Царила лишь одна Любовь...
[Эмпедокл, из поэмы "Очищения"]
Они мечтали создать царство любви, где люди любили бы друг друга. И
прекратились бы войны, и раздоры, и исчезла первобытная жестокость. Они
мечтали построить царство Счастья. Но, возомнив себя мудрыми богами,
пришедшими облагодетельствовать дикого человека, они не познали самого
главного - человеческой сути. Они не смогли проникнуть, да и не хотели, в
душу человека - злобную, жестокую, переполненную страстями и желаниями.
Они полагали, что человек - комок глины, из которого можно вылепить все,
что заблагорассудится, но тот имел вполне оформленное естество, переделать
которое оказалось нелегким, а скорее - даже невозможным делом. Люди
восстали против этих богов и уничтожили созданное ими царство Разума,
которое так и не стало царством Любви и Счастья.
Стихия дикого бунта столкнулась с гармонией, созданной богами,
породив невиданный катаклизм, который поставил человечество на грань
гибели. Подобных катастроф не случалось ни прежде, ни в последующем.
Погибли мириады людей, а уцелевшие вернулись к дикости и пребывали в этом
состоянии множество лет, пока уцелевшие во время хаоса боги вновь не
вернулись на землю. На этот раз их было всего шестеро, все прочие
погибли...
- Учитель! - воскликнул Павсаний. - Неужели и боги смертны?
- Все рано или поздно приходит к концу. Бесконечна лишь Вечность,
которая есть не что иное, как непрерывно борющиеся между собой Хаос и
Космос. Боги собрались на совет, но в этот раз не было в их рядах
единства, как прежде. Каждый видел новый мир по своему. И тогда они
порешили разделить земные пределы. Один, самый могущественный, взял себе
бесконечные степи. Другому, такому же властолюбивому, достались земли у
моря. Третьему - равнины севера. Прочие не пожелали властвовать над
людьми, считая, что человек должен сам определить путь, по которому
пойдет.
Принимая вновь под свою власть землю и море, боги поклялись
придерживаться определенных правил, преступать которые они были не вправе.
Главным из них было обязательство не строить всеземного царства, где один
народ будет походить на другой, все будут говорить на моноязыке и
поклоняться общему богу. Именно так было в Золотом веке и это привело к
страшной катастрофе. Люди отныне должны были жить сами по себе, а боги -
лишь вправе указывать им наиболее краткий путь к Счастью.
Заключенное соглашение было скреплено взаимными клятвами. Те, что
решили быть богами, создали себе помощников, использовав для этого энергию
космоса, и принялись строить свои миры. По сути это была игра, в которой
участвовали целые народы; участвовали нередко против своей воли. Долгое
время правила этой игры соблюдались. Боги-демиурги - так стали называть
тех, кто строил свой мир - вмешивались в дела людей ровно настолько, чтобы
не сбить их с предназначенного Судьбой пути. Те же, кто добровольно
отказались от власти над миром, занимались тем, что было им по душе. Один
стал отшельником, второй воевал, третий путешествовал. Но пришел день и
демиурги, охваченные жаждой власти, пожелали установить полное господство
над человеческим миром, объединив разноязыкие народы и подчинив их своей
злобной воле. Эта воля зародилась в недрах Востока и черной чумой начала
расползаться по миру. Возникли огромные воинственные империи, запылали
пожары, пролились реки крови. И все это вновь, как и много столетий назад,
делалось во имя великой целы - сделать человека счастливым. Те, кто
отказались от власти над миром, хорошо помнили к чему все это тогда
привело. Они объединили силы и стали бороться с захватившими власть
демиургами. События, участниками которых мы являемся, есть часть этой
борьбы.
Философ замолчал, ожидая реакции своих слушателей. Ученик
безмолвствовал, а спартиат задумчиво выдавил:
- Вот бы нам такое оружие, какое имели боги Золотого века. - Это было
единственное, что запало в душу воину. Эмпедокл посмотрел на него и
захохотал. До слез. Затем внезапно посерьезнел. В этот миг тоненько
тренькнул невидимый звоночек - дз-зинь! Еврит посмотрел на Павсания, тот в
свою очередь на философа. Эмпедокл остался невозмутим, словно ничего не
расслышал. Рассеянно катая по столу финиковую косточку, он произнес,
обращаясь к Евриту:
- Насколько я понимаю, ты доверенное лицо Леонида. - Заметив
удивленное выражение, появившееся на лице спартиата, философ добавил:
- Хотя, похоже ты не догадывался об этом. Павсаний мой ученик и я ему
также полностью доверяю. Поэтому я раскрою вам одну тайну. Силы, желающие
подчинить мир своей воле, пытаются уничтожить нас, то есть меня и царя
Леонида.
- Вы те самые боги, которые пожелали стать людьми? - сдавленным
голосом спросил Павсаний.
- Нет. Но мы на их стороне. И мы обладаем силой. Чтобы избавиться от
нас, наши враги готовы пойти на все. Они презрели правила игры и пускают в
ход и магию, и отравленный кинжал. Так совсем недавно враги пытались убить
царя Леонида.
- Это был Перпикт. Он был безумен, - поспешно вставил Еврит,
вступаясь за честь спартиатов. Вновь тренькнул звоночек.
- Может быть и безумен. Но его безумством двигала злая воля, да и
речь совсем не об этом. Не так давно царь должен был быть на Крите, где
его ждали друзья. Однако на побережье Пелопоннеса он попал в засаду. Будь
на месте Леонида кто-нибудь другой и можно б было заказывать поминальный
пир.
- Царь Леонид великий воин! - с гордостью подтвердил Еврит.
Эмпедокл зевнул.
- Я говорю все это потому, что к нам идут незваные гости. Они
перелезли через стену и прошли сквозь лес. Думаю, они уже вошли в дом.
- Клянусь Зевсом... - Спартиат начал медленно подниматься со своего
места. - Так почему ж мы спокойно сидим?!
- Дело в том, дорогой юноша, что у каждой игры есть свои правила,
которые следует исполнять, и лишь в этом случае она доставляет
удовольствие. - Звонок тренькнул в третий раз. Философ поспешно
пробормотал, вскакивая:
- Тогда было рано, а теперь в самый раз!
Они едва успели сорвать со стены мечи: Эмпедокл чудо-клинок,
привлекший внимание спартиата, Павсаний - махайру, а Еврит сразу два -
ксифос и акинак, как дверь с треском распахнулась и в комнату ворвались
вооруженные люди. Каждый из них сжимал в руке короткий меч, некоторые
прихватили с собой беотийские, наиболее подходящие для подобной схватки,
щиты, кое-кто на всякий случай, скорей по привычке, надели легкие шлемы,
но не один не облачился в панцирь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340