Умершие лежали в самых разнообразных позах - порой причудливых и даже
вычурных, - в каких их застала смерть. Кто-то умер почти спокойно, сложив
руки на груди или вдоль туловища. Других смерть нашла в движении; они
лежали, подогнув под себя ноги, словно пытаясь встать и продолжить свой
путь. Третьи пали в жаркой схватке, их руки крепко сжимали иззубренное
оружие, а в остекленелых глазах навечно застыл азарт. Ужасней всего
выглядели те, кто умерли в мучениях, кому боги не даровали быстрой смерти.
Их лица были искажены мукой, а члены сведены страшной судорогой, что
пронизывала мышцы в последние мгновения жизни и не отпустила и тогда,
когда пришла смерть.
Рассматривая груды одеревеневших трупов нетрудно было представить,
что происходило в том или ином месте утром, в полдень или перед закатом.
Вот здесь наступали мидийцы. Наступали бескровно, не встречая
сопротивления. Невозможно увидеть ни одного воина, лежащего головой на
восток. Все трупы, расположенные почти идеальными рядами, будто их свалила
неведомая могучая сила, устремлены к западу, к спасительным Деметриным
воротам; они словно пытаются уползти из проклятого ущелья, ставшего им
могилой. И почти все они имеют рану в спине или в затылке - след эллинской
стали, нанесшей позорящий удар. Лишь немногие отважились повернуться и
встретить смерть лицом. Как, к примеру, вот этот сотник, на чьем теле
можно насчитать добрый десяток ран и чей изогнутый меч покрыт спекшейся
кровью. Он защищал свою жизнь, а, быть может, пытался остановить бегущих
воинов, вонзая бронзовый клинок в их животы и шеи. Затем он получил удар в
пах, изогнулся и тут же несколько копий впились в его грудь. Одно из них
вошло слишком глубоко, застряв меж ребрами. Эллин не смог вытащить его и
устремился дальше с извлеченными из ножен мечом.
А в этом месте лезли на стену киссии. Лезли отчаянно, порой забывая
прикрыть себя щитом. У большинства из них разрублена голова. Войлочная
тиара быть может предохраняет от солнца, но никак не от хорошего удара
мечом. Их смерть была мгновенной и умерли они с радостным ощущением
ярости. Теперь по обезображенным гримасой лицам ползали зеленые мухи,
привлекаемые мертвой кровью и жирными сгустками выплеснутого из черепа
мозга.
Пройдем чуть дальше, на небольшой холм. Его занимали лучники,
посылавшие стрелы в феспийцев, оборонявших левый участок стены. Они
поработали на совесть - двадцать гоплитов недосчитается городок Феспии
после этого боя, - но увлеклись и не успели броситься в бегство вместе со
всеми. Перешедшие в атаку эллины отсекли их от прочих и истребили всех до
единого. Ярость феспийцев была столь велика, что они уродовали уже мертвые
тела, вонзая копья в холодеющую плоть.
Сразу за холмом навалена куча мертвых коней и их хозяев - богато
одетых киссиев. Эти воины были телохранителями Онафа. Они прикрыли бегство
своего командира и поплатились за это жизнями. Их искрошила сталь
спартиатов. Здесь лакедемоняне потеряли пятерых бойцов, Но не ищите их
среди причудливой груды мертвой плоти, доспехов, щитов и копий. Тела
лакедемонян уже обрели вечный покой в братской могиле у стены, а друзья
помянули их доброе имя чашей чистого вина.
Проход постепенно сужается. Его ширина уже не превышает двадцати
локтей. В этой узкой кишке, тянущейся до самых ворот, творилось самое
страшное. Здесь бегущие варвары спрессовывались в визжащую массу,
безжалостно истребляемую острой сталью. Сотни и сотни мидийцев и киссиев
образовали громадный штабель трупов. Своей смертью они завоевали эту
землю, потому что эллины решили не занимать фалангой прежнее место в
Деметриных воротах, предоставив мидянам, если они отважатся на новый
приступ, самим растаскивать эту смердящую груду.
Здесь на небольшом выступе, очищенном от мертвецов, расположилась
группа дозорных, оставленных на тот случай, если варвары вздумают напасть
ночью. Леонид поприветствовал их кивком головы, воины почтительно
поклонились.
- Ну как, все тихо? - спросил царь.
- Да, - отозвался один из стражей. - Лишь иногда стонут раненые, да
варвары, забравшиеся в болото, пытаются вылезти на равнину.
Леонид повернул голову в сторону зыбкой глади залива, на сотни футов
покрытой темными холмиками увязших в трясине варваров. Многие из них были
мертвы и вскоре должны были стать пищей для червей и крабов. Другие еще
шевелились, надеясь вытащить тело из трясины. Но их ожидала та же участь.
- Прекрасен запах смерти! - воскликнул царь, вдыхая воздух,
наполненный миазмами трупного разложения - день был жарок, и мертвецы уже
начали загнивать. Леонид повернулся к стоявшим за его спиной Гилиппу,
Евриту и прорицателю Мегистию. - Мне нравится это зрелище!
- А меня ужасает! - резко ответил Мегистий.
- Брось, жрец! Они сами пришли на нашу землю. Они жаждали золота,
рабов и земли. Но золото и смерть всегда ходят рядом. Они родные братья. У
золота - лик смерти. А смерть улыбаясь, обнажает золотые зубы. Они, -
Леонид указал рукой на лежащие пред ним трупы, - мечтали о золоте, забывая
о том, что на одного, который вернется домой с добычей, придутся пятеро,
коим суждено удобрить своими костьми землю, отдавшую свое золото. Сегодня
мы собрали с них первую жертву, славную жертву!
Леонид поддел ногой труп одного из мидян, облаченный в роскошный
золотистого цвета хитон, до пояса покрытый медной чешуей. По лицу царя
пробежала гневная тень.
- Кто осмелился грабить трупы? - процедил он, оборачиваясь к часовым
и указывая на холеные руки мертвеца, на которых виднелись светлые следы от
снятых перстней.
- Фиванцы, - таков был ответ. - Они набрали полные горсти колец и
браслетов.
Царь усмехнулся.
- И они думают о золоте. Скажи, прорицатель, - Леонид посмотрел на
Мегистия, - зачем золото тому, кто завтра будет покойником?
Не дожидаясь ответа, царь повернулся и пошел обратно. Прочие
поспешили за ним.
Уже совсем стемнело. На небосклон выполз выщербленный диск луны,
бросавшей ломкие тени на искаженные мукой мертвые лица, холодно игравшей с
потускневшим от крови металлом. Наполненное мертвецами ущелье порождало
тоскливое чувство. Разогретые днем трупы вспучились, холодный вечерний
ветер, пришедший с моря, охладил их, освобождая от переполнявшего мертвую
плоть гнилого воздуха и мертвецы издавали неясный шепот, похожий то ли на
тихий стон, то ли на шипение. Время от времени кто-нибудь из них терял
опору, и тогда его рука или туловище с шумом оседали вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340