Скиф на мгновение задумался.
- Я не столь ловок в словах, как ты, но вот что значит для меня
жизнь. Она была, есть и будет очень бурной. Я имел много друзей, настоящих
друзей. Большинство из них я потерял. Кое-кто погиб, кое-кто ушел,
остальные далеко отсюда. Но я отдал бы все ради их счастья и верю, что они
сделали бы то же самое ради меня. Я из тех, кого ты порицаешь, Менандр. Я
воин и вор. Я люблю кровь, пенье стрел, вой горного ветра. Я авантюрист и
мне сладостно само это слово.
Авантюр-ра! Какой звонкий рык в этих трех слогах! Авантюр-ра! Ты был
неправ, Менандр, сказав, что авантюристов немного. Нас много, сотни и
тысячи, нас тьма. Но среди нас есть такие, что соизмеряют свои силы, и их
приключения оканчиваются счастливо. И такого никто не посмеет назвать
авантюристом. Такие становятся королями и тиранами, полководцами и
губернаторами открытых ими земель. Это победители! Но как тонка грань от
победителя, человека, соразмерно оценившего свои силы и тяжесть выбранной
задачи, до авантюриста, взявшегося за заведомо невыполнимое дело и
проигравшего. Был ли авантюристом царь Куруш, покоряя один народ за
другим? Нет! Ведь он был удачлив. Но он стал им, проиграв битву
кочевникам-массагетам, вдоволь напоившим царя кровью. Хотя осмелится ли
кто назвать его поход авантюрой? Ведь Куруш собрал огромную армию,
обеспеченную оружием и продовольствием, его лазутчики разведали дороги,
его послы привлекли на сторону парсов многих союзников. Это была четко
спланированная и подготовленная акция. Но Куруш попал в засаду и проиграл.
Кто сделал его авантюристом? Судьба! А победи, и она б увенчала его
лаврами. Пойми, Менандр, человек не рождается авантюристом, его делает им
судьба.
Мне по душе многое из того, что превозносите вы. Я отнюдь не аскет. Я
люблю красивых девушек и отменное вино, хороший стол и добрую беседу с
друзьями. Значит ли это, что я такой же как вы? Может быть. Но я люблю
коня и лук, погоню и ветер. И вот я уже совсем другой. Так кто же я? Где
мое истинное лицо? А может ли человек жить жизнью, подобной вашей. Может
ли он провести свои годы, лежа на кушетке и услаждая себя разговорами с
друзьями? Его мускулы ослабнут, а кровь станет похожей на патоку. Он
потеряет радость движения, радость свежего воздуха, он лишится самого
сладостного из чувств - яростного ожидания. А придет время, и он
перестанет получать удовольствие от вина и пищи, а еще раньше - от женщин.
Он пресытится. И тогда наступит апатия...
Скилл внезапно упустил мысль и замолчал. Увлеченный своей речью, он
лишь сейчас обнаружил, что из всей компании его слушает лишь Лаоника. Две
парочки покинули залу, Леониск и Менандр тихо перешептывались, Герон спал
в обнимку с кифарой.
- Ты хорошо говорил, дружище Скилл! - торопливо, словно уличенный в
чем-то неприличном, воскликнул Менандр. - Ты очень здорово говорил. Выпей!
Кто много говорит, тому надо время от времени освежать горло. Так значит,
ты любишь приключения? Но и не против наслаждений? Тогда не все потеряно!
Оставайся с нами и ты будешь любить лишь наслаждения. Оставайся с нами,
дружище Скилл!
То были последние слова, сказанные Менандром. Он и Леониск поднялись
и вышли из залы.
- У них мужская любовь, - шепнула Лаоника. Не обращая внимания на
спящего кифариста, девушка обняла шею Скилла и увлекла его вниз...
На следующий день Скилл не уехал. И через день - тоже. Проснувшись,
он бродил по городу, вежливо разминаясь с такими же праздными гуляками,
сидел в трактирах, любовался красотами храмов и дворцов. Вечером он
возвращался в дом Менандра и начиналась новая ночь, наполненная дружескими
беседами, тонким запахом вина и любовью. Любовью... Сам того не замечая,
Скилл не на шутку привязался к Лаонике.
Его лук валялся в комнатушке на чердаке трактира "Сон Аполлона",
разъедаемый плесенью. Так же и душа Скилла разлагалась под воздействием
речей Менандра. Летели дни, и скоро Скиллу стало безразлично все, что не
касалось ночных застолий. Словно напоенный дурманом он бесцельно мерил
шагами улицы Серебряного города, чтобы вечером вновь вернуться к дому со
львом. И сладкий яд слов Менандра проникал в его мозг.
- Что наша жизнь? Ничто! Ничто, если в ней нет места удовольствиям.
Долой беды! Долой труды, хлопоты, болезни, тяготы и войны! Человек рожден,
чтобы наслаждаться. Пей, дружище Скилл!
И Скилл послушно глотал вино, а затем утопал в волнах любви.
Минуло немало дней, похожих на один. Однажды, прогуливаясь по городу,
Скилл встретил купца Калгума.
- А, старый знакомый! - воскликнул тот, устремляясь навстречу Скиллу.
- Здравствуй, купец.
- Если я не ошибаюсь, ты собирался уехать из города?
- Может быть, - равнодушно ответил Скилл. - По-моему подобные
намерения высказывал и ты.
- Да, - согласился купец. Мгновение они стояли друг против друга
молча, затем купец вздохнул. - Сегодня я истратил последнюю монету.
Проклятый город! Он вцепился в меня и не отпускает, высасывая деньги,
кровь, мысли!
Скилл безразлично поинтересовался.
- Тебя держат силой?
- Если бы! Нет таких пут, чтоб смогли удержать купца-бронзовика. Это
какое-то наваждение. Каждое утро я просыпаюсь и говорю себе: пора
отправляться домой. Но стоит мне выйти на улицу - эта музыка, которой
наполнены воздух и архитектура, благоуханные запахи, приветливые люди...
Все это пьянит мой мозг, и я остаюсь еще на день, клятвенно заверяя себя,
что уеду завтра. А наутро история повторяется.
- У меня по-другому, - задумчиво произнес Скилл. - Я нашел свою
любовь. Я нашел друзей. Я люблю и любим.
- Любим! - Купец тихо рассмеялся. - Глупец! Этот город любит лишь
себя. Это иллюзия любви, подобная той, что пытаются создать лжепророки,
клянущиеся в любви всему человечеству. Этот город не любит никого, кроме
себя. А люди здесь лживы и непостоянны.
- Ты сам лжец! - воскликнул Скилл.
- Я лгу? Если бы... Ты говоришь, тебя любят друзья. А не задавался ли
ты вопросом: почему?
- Друг на то и есть друг, чтобы любить тебя лишь за то, что ты
существуешь.
Калгум нервно куснул губу.
- А, может быть, все проще? Может быть, они любят тебя за твои
деньги?
- Ты вновь не угадал, купец. Я ни разу не давал им денег. Я лишь
истратил немного на свою возлюбленную, но эта сумма смехотворно мала.
- Значит, ты считаешь себя счастливцем! - желчно воскликнул Калгум.
- Э, купец, я вижу ты завидуешь мне! - сказал Скилл и повернулся
чтобы уйти. Калгум вцепился в его руку.
- Постой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340