Неужели сестра — Люсик — на фронте, недалеко от него?
— Я забыл познакомить вас,— вдруг спохватившись, сказал Аргам.— Вот, прошу познакомьтесь — это Чегреновы, семья, которая спасла мне жизнь.
Тигран и Каро подошли к Галине Спиридоновне, Зине и Коле.
— Мы много слышали о вас и ждали вас,— сказала Галина Спиридоновна.— Чего же мы стоим на крыльце? Войдите в дом.
Все вошли в небогатую, чисто прибранную комнату.
Тигран сел между Аргамом и Митей, обнял их. Галина Спиридоновна, Бабенко и Каро сели напротив. Зина и Коля стояли. Зина посматривала на Арша-кяна; ее интересовал родственник Аргама.
Разговаривали долго. Аргам и Чегреновы подробно рассказывали о том, что произошло в Вовче, о том, что они видели и пережили. Они рассказали о Сархошеве, Минасе Меликяне, Бено Шарояне.
Тигран сказал, что в Сталинграде в группе пленных немцев они обнаружили едва живого Бено и что ему пришлось ампутировать отмороженную ногу.
— Бедный парень,— сказала Галина Чегренова.— Судьба его запуталась, потерял он свою дорогу... Так и пропал парень!
— Да,— сказал Аргам,— он думал, что убил Сархо-шева, а оказывается, тот негодяй был только ранен. Немцы его вылечили.
— А что с ним случилось после? — спросил Тигран.
— Убежал с немцами. Дважды Минас и Дьяченко выезжали в Харьков, чтобы поймать его и убить. Но им не удалось это сделать. В первый раз его не оказалось дома, а во второй он выпрыгнул из окна второго этажа, поднял панику и немцы чуть не схватили наших. Минас и Дьяченко застрелили его тетку-шпионку и вернулись.
Бабенко и Чегреновы рассказали, как немцы казнили охотника Петренко, как комендант натравил своего волкодава на внука Петренко, отправившего с почтовым голубем письмо в Москву. Вспомнили историю предателя Макавейчука, рассказали о трагической судьбе его жены и сына Гриши. Вспомнили и Вилли Шварца, который за несколько дней до отступления немцев ушел к партизанам и сейчас служит в Советской Армии.
Олесь Григорьевич рассказал о том, как немцы казнили Билика, о кострах, загоравшихся на его могиле, рассказал об истории его шапки. Тигран слушал все это с волнением. Его особенно потрясла судьба Гриши Макавейчука.
— Чудесный, просто чудесный был парень, скромный, умница,— с болью говорил Аргам,— сколько раз ходил на разведку в Харьков, сколько совершил храбрых дел! Последний раз, тяжелораненый, он добрался до нашего леса совсем уже обескровленный и, теряя сознание, сказал: «Задание выполнил...». Это были его последние слова.
— Красивая была душа,— тихо добавил Олесь Григорьевич.
После этих слов все долго молчали, словно стояли у могилы Гриши Макавейчука.
Галина Спиридоновна принялась угощать гостей. Зина, веселая, оживленная, носилась из комнаты в кухню, помогала матери.
— Я сейчас пишу вторую часть летописи Вовчи, дорогой Тигран Иваныч,— сказал Олесь Григорьевич,— огромное множество событий, прямо не знаю, что записывать в первую очередь, а чем пренебречь... Ведь описание одних только подвигов наших вовчинских ребят может составить целый том.
Он показал на Митю, Колю и Зину.
— И вообще, мой дорогой друг, горе и тревога, что пережиты в эти годы каждой семьей в Вовче, могут заполнить фолианты... А вы расскажите нам о Сталинграде. Узнали, что там взяли в плен этого фон Роденбурга. Много кровавых, страшных дел связано с его именем в нашей Вовче. Ведь это он приказал казнить Макара Петренко.
Тигран посмотрел на старика с удивлением.
— Что вы говорите, Олесь Григорьевич? В этом страшном деле участвовал Роденбург? Ведь это мы его взяли в плен... Но я не знал таких подробностей о нем.
Потом все жадно слушали рассказ Тиграна о сталинградских боях.
Уже глубокой ночью Тигран пошел ночевать к Бабенко, а Каро остался с Аргамом у Чегреновых...
У всех было такое чувство, словно они собрались в тихом, родном доме и что уже кончились великие бедствия и пришли дни мира и покоя.
Рано утром все вновь встретились у дома Ивчуков и пошли на могилу Седы и Миши Ивчука. Яблони склонились над невысокими холмиками земли, с ветвей на могилы падали капельки талой воды. Долго молча стояли они возле могил. С влажной земли, согретой весенним солнцем, поднимался пар.
Казалось, что никто не решится нарушить молчание и сказать: «Что ж, товарищи, пошли».
Зина смотрела на сверкающие водяные капли, падающие с яблонь, на дыхание пробуждающейся земли, на печальное лицо Аргама и силилась мысленно представить себе девушку, которую он любил.
Мать обняла Зину, погладила ее по волосам...
Тигран, Аргам и Каро попрощались с Седой, с маленьким Мишей, с Вовчей, попрощались с людьми, ставшими для них навсегда родными.
VI
Реки вскрылись, по быстрой воде плыли глыбы серого льда. Озерца, мимо которых Тигран и Каро два дня назад ехали в Вовчу, вышли из берегов, затопили поля. Ели словно умылись весенней водой, и зелень их блестела на солнце. На весеннем ветру покачивались голые березы, мирно шумели сосны. Не было слышно орудийного грома, война не нарушала тишины полей. Три путника шагали по дороге.
— Скоро в лесах и садах запоют соловьи,— сказал Аргам.— Ведь в лесах по берегам Северного Донца живут миллионы соловьев.
Он говорил об украинской природе как человек, который хорошо знает и любит Украину и может без конца рассказывать о ее красоте и прелести.
Каро то и дело брал руку Аргама, крепко пожимал ее, словно боясь, что друг его снова может потеряться.
Путники шли весь день. К вечеру они встретили колонну автомашин с номерами, начинающимися с букв Г-О. Это были автомашины армии Чистякова, идущие за продуктами на армейские склады в поселок Прохоровку. Аршакян, Каро, Аргам залезли в кузов порожней машины. Всю ночь ехали они на грузовике, а рано утром уже были в районе расположения дивизии Геладзе. Издали до слуха доносились глухие орудийные раскаты.
От встречных бойцов друзья узнали, что медсанбат расположился на окраине маленького села Лучки, недалеко от лесной опушки. Они пошли в указанном направлении, все ускоряя шаг. Вот лес, а вот и село Лучки.
Первой их увидела Мария Вовк. Она обняла Аргама, как брата, и тут же сразу, отпустив его, побежала разыскивать Люсик.
Из палаток высыпали врачи, санитары, сестры.
— Аргам! — послышался взволнованный радостный голос.
В первый момент Аргам не узнал сестру,— он никогда не видел Люсик в военной форме.
Люсик подбежала к брату, прижала его к груди. Аргам почувствовал, что сестра дрожит.
— Милая моя Люсик, милая Люсик. Успокойся, сестренка!
Немного отстранив Люсик от себя, Аргам посмотрел ей в глаза.
— Люсик, Люсик,— повторял он.
Люсик очень изменилась. В волосах появилась седина.
— Аргам! — окликнул его радостный голос Аник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210
— Я забыл познакомить вас,— вдруг спохватившись, сказал Аргам.— Вот, прошу познакомьтесь — это Чегреновы, семья, которая спасла мне жизнь.
Тигран и Каро подошли к Галине Спиридоновне, Зине и Коле.
— Мы много слышали о вас и ждали вас,— сказала Галина Спиридоновна.— Чего же мы стоим на крыльце? Войдите в дом.
Все вошли в небогатую, чисто прибранную комнату.
Тигран сел между Аргамом и Митей, обнял их. Галина Спиридоновна, Бабенко и Каро сели напротив. Зина и Коля стояли. Зина посматривала на Арша-кяна; ее интересовал родственник Аргама.
Разговаривали долго. Аргам и Чегреновы подробно рассказывали о том, что произошло в Вовче, о том, что они видели и пережили. Они рассказали о Сархошеве, Минасе Меликяне, Бено Шарояне.
Тигран сказал, что в Сталинграде в группе пленных немцев они обнаружили едва живого Бено и что ему пришлось ампутировать отмороженную ногу.
— Бедный парень,— сказала Галина Чегренова.— Судьба его запуталась, потерял он свою дорогу... Так и пропал парень!
— Да,— сказал Аргам,— он думал, что убил Сархо-шева, а оказывается, тот негодяй был только ранен. Немцы его вылечили.
— А что с ним случилось после? — спросил Тигран.
— Убежал с немцами. Дважды Минас и Дьяченко выезжали в Харьков, чтобы поймать его и убить. Но им не удалось это сделать. В первый раз его не оказалось дома, а во второй он выпрыгнул из окна второго этажа, поднял панику и немцы чуть не схватили наших. Минас и Дьяченко застрелили его тетку-шпионку и вернулись.
Бабенко и Чегреновы рассказали, как немцы казнили охотника Петренко, как комендант натравил своего волкодава на внука Петренко, отправившего с почтовым голубем письмо в Москву. Вспомнили историю предателя Макавейчука, рассказали о трагической судьбе его жены и сына Гриши. Вспомнили и Вилли Шварца, который за несколько дней до отступления немцев ушел к партизанам и сейчас служит в Советской Армии.
Олесь Григорьевич рассказал о том, как немцы казнили Билика, о кострах, загоравшихся на его могиле, рассказал об истории его шапки. Тигран слушал все это с волнением. Его особенно потрясла судьба Гриши Макавейчука.
— Чудесный, просто чудесный был парень, скромный, умница,— с болью говорил Аргам,— сколько раз ходил на разведку в Харьков, сколько совершил храбрых дел! Последний раз, тяжелораненый, он добрался до нашего леса совсем уже обескровленный и, теряя сознание, сказал: «Задание выполнил...». Это были его последние слова.
— Красивая была душа,— тихо добавил Олесь Григорьевич.
После этих слов все долго молчали, словно стояли у могилы Гриши Макавейчука.
Галина Спиридоновна принялась угощать гостей. Зина, веселая, оживленная, носилась из комнаты в кухню, помогала матери.
— Я сейчас пишу вторую часть летописи Вовчи, дорогой Тигран Иваныч,— сказал Олесь Григорьевич,— огромное множество событий, прямо не знаю, что записывать в первую очередь, а чем пренебречь... Ведь описание одних только подвигов наших вовчинских ребят может составить целый том.
Он показал на Митю, Колю и Зину.
— И вообще, мой дорогой друг, горе и тревога, что пережиты в эти годы каждой семьей в Вовче, могут заполнить фолианты... А вы расскажите нам о Сталинграде. Узнали, что там взяли в плен этого фон Роденбурга. Много кровавых, страшных дел связано с его именем в нашей Вовче. Ведь это он приказал казнить Макара Петренко.
Тигран посмотрел на старика с удивлением.
— Что вы говорите, Олесь Григорьевич? В этом страшном деле участвовал Роденбург? Ведь это мы его взяли в плен... Но я не знал таких подробностей о нем.
Потом все жадно слушали рассказ Тиграна о сталинградских боях.
Уже глубокой ночью Тигран пошел ночевать к Бабенко, а Каро остался с Аргамом у Чегреновых...
У всех было такое чувство, словно они собрались в тихом, родном доме и что уже кончились великие бедствия и пришли дни мира и покоя.
Рано утром все вновь встретились у дома Ивчуков и пошли на могилу Седы и Миши Ивчука. Яблони склонились над невысокими холмиками земли, с ветвей на могилы падали капельки талой воды. Долго молча стояли они возле могил. С влажной земли, согретой весенним солнцем, поднимался пар.
Казалось, что никто не решится нарушить молчание и сказать: «Что ж, товарищи, пошли».
Зина смотрела на сверкающие водяные капли, падающие с яблонь, на дыхание пробуждающейся земли, на печальное лицо Аргама и силилась мысленно представить себе девушку, которую он любил.
Мать обняла Зину, погладила ее по волосам...
Тигран, Аргам и Каро попрощались с Седой, с маленьким Мишей, с Вовчей, попрощались с людьми, ставшими для них навсегда родными.
VI
Реки вскрылись, по быстрой воде плыли глыбы серого льда. Озерца, мимо которых Тигран и Каро два дня назад ехали в Вовчу, вышли из берегов, затопили поля. Ели словно умылись весенней водой, и зелень их блестела на солнце. На весеннем ветру покачивались голые березы, мирно шумели сосны. Не было слышно орудийного грома, война не нарушала тишины полей. Три путника шагали по дороге.
— Скоро в лесах и садах запоют соловьи,— сказал Аргам.— Ведь в лесах по берегам Северного Донца живут миллионы соловьев.
Он говорил об украинской природе как человек, который хорошо знает и любит Украину и может без конца рассказывать о ее красоте и прелести.
Каро то и дело брал руку Аргама, крепко пожимал ее, словно боясь, что друг его снова может потеряться.
Путники шли весь день. К вечеру они встретили колонну автомашин с номерами, начинающимися с букв Г-О. Это были автомашины армии Чистякова, идущие за продуктами на армейские склады в поселок Прохоровку. Аршакян, Каро, Аргам залезли в кузов порожней машины. Всю ночь ехали они на грузовике, а рано утром уже были в районе расположения дивизии Геладзе. Издали до слуха доносились глухие орудийные раскаты.
От встречных бойцов друзья узнали, что медсанбат расположился на окраине маленького села Лучки, недалеко от лесной опушки. Они пошли в указанном направлении, все ускоряя шаг. Вот лес, а вот и село Лучки.
Первой их увидела Мария Вовк. Она обняла Аргама, как брата, и тут же сразу, отпустив его, побежала разыскивать Люсик.
Из палаток высыпали врачи, санитары, сестры.
— Аргам! — послышался взволнованный радостный голос.
В первый момент Аргам не узнал сестру,— он никогда не видел Люсик в военной форме.
Люсик подбежала к брату, прижала его к груди. Аргам почувствовал, что сестра дрожит.
— Милая моя Люсик, милая Люсик. Успокойся, сестренка!
Немного отстранив Люсик от себя, Аргам посмотрел ей в глаза.
— Люсик, Люсик,— повторял он.
Люсик очень изменилась. В волосах появилась седина.
— Аргам! — окликнул его радостный голос Аник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210