— Черноморский моряк знает, как тосты произносить,— ответил моряк.
— Но иногда черноморские моряки говорят лишнее,— сказал майор.
— И это бывает, товарищ майор. Я того мнения, что плохое нужно забыть, а хорошее помнить.
Фляга шла по рукам, и только майору водку наливали в стакан.
Люсик пить отказалась.
— Как же вы будете спасать человеческие жизни,
доктор, если не понимаете значения этой животворной
влаги? — посмеиваясь спросил моряк.
Моряк и лейтенанты вскоре захмелели, и майор дружелюбно стал выпроваживать их из купе:
— А теперь, друзья, идите к себе. Пора отдохнуть.
По лицу Козакова видно было, что он доволен. Как
быстро иногда меняются отношения между людьми... Прошло пять суток после выезда из Ташкента. Поезд приближался к Саратову. Разговоры в купе смолкли.
— Сейчас проедем по мосту через Волгу,— сказал
майор.
Поезд ускорил ход. Козаков и Люсик вышли в коридор, стали у окна.
В небе перекрещивались голубоватые лучи прожекторов, они то разбегались, то соединялись в голубой подвижный шатер. Вот и мост. Поезд с грохотом пошел по мосту, не замедляя хода. Какой длинный мост! Люсик чувствовала, что все военные, даже майор, встревожены. Только бойцы пошучивали:
— Опять начинается веселая жизнь.
— Кружат немцы, тебя ищут, Вася.
— А может, тебя?

— Меня они боятся, знают, что я зенитчик.
— Таких и ищут.
Саратовский вокзал был полон военными и беженцами. Майор и Люсик с трудом пробирались среди спавших на полу людей, среди узлов и чемоданов. Они поднялись на второй этаж и зашли в комнату для старшего офицерского состава. Здесь было просторней, и они сели на скамейку, вещи положили себе под ноги.
— Дайте ваши документы и аттестат, — сказал
Козаков.— Я выясню, куда вам дальше ехать, по аттестату получу для вас продукты на дорогу.
Козаков ушел. Нервы Люсик были напряжены, и хотя она чувствовала большую усталость, заснуть она не могла. Воздух в зале был тяжелый, многие сидя спали. Вот оно, дыхание войны! Это еще тыл, а что будет там!
Майор не шел. Люсик все поглядывала на часы, подносила их к уху. Часы тикали, как и в мирные дни, в Ереване. В зал вошел капитан с красной повязкой, за ним боец-автоматчик. Капитан огляделся и подошел к Люсик.
— Разрешите ваши документы.
Люсик смущенно ответила:
— Документы не при мне, майор взял их, понес к коменданту, сейчас принесет.
— Какой майор?
— Майор Козаков.
— А кто он вам?
— Попутчик, вместе едем на фронт, я военврач.
Капитан оглядел ее высокую фигуру, черные глаза,
пышные с медным отливом волосы и улыбнулся.
— Ладно, только имейте в виду, нельзя передавать свои документы другому. А что вы будете делать, если этот ваш майор-попутчик не вернется?
— Вернется.
Наконец пришел Козаков.
— Порядок. Я узнал, где расположена ваша часть.
Нам с вами снова по пути.
Люсик заулыбалась.
— Значит, мне везет,— весело сказала она.
— Если вы так считаете, то и мне везет,— смеясь сказал Козаков.— Послезавтра мы, вероятно, будем на месте.
Через два дня она увидит Тиграна, увидит Аргама! Тигран, Тигран! Как обрадуется Минас Меликян, когда Люсик передаст ему письмо от сына.
Снаружи слышались глухие орудийные раскаты.
— Эти выстрелы по людям? — спросила Люсик.
— Немцы стараются разбомбить тот мост, по которому мы ехали. Наши зенитчики бьют по их самолетам,— ответил майор.— Если бы каждый выстрел убивал человека, то сейчас на земле давно бы не осталось людей. Вы попытайтесь вот так, сидя, заснуть или хотя бы задремать, я тоже подремлю немного.
Рано утром, взвалив на плечи дорожные мешки, майор и Люсик вышли из города. Холодный ветер свистел вдоль пустынных улиц. Саратов показался Люсик угрюмым, неприветливым. Они шли на окраину города разыскивать дорогу, ведущую на Камышин. Узкая улица поднималась по склону холма. Справа видны были голые бугры, слева лежала унылая, покрытая снегом равнина. С холма виден был мост через Волгу, туманные степи Заволжья.
Они остановились у деревянной будки, возле которой стояли лейтенант и красноармеец с помятыми повязками на рукавах. Майор подошел к лейтенанту, тот вытянулся, отдал честь. Козаков предъявил ему документы. Лейтенант внимательно прочел бумаги майора и Люсик и, возвращая их, сказал:
— Значит, в Камышин?
— Выходит, что в Камышин,— подтвердил майор,— а там выяснится, куда дальше.
«Камышин, Камышин»,— мысленно повторяла Люсик.
Название города казалось ей знакомым, где-то она слышала его. Не тот ли это город, куда царское правительство сослало больного Микаэла Налбандяна? Камышин... Ей вспомнилась фраза из школьного учебника: «И смелый певец свободы, пламенный революционер добрался до Камышина скорее мертвый, чем живой...»
Лейтенант остановил несколько грузовиков: они на Камышин не шли. Наконец, остановив очередную машину, лейтенант крикнул:
Эй, товарищ майор, садитесь!
Майор помог Люсик забраться в набитый связками валенок закрытый кузов машины. Не успели они поудобней устроиться, как машина рванула, помчалась вперед.
Они видели лишь убегающую из-под машины белую ленту дороги.
Люсик уселась на груду валенок, примостилась возле майора.
— Останемся живы, вспомним и эту дорожку,—
сказал Козаков.
Несмотря на холод и тряску, глаза Люсик слипались, ее одолевал сон. Долго ли им добираться до Камышина? Что бы там ни было, скоро, быть может завтра, она увидит Тиграна и брата.
Машина неожиданно остановилась.
— Воздух! — крикнул шофер. Майор быстро помог
Люсик спуститься на землю. Со зловещим воем над
шоссе пролетел желтопузый «мессершмитт».
Майор и Люсик легли в присыпанный снегом кювет.
К вою мотора истребителя присоединился каркающий треск пулеметов. Люсик приподняла голову, чтобы оглядеться. Майор своей большой ручищей пригнул ее голову к земле.
— Не шевелись!
Раздался грохот, и земля задрожала. Люсик зажмурила глаза, ей показалось, что земля раскололась и все вокруг валится в темную пропасть.
— Вставайте, Люся. Отбомбился немец, ушел.
Майор Козаков взял ее за руку. Он улыбался своей
всегдашней спокойной улыбкой.
— Боевое крещение получили, Люся Сергеевна,
вот и для вас началась война.
Люсик крепко держалась за руку Козакова, у нее кружилась голова.
Они подошли к машине. Шофер растерянно показал им на дымящийся мотор.
Метрах в ста от них горели два «студебеккера». Майор зашагал к горящим машинам. Люсик шла за ним. Вдруг майор остановился. Люсик закрыла лицо руками: на снегу лежал убитый боец, снег вокруг его головы был окрашен кровью. Чадный запах горящих валенок смешивался с запахом бензина. Снег от жирного копотного пламени окрасился в черный цвет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210