И те, и другие не были гвардейцами. Они не боялись
смерти, но за их спиной был рай. За спиной же спартиатов были отчизна,
родина, Тартар и честь.
Четыре века швейцарские наемники были опорой многих государей Европы.
Они воевали за деньги, но отрабатывали их столь добросовестно, что
сокрушали тех, кто воевал за славу. Крохотный отряд швейцарцев защищал
несчастного французского короля даже тогда, когда от него отреклись народ,
дворянство и войско. Это была гвардия, честно отрабатывающая свои деньги.
Она перестала существовать в то мгновение, когда умерло наемничество и
появились национальные армии.
Пришел век великих революций, войн и потрясений. Век гигантской бойни
за обладание миром. Век императоров и полководцев. Век краткий и грозный.
Век, вместивший в себя бесчисленное множество сражений. Это был век
великой гвардии. Это был век ее смерти.
Бассано, Холлабрунн, Аустерлиц, Иена, Ауэрштадт, Прейсиш-Эйлау,
Фридланд, Сарагоса, Асперн, Ваграм, Смоленск, Бородино, Малоярославец,
Красный, Березина, Бауцен, Кульм, Кацбах, Лютцен, Шампобер, Ла-Ротьер,
Лан, Бриен, Дрезден, Лейпциг, Линьи... [Наиболее кровопролитные сражения
наполеоновских войн.]
Сотни тысяч отважных воинов сложили свои головы в этих кровавых
битвах.
И, наконец, было Ватерлоо, небольшая деревенька южнее Брюсселя,
вошедшая своим названием в истории лишь благодаря тому, что в ней
размещалась штаб-квартира Веллингтона. Победи Наполеон, и это сражение
назвали бы битвой при Бель-Альянсе. Но он проиграл и потому:
ВАТЕРЛОО.
Год 1815-й, месяц июнь, восемнадцатое.
В этот день полегли старые "ворчуны" Наполеона. Они умерли потому,
что в этот день умирали все. В этот день умерли жандармы Делора и Ватье,
егеря Лефевра-Денуэтта, драгуны Сомерсета и гвардейские роты Кука. В этот
день умерли серые шотландцы и молодая гвардия Дюгема. В этот день умерла
гвардия, ибо ее век ушел. На смену доблести и отваге, мечу и штыку шли
стратегия Клаузевица и Мольтке [Клаузевиц - виднейший военный теоретик;
Мольтке - его ученик и последователь], коническая пуля и ракета. Уходил
человек, приходили люди.
Гвардию убило вовсе не Ватерлоо. Под Ватерлоо погибли гвардейцы,
может быть, лучшие из лучших, но не гвардия. Ее палачами стали паровоз и
бульварные газеты, блюминги и парламенты, линкор и сытое общество. Ее
похоронили феминистки и коммунисты, спикеры, квакеры, теософы, лейбористы,
общества милосердия. Ее похоронили ханжество и паточное благополучие. Ее
похоронило само время.
Гвардия могла бы сдаться на милость победителей и стать занятным,
вызывающим добрую усмешку анахронизмом, вроде английской монархии или
диснейлендовских призрачных замков, но она предпочла умереть, оставив
материальному миру лишь пышную мишуру униформы, высохшую оболочку мертвого
тела.
Моряки "Варяга" и "Шангорста" еще тянули свою предсмертную песню:
И с пристани верной мы в битву пойдем
Навстречу грядущей нам смерти...
Но гвардия уже умирала, и в ее агонии был слышен вопль Камброна.
Гвардия умирает, но не сдается!
Так было всегда. Ведь величие гвардии не в медвежьих шапках или
серебряных щитах. Ее величие в скромных обелисках, установленных в
Фермопилах и на Бородине, под Левктрами [место сражения между
пелопоннесским и фиванским войском (371 г. до н.э.); фиванцы под
командованием Эпаминонда нанесли врагу сокрушительное поражение] и
Ватерлоо. Ее величие в подвиге русского гусара Мелиссино [Мелиссино А.П. -
русский гусар, командир полка; в 1813 году под Дрезденом совершил подвиг
самопожертвования, бросившись верхом на коне на штыки неприятельского
каре; вражеский строй был прорван, Мелиссино получил несколько смертельных
ран и скончался на месте] и в двадцати пяти ранах Ланна [Ланн Жан - маршал
Франции, один из известнейших полководцев французской армии; командовал
войсками во многих сражениях; смертельно ранен в бою при Эслинге],
скончавшегося от двадцать шестой. Оно в кратком слове "merde", выкрикнутом
пред дулами вражеских пушек.
Так когда же умирает гвардия?
Тогда, когда нельзя сделать шаг назад, потому что на кону жизни
друзей, итог сражения, судьба отечества, когда на кону честь. Гвардия
умирает всегда. Ведь она подобна Ланну, гневно восклицающему: "Гусар,
который не убит в тридцать лет, - не гусар, а дрянь!"
Поле Аустерлица было снежным от белых колетов павших русских
кавалергардов. Они должны были спасти отступающую армию и выполнили свой
долг. Волна прекрасных в своем бесстрашии всадников ринулась прямо на дула
вражеских пушек и шеренги каре. Их было восемьсот. Почти все они пали на
поле битвы. "Учитесь умирать!" - воскликнул Наполеон, оборачиваясь к своим
генералам. А император понимал в этом толк. Он и сам семь и десять лет
спустя будет бросать своих великолепных кирасиров на верную смерть. На
смерть ради победы. Меднобронные гиганты без колебаний пошли на нее и
умерли: одни на Курганной высоте [Курганная высота, иначе батарея
Раевского: при атаке на это укрепление погибло множество французских
кирасир во главе со своим командиром генералом Коленкуром], другие - на
плато Мон-Сен-Жан.
Но истинный, сверхчеловеческий дух гвардии проявляется, когда речь
идет о чести. И тогда триста спартиатов отказываются покинуть Фермопилы, а
каре Камброна шагает прямо на дула неприятельских орудий.
- Merde!
Гвардия дала ответ врагам и дальше была смерть.
"В ответ на слово Камброна голос англичанина скомандовал: "Огонь!"
Сверкнули батареи, дрогнул холм, все эти медные пасти изрыгнули последний
залп губительной картечи; заклубился густой дым, слегка посеребренный
восходящей луной, и когда он рассеялся, все исчезло. Остатки грозного
воинства были уничтожены, гвардия умерла. Четыре стены живого редута
лежали неподвижно, лишь кое-где среди трупов можно было заметить последнюю
судорогу. Так погибли французские легионы, еще более великие, чем римские
легионы. Они пали на плато Мон-Сен-Жан, на мокрой от дождя и крови земле,
среди почерневших колосьев, на том месте, где ныне, в четыре часа утра,
посвистывая и весело погоняя лошадь, проезжает Жозеф, кучер почтовой
кареты, направляющейся в Нивель".
Придите к Букингемскому дворцу полюбоваться на печатающих шаг
красавцев в высоких медвежьих шапках. Они великолепны. В них величие и
гонор трехсотлетней империи. Но это не гвардия, это лишь раскрашенные
манекены. Гвардия умерла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340
смерти, но за их спиной был рай. За спиной же спартиатов были отчизна,
родина, Тартар и честь.
Четыре века швейцарские наемники были опорой многих государей Европы.
Они воевали за деньги, но отрабатывали их столь добросовестно, что
сокрушали тех, кто воевал за славу. Крохотный отряд швейцарцев защищал
несчастного французского короля даже тогда, когда от него отреклись народ,
дворянство и войско. Это была гвардия, честно отрабатывающая свои деньги.
Она перестала существовать в то мгновение, когда умерло наемничество и
появились национальные армии.
Пришел век великих революций, войн и потрясений. Век гигантской бойни
за обладание миром. Век императоров и полководцев. Век краткий и грозный.
Век, вместивший в себя бесчисленное множество сражений. Это был век
великой гвардии. Это был век ее смерти.
Бассано, Холлабрунн, Аустерлиц, Иена, Ауэрштадт, Прейсиш-Эйлау,
Фридланд, Сарагоса, Асперн, Ваграм, Смоленск, Бородино, Малоярославец,
Красный, Березина, Бауцен, Кульм, Кацбах, Лютцен, Шампобер, Ла-Ротьер,
Лан, Бриен, Дрезден, Лейпциг, Линьи... [Наиболее кровопролитные сражения
наполеоновских войн.]
Сотни тысяч отважных воинов сложили свои головы в этих кровавых
битвах.
И, наконец, было Ватерлоо, небольшая деревенька южнее Брюсселя,
вошедшая своим названием в истории лишь благодаря тому, что в ней
размещалась штаб-квартира Веллингтона. Победи Наполеон, и это сражение
назвали бы битвой при Бель-Альянсе. Но он проиграл и потому:
ВАТЕРЛОО.
Год 1815-й, месяц июнь, восемнадцатое.
В этот день полегли старые "ворчуны" Наполеона. Они умерли потому,
что в этот день умирали все. В этот день умерли жандармы Делора и Ватье,
егеря Лефевра-Денуэтта, драгуны Сомерсета и гвардейские роты Кука. В этот
день умерли серые шотландцы и молодая гвардия Дюгема. В этот день умерла
гвардия, ибо ее век ушел. На смену доблести и отваге, мечу и штыку шли
стратегия Клаузевица и Мольтке [Клаузевиц - виднейший военный теоретик;
Мольтке - его ученик и последователь], коническая пуля и ракета. Уходил
человек, приходили люди.
Гвардию убило вовсе не Ватерлоо. Под Ватерлоо погибли гвардейцы,
может быть, лучшие из лучших, но не гвардия. Ее палачами стали паровоз и
бульварные газеты, блюминги и парламенты, линкор и сытое общество. Ее
похоронили феминистки и коммунисты, спикеры, квакеры, теософы, лейбористы,
общества милосердия. Ее похоронили ханжество и паточное благополучие. Ее
похоронило само время.
Гвардия могла бы сдаться на милость победителей и стать занятным,
вызывающим добрую усмешку анахронизмом, вроде английской монархии или
диснейлендовских призрачных замков, но она предпочла умереть, оставив
материальному миру лишь пышную мишуру униформы, высохшую оболочку мертвого
тела.
Моряки "Варяга" и "Шангорста" еще тянули свою предсмертную песню:
И с пристани верной мы в битву пойдем
Навстречу грядущей нам смерти...
Но гвардия уже умирала, и в ее агонии был слышен вопль Камброна.
Гвардия умирает, но не сдается!
Так было всегда. Ведь величие гвардии не в медвежьих шапках или
серебряных щитах. Ее величие в скромных обелисках, установленных в
Фермопилах и на Бородине, под Левктрами [место сражения между
пелопоннесским и фиванским войском (371 г. до н.э.); фиванцы под
командованием Эпаминонда нанесли врагу сокрушительное поражение] и
Ватерлоо. Ее величие в подвиге русского гусара Мелиссино [Мелиссино А.П. -
русский гусар, командир полка; в 1813 году под Дрезденом совершил подвиг
самопожертвования, бросившись верхом на коне на штыки неприятельского
каре; вражеский строй был прорван, Мелиссино получил несколько смертельных
ран и скончался на месте] и в двадцати пяти ранах Ланна [Ланн Жан - маршал
Франции, один из известнейших полководцев французской армии; командовал
войсками во многих сражениях; смертельно ранен в бою при Эслинге],
скончавшегося от двадцать шестой. Оно в кратком слове "merde", выкрикнутом
пред дулами вражеских пушек.
Так когда же умирает гвардия?
Тогда, когда нельзя сделать шаг назад, потому что на кону жизни
друзей, итог сражения, судьба отечества, когда на кону честь. Гвардия
умирает всегда. Ведь она подобна Ланну, гневно восклицающему: "Гусар,
который не убит в тридцать лет, - не гусар, а дрянь!"
Поле Аустерлица было снежным от белых колетов павших русских
кавалергардов. Они должны были спасти отступающую армию и выполнили свой
долг. Волна прекрасных в своем бесстрашии всадников ринулась прямо на дула
вражеских пушек и шеренги каре. Их было восемьсот. Почти все они пали на
поле битвы. "Учитесь умирать!" - воскликнул Наполеон, оборачиваясь к своим
генералам. А император понимал в этом толк. Он и сам семь и десять лет
спустя будет бросать своих великолепных кирасиров на верную смерть. На
смерть ради победы. Меднобронные гиганты без колебаний пошли на нее и
умерли: одни на Курганной высоте [Курганная высота, иначе батарея
Раевского: при атаке на это укрепление погибло множество французских
кирасир во главе со своим командиром генералом Коленкуром], другие - на
плато Мон-Сен-Жан.
Но истинный, сверхчеловеческий дух гвардии проявляется, когда речь
идет о чести. И тогда триста спартиатов отказываются покинуть Фермопилы, а
каре Камброна шагает прямо на дула неприятельских орудий.
- Merde!
Гвардия дала ответ врагам и дальше была смерть.
"В ответ на слово Камброна голос англичанина скомандовал: "Огонь!"
Сверкнули батареи, дрогнул холм, все эти медные пасти изрыгнули последний
залп губительной картечи; заклубился густой дым, слегка посеребренный
восходящей луной, и когда он рассеялся, все исчезло. Остатки грозного
воинства были уничтожены, гвардия умерла. Четыре стены живого редута
лежали неподвижно, лишь кое-где среди трупов можно было заметить последнюю
судорогу. Так погибли французские легионы, еще более великие, чем римские
легионы. Они пали на плато Мон-Сен-Жан, на мокрой от дождя и крови земле,
среди почерневших колосьев, на том месте, где ныне, в четыре часа утра,
посвистывая и весело погоняя лошадь, проезжает Жозеф, кучер почтовой
кареты, направляющейся в Нивель".
Придите к Букингемскому дворцу полюбоваться на печатающих шаг
красавцев в высоких медвежьих шапках. Они великолепны. В них величие и
гонор трехсотлетней империи. Но это не гвардия, это лишь раскрашенные
манекены. Гвардия умерла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340