В Восточном Крыму, неподалеку от древнего Пантикапея, есть грязевое
озеро Чокрак - многометровая толща вязкой черной массы, покрытая белой,
хрустящей при ходьбе коркой. Некогда, во времена, свидетелями которых
являлись наши герои, здесь был морской залив. С течением веков его
отделила от моря земляная перемычка и залив превратился сначала в некое
подобие болотистого лимана, а затем - в грязевое озеро. В засушливое лето
озеро совершенно высыхает и освободившаяся от воды соль ослепительно
блестит на солнце. Чокрак окружен невысокими степными холмами, трава на
которых под воздействием беспощадных лучей сохнет, окрашивая землю в
безжизненный серый цвет. А рядом с озером, отделенный искусственной
дамбой, находится крохотный живой водоем, наполненный рыбой и тиной. И
если смотреть на это место с высоты птичьего полета, глазам предстает
сказочный, совершенно неземной пейзаж - огромная, тускло блестящая под
лучами солнца равнина в окружении мертвых пепельных холмов, и крохотный,
ярко-зелено-синий, словно сказочный бриллиант, водоем, единственное живое
посреди мертвого. Лишь здесь начинаешь ощущать невыносимую насыщенность
живого цвета, выставленного на ослепительно-мертвом фоне.
Примерно так же - яркой, ослепительно-прекрасной, полной грозного
алого блеска смотрелась небольшая фаланга спартиатов, изготовившаяся для
последнего боя. Пылающая багрянцем шеренга на фоне плавящихся утренней
дымкой скал. Их было уже не триста, а меньше, многие погибли в предыдущих
схватках. Еще многие были ранены, но оставались в строю, надеясь обрести
смерть в битве. Они одели парадные алые трибоны и до блеска вычистили
помятые доспехи. Над блестящей бронзой шлемов волновались алые, черные и
белые гребни, украшенные львами щиты бросали во врагов ослепительные
зайчики. Сыны Лакедемона тщательно приготовились к тому, чтобы их смерть
была прекрасной.
Здесь были те, кого знала вся Эллада, и те, кого ей предстояло
узнать. В центре фаланги стоял облаченный в царские доспехи Еврит.
Большинство спартиатов принимали его за царя и лишь немногие знали истину.
По правую руку от Еврита стоял Креофил, по левую - отважный Диенек.
Поодаль расположился Гилипп, которого оберегали с боков Алфей и Марон,
сыновья Орифанта. На правом краю стояли два громадных воина в черном.
Одним из них был прорицатель Мегистий, завернувшийся до самых пят в свой
любимый плащ. Акарнанец был вооружен небольшим щитом-лезейоном и длинным,
отдаленно похожим на махайру, мечом. Рядом с ним стоял могучий воин,
закованный в диковинную, цвета воронова крыла, броню. В отличие от
Мегистия он не имел щита и сжимал в правой руке громадный, тускло
мерцающий меч. Подобных мечей не знала ни Эллада, ни Мидия. Это был меч из
прошлого, явившийся из небытия, чтобы вершить будущее. Спартиаты
поглядывали на меч и его владельца с затаенным уважением.
Но не одни лакедемоняне готовились встретить свой смертный час. Рядом
с ними, лицом к морю стояли фиванцы. Но сколь разительно отличались они от
спартиатов! Доспехи беотян были тусклы, дорогие плащи изодраны и испачканы
грязью, в бегающих глазах были страх и неуверенность. Нет, им не хотелось
умирать. Позади спартиатов, прикрывая их спины, стояли феспийцы, пятьсот
отважных безумцев, неизвестно зачем избравших смертный жребий. Накануне
Леонид потратил немало времени, уговаривая их уйти. Феспийцы ответили
отказом и теперь стояли спина к спине со спартиатами.
Эллины недаром избрали для своего последнего боя именно этот холм,
возвышающийся ровно посередине Фермопильского ущелья. Стена, верно
послужившая им два дня, не была преградой для мидян, обошедших защитников
Фермопил с тыла, но вполне могла стать ловушкой, и потому Леонид решил
занять позицию на холме, развернувшись к врагу тремя фалангами. Теперь
эллинам оставалось только ждать, наблюдая за тем, как ущелье заполняется
вражескими воинами.
Опасаясь ловушки парсы медленно приблизились к холму и схватили его
кольцом. Какое-то время они рассматривали смельчаков, затем Мардоний
приказал атаковать. Бессмертные хлынули на холм тремя потоками. Сотни
Гидарна атаковали феспийцев, отряды Гиперанфа - спартиатов, сам Мардоний
наступал на фиванцев. Выставив вперед копья, бессмертные с криком
бросились на неподвижно стоящих эллинов. Три блестящие волны накатывались
на шеренги фаланг и тут же отхлынули прочь, оставив на выжженной траве
десятки мертвых тел. Яростно закричав, так что скалы дрогнули от
оглушительного эха, атаковали вновь. И вновь отступили, пятная землю
трупами. Затем эллинские фаланги, повинуясь приказам своих командиров,
стали медленно спускаться по склону, поражая врага стальной щетиной копий.
Воины Демофила, яростные и веселые, гнали парсов Гидарна, спартиаты -
воинство Мардония. Шагнули вперед и фиванцы...
Фиванцы. Все же они не хотели умирать. Это был не их день, это была
не их битва. Но и они шагнули вперед, готовясь покрыть копья алой влагой.
Преисполненный решимости, Леонтиад занес над головой меч. То был миг,
который мог стать мигом великой славы фиванцев. Прекрасная смерть. Уйти в
никуда, упиваясь кровью врагов. Меч стал спускаться на голову
противостоящего парса, и в этот миг пред глазами Леонтиада предстало
прекрасное лицо кельтянки. И меч дрогнул, и упал на землю.
- Пощады! - прохрипел Леонтиад, и сам не узнал собственного голоса.
Следуя примеру командира, фиванцы поспешно побросали оружие и были
пленены. Их поставила на колени пред Ксерксом. Царь назвал беотян
изменниками, святотатцами и... трусами. Царский палач наложил на их лица
позорное рабское клеймо.
Они испугались смерти. Они испугались славы. Они получили вечный
позор.
Несмотря на измену фиванцев, эллины сбросили бессмертных с холма. Это
была прекрасная, но бессмысленная атака. Точнее, смысл был; он заключался
в том, чтобы атака вышла прекрасной. Ведь о победе речь уже не шла. И
атака удалась. Пять сотен феспийцев заставили пятиться пять тысяч
бессмертных, словно перед ними были не лучшие воины Парсы, а стадо
баранов, вдруг лишившихся своего пастуха. Феспийцы истребили тридцать
вельмож и почти тысячу простых воинов. Но они сошли с холма, открыв спину.
Парсы опомнились и наступила развязка. Бесчисленное множество озлобленных
варваров окружили поредевшую фалангу, началось избиение. К тому времени
феспийцы переломали копья и сражались мечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340