского гражданства].
В последнее время гимнасионы вошли в моду и их стали посещать не только
аристократы, но и простые граждане, и даже незаконнорожденные. Юноши
развивали здесь свою силу, граждане постарше беседовали да любовались
стройными телами своих молодых друзей.
Чинно здороваясь с знакомыми, Лиофар направился вокруг окруженного
колоннами двора для занятий. Находившиеся здесь юноши бегали, метали копье
и диск, боролись друг с другом. Обнаженные тела, увлажненные потом, жирно
блестели на солнце. Педарита здесь не было. Горшечник отправился дальше к
бассейнам с ключевой водой.
Его любимец стоял у перевитой плющом беседки и разговаривал с
каким-то мужчиной. Незнакомец был высок и плечист, тело его облегал
дорогой белый хитон, на плечи был небрежно наброшен пурпурный фарос
[парадный плащ]. Он что-то, горячась, доказывал Педариту, нежно держа его
за локоть.
С трудом сдерживая раздражение, Лиофар подошел к беседующим. Мужчина
бросил на него недобрый взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340
мальчиком и долгие годы пользовался особой благосклонностью хозяина.
Сейчас он уже не интересовал Лиофара, но тот сохранил к рабу доброе
отношение. Врасим был занят тем, что расписывал вазы и покрывал их лаком.
Получалось это у него очень здорово. Недаром многие мастера завидовали
Лиофару и предлагали за умелого раба большие деньги. Но горшечник не
соглашался продать своего помощника, понимая, что в этом случае ему
придется разрисовывать лекифы самому, а глаза его были уже не те.
Лиофар подошел к столику, за которым сидел Врасим и взял в руки уже
готовый сосуд. Тонкими кистями раб изобразил на нем сцену битвы. Пять
гоплитов в шлемах с гребнем бились над телом смертельно раненного воина.
Ослабев от боли, тот пал на одно колено, а из бока его обильно текли
струйки крови, мастерски изображенные Врасимом киноварью. Покупатели любят
подобные сцены, и лекифы не залеживались на прилавке.
Лиофар пощелкал по стенке сосуда пальцем, а затем провел ладонью. Ни
трещинки, ни неровности. Добрая работа. Прослужит лет десять, не меньше. А
если он попадет в кенотаф [надгробный памятник или могила умершего,
останки которого захоронены на чужбине] павшего на чужбине воина, то будет
служить вечно. Хорошая работа!
- Молодец, Врасим! - похвалил Лиофар своего помощника. - Закончишь
работу, можешь отправляться на агору щупать девок. Проследи только, чтобы
лентяй Тердек прибрал мастерскую.
- Хорошо, хозяин.
Теперь Лиофар мог без волнения оставить мастерскую. Врасим очень
добросовестный раб и сделает все как нужно. Через небольшой внутренний
дворик горшечник прошел в свой дом. Это скромное по афинским меркам жилище
состояло из четырех комнат. В одной из них, самой большой, жил Лиофар,
другую занимали подмастерья-рабы, а третью - кухарка Фиминта, к которой
прежде Лиофар был не прочь залезть под подол. Эллин прошел в четвертую
комнату, служившую сразу кухней и столовой.
Фиминта, толстая и крикливая баба, колдовала над жаровней. Та нещадно
чадила, клубы дыма собирались под потолком и улетали в специально
проделанную щель. "Опять опрокинула горшок с водой на угли", -
неприязненно подумал Лиофар. Фиминта славилась своей безалаберностью. И
вообще, она была никудышней хозяйкой, и Лиофар время от времени подумывал
о том, чтобы избавиться от нее, но все не решался это сделать. Она
досталась ему в качестве приданого жены, которая умерла несколько лет
назад при родах. Терпеливое отношение к неряшливой кухарке было своего
рода данью памяти ушедшей в царство мертвых Полимнии.
Подавив зевоту, Лиофар бросил:
- Дай чего-нибудь пожрать!
- Успеешь! - буркнула в ответ кухарка.
Как уже имел возможность не единожды убедиться Лиофар, спорить было
бесполезно. Фиминта давно свыклась с мыслью, что хозяин позволяет помыкать
над собой. Она по-прежнему неторопливо шевелилась у жаровни и, наконец,
швырнула на стол две миски. В одной была рыба, в другой оливки и кусочек
ячменной лепешки.
- А вино? - спросил Лиофар, подозрительно принюхиваясь к рыбе.
- Сейчас.
Фиминта подала ему вместительный килик. Горшечник немедленно
продегустировал вино. Как и обычно, оно было разбавлено сильнее, нежели
следовало. Но такой уж скверный характер был у Фиминты. Она старалась
выгадать на всем, а прежде всего на своем хозяине. В очередной раз
вздохнув, Лиофар принялся за еду. Рыба была пересоленной. Наверняка
скупердяйка купила дешевую кефаль, что привозят в бочках из Боспора, и
забыла вымочить ее. "Что б тебя в Тартаре всю жизнь кормили только этой
рыбой!" - подумал Лиофар, торопливо сглатывая последний кусок. Затем он
допил вино, отставил от себя килик и не говоря ни слова, вышел из
столовой.
Очутившись в своей комнате, он стал рыться в сундуке, пытаясь найти
новый хитон. Но под руку попадались лишь старые, в которых перед любимым
было стыдно показаться. Отчаявшись обнаружить нужную вещь, Лиофар заорал:
- Фиминта!
Ему пришлось подождать, прежде чем кухарка явилась на зов.
- Что тебе?
- Где мой новый пурпурный хитон, что я купил у торговца-милетянина?
- С золотой каймой по подолу?
- Да! Да! - заорал горшечник, досадуя на тупоумие рабыни. Как будто у
него десять пурпурных хитонов!
Фиминта хмыкнула.
- Он еще спрашивает! Да ты же сам его изгваздал на симпосионе
[симпосион, симпосий - попойка, организуемая после совместной трапезы].
Залил вином и финиковым соком. Мне пришлось выстирать его, сейчас он
сушится на улице.
Лиофар помянул Лернейскую гидру и прочие порождения Ехидны. Затем
вновь заорал:
- Что же мне делать?!
- Надень что-нибудь другое.
Горшечник расстроился.
- Я не могу пойти к Педариту в старом хитоне.
- Ничего, сойдешь и так. Тебе на нем не жениться!
Отмахнувшись от злоязыкой бабы, Лиофар выбрал хитон поприличнее и
переоблачился. Он побрызгал волосы благовониями и тщательно вычистил грязь
из-под ногтей. После этого горшечник придирчиво осмотрел себя. Жаль
конечно, что на нем не пурпурный хитон, но смотрелся он вполне прилично.
Велев Фиминте приготовить нормальный - он подчеркнул - нормальный! - ужин,
Лиофар отправился на свидание.
Педарит должен был ждать в гимнасионе [гимнасион, гимнасий -
первоначально помещение для физического воспитания, позднее высшее учебное
заведение] на Киносарге [Киносарг - холм близ Афин, где находился
гимнасион, посещать который могли люди, не имеющие афинского гражданства].
В последнее время гимнасионы вошли в моду и их стали посещать не только
аристократы, но и простые граждане, и даже незаконнорожденные. Юноши
развивали здесь свою силу, граждане постарше беседовали да любовались
стройными телами своих молодых друзей.
Чинно здороваясь с знакомыми, Лиофар направился вокруг окруженного
колоннами двора для занятий. Находившиеся здесь юноши бегали, метали копье
и диск, боролись друг с другом. Обнаженные тела, увлажненные потом, жирно
блестели на солнце. Педарита здесь не было. Горшечник отправился дальше к
бассейнам с ключевой водой.
Его любимец стоял у перевитой плющом беседки и разговаривал с
каким-то мужчиной. Незнакомец был высок и плечист, тело его облегал
дорогой белый хитон, на плечи был небрежно наброшен пурпурный фарос
[парадный плащ]. Он что-то, горячась, доказывал Педариту, нежно держа его
за локоть.
С трудом сдерживая раздражение, Лиофар подошел к беседующим. Мужчина
бросил на него недобрый взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340