Юрченко... Северный Донец... Город Вовча... Олесь Бабенко... Митя...
В политотделе, сидя за столом, Федосов читал политдонесения, присланные из полков.
— А, явились, Аршакян! — радостно приветствовал он Тиграна.— Я сейчас думал о вас. Знаю о замечательных делах батальона Малышева. Вообще здорово поработали сегодня полки нашей дивизии. Садитесь, садитесь. Куда это вас похитил генерал? Спрашиваю по телефону, говорят, поехал на санях с генералом...
Капитан Орехов положил на стол Федосова пачку новых политдонесений. Высокая девушка с монгольскими чертами некрасивого, с желтизной, лица сидела на месте Ульяны, печатала на машинке. Прервав работу, новая машинистка прислушивалась к разговору начальника политотдела с Аршакяном.
— Познакомьтесь с нашей новой сотрудницей. Машинистка протянула Тиграну руку.
— Надя Горохова.
— Надежда Горохова,— поправил Федосов.— У нас теперь и Орехов и Горохова,— пошутил он.
— А где наша Ульяна?
— В медсанбате.
— Это почему?
— Так надо было.
Тигран заметил, что новой машинистке не понравился его вопрос, а Федосов поспешил переменить разговор.
— Получено много заявлений о вступлении в партию. Партийные бюро не успевают рассматривать их. Очень скупо мы награждаем политработников. Генерал
сегодня лично отметил это. Я вас прошу сдвинуть с места эти дела в полках.
Федосов сегодня, как и всегда, был приятным, спокойным человеком, но, казалось, меньше в нем стало теплоты, живого интереса к людям. Тигран вспомнил слова генерала: «Он немного устал. Возраст дает себя знать; старость — не радость...» — «Неужели в возрасте причина? — подумал Тигран.— Ведь Луганской гораздо старше, но сколько в нем силы, огня».
Тигран вынул блокнот, стал записывать задания начальника политотдела.
Они еще не закончили делового разговора, когда Горохова протянула Федосову бумаги, сказала:
— Петр Богданович, уже второй раз представляют к награде эту Аник Зулалян. За что это, что она такого особого сделала?
Федосов взял наградной лист, посмотрел.
— А почему эта бумага попала в политотдел? Надо ее направить в штаб.
Капитан Орехов сказал:
— Зулалян — санинструктор и комсорг батальона.
— У нее уже есть Красная Звезда,—- еще раз напомнила Горохова,— а ей новый орден хотят дать.
— Ладно, я посмотрю,— сказал Федосов. Странным показалось Тиграну вмешательство
машинистки, но еще более странным было отношение к этому начальника политотдела.
Федосова по телефону вызвал генерал. Он быстро поднялся, попросил Аршакяна просмотреть и подписать наградные листы, подготовленные для Военного Совета армии, и вышел.
Аршакян начал внимательно читать характеристики политработников, представленных к награде.
«Когда командир роты был тяжело ранен, политрук Макаров, взяв на себя командование у высоты 93, отбил три атаки немецкого батальона. Враг оставил на поле боя 23 убитых, 7 раненых. Взято в плен 7 немецких солдат...»
«Комсорг Улугбаев 22 октября из снайперской винтовки убил пятерых фашистов, а 28 октября, когда враг своим минометным огнем остановил продвижение роты, Улугбаев первым поднялся в атаку с криком: «За Родину! За мной, коммунисты и комсомольцы!»
Тигран прочел 18 наградных листов, подписал их и, отложив в сторону, спросил:
— А где листок Анны Зулалян?
— Полковой комиссар сказал ведь, что посмотрит потом, вы сами слышали,— ответила Горохова.
— Дайте его сюда! — сказал Аршакян.— И впредь не вмешивайтесь не в свои дела. Слышите, делаю вам серьезное предупреждение!
— Я коммунистка,— самоуверенно ответила Горохова.— Почему вы так разговариваете со мной?
— Вы сержант. Следовательно, научитесь подчиняться дисциплине, если хотите работать в политотделе.
Лицо Гороховой помрачнело. Не глядя на Аршакяна, она положила перед ним наградной листок Зулалян и вышла.
Тигран прочел:
«...Вернувшись из госпиталя, Анна Михайловна Зулалян в первый же день под сильным вражеским огнем спасла жизнь трем бойцам, вытащив их с поля боя за полосу огня. 31 октября 1942 года, находясь во время боя в окопах, она взяла ручной пулемет тяжелораненого бойца и вместе с другими пулеметчиками пошла в атаку. А. М. Зулалян — один из лучших агитаторов полка, преданная советской Родине и Коммунистической партии, пользуется большим уважением среди бойцов и командиров...»
Тигран взял ручку, чтобы подписать наградной лист Аник, но раздумал. Лучше будет, если этот лист подпишет Федосов.
Через некоторое время вошли Федосов с Гороховой.
— Что тут у вас произошло, почему вы обидели Горохову? — спросил Федосов добрым голосом.
— Никто ее не обижал,— ответил Аршакян.— Я попросил ее не вмешиваться не в свои дела.
Начальник политотдела посмотрел на Горохову.
— Батальонный комиссар поступил правильно, чего ты так насупилась.
Аршакян протянул начальнику политотдела листок Зулалян.
— Зулалян представлена к награде за личную храбрость, прочтите, товарищ полковой комиссар.
— Потом, потом, генерал зовет нас.
— В таком случае разрешите мне подписать, я нахожу, что Зулалян достойна награды.
Подписав наградной лист, Тигран передал его капитану Орехову.
— Пошли, пошли, осталось десять минут,— торопил Аршакяна начальник политотдела.
Когда они вошли в просторный блиндаж начальника штаба дивизии, генерал и полковник Дементьев уже были там.
— Почему такая неточность, товарищи? — сказал генерал, поглядев на часы.— Ну ладно, садитесь. Куда вы сбежали из моей машины, Аршакян? Я ведь велел вам отдохнуть.
— Я должен был явиться на доклад к своему непосредственному начальнику, товарищ генерал.
— Видно, боитесь полкового комиссара Федосова, очень боитесь!
— Чувство страха перед начальством слабо развито во мне, товарищ генерал,— улыбаясь, сказал Аршакян в тон веселому голосу Геладзе.— Я уважаю полкового комиссара.
— Могу свидетельствовать, что эха именно так,— проговорил полковник Дементьев.
— От тебя я не слышал ни одного критического слова об Аршакяне,— сказал генерал.— Наверное, у вас тайный договор о союзе. Федосов, давай и мы с тобой составим блок.
XXVI
В блиндаже собрались командиры полков и их заместители по политчасти, начальник артиллерии, командир танкового полка, командир подразделения гвардейских минометов. Генерал пригласил всех сесть. Заработал штабной движок, и в блиндаже загорелся ослепительный электрический свет. Отвыкшие от яркого света люди зажмурили глаза, заулыбались. Тигран сидел между Козаковым и Шалвой Микаберидзе.
Все смотрели на генерала.
В несколько мгновений облик Геладзе изменился. Этот обычно веселый, любящий шутку человек сейчас был серьезен, озабочен, даже мрачен.
Держа в руках деревянную указку, он подошел к карте, висевшей на стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210
В политотделе, сидя за столом, Федосов читал политдонесения, присланные из полков.
— А, явились, Аршакян! — радостно приветствовал он Тиграна.— Я сейчас думал о вас. Знаю о замечательных делах батальона Малышева. Вообще здорово поработали сегодня полки нашей дивизии. Садитесь, садитесь. Куда это вас похитил генерал? Спрашиваю по телефону, говорят, поехал на санях с генералом...
Капитан Орехов положил на стол Федосова пачку новых политдонесений. Высокая девушка с монгольскими чертами некрасивого, с желтизной, лица сидела на месте Ульяны, печатала на машинке. Прервав работу, новая машинистка прислушивалась к разговору начальника политотдела с Аршакяном.
— Познакомьтесь с нашей новой сотрудницей. Машинистка протянула Тиграну руку.
— Надя Горохова.
— Надежда Горохова,— поправил Федосов.— У нас теперь и Орехов и Горохова,— пошутил он.
— А где наша Ульяна?
— В медсанбате.
— Это почему?
— Так надо было.
Тигран заметил, что новой машинистке не понравился его вопрос, а Федосов поспешил переменить разговор.
— Получено много заявлений о вступлении в партию. Партийные бюро не успевают рассматривать их. Очень скупо мы награждаем политработников. Генерал
сегодня лично отметил это. Я вас прошу сдвинуть с места эти дела в полках.
Федосов сегодня, как и всегда, был приятным, спокойным человеком, но, казалось, меньше в нем стало теплоты, живого интереса к людям. Тигран вспомнил слова генерала: «Он немного устал. Возраст дает себя знать; старость — не радость...» — «Неужели в возрасте причина? — подумал Тигран.— Ведь Луганской гораздо старше, но сколько в нем силы, огня».
Тигран вынул блокнот, стал записывать задания начальника политотдела.
Они еще не закончили делового разговора, когда Горохова протянула Федосову бумаги, сказала:
— Петр Богданович, уже второй раз представляют к награде эту Аник Зулалян. За что это, что она такого особого сделала?
Федосов взял наградной лист, посмотрел.
— А почему эта бумага попала в политотдел? Надо ее направить в штаб.
Капитан Орехов сказал:
— Зулалян — санинструктор и комсорг батальона.
— У нее уже есть Красная Звезда,—- еще раз напомнила Горохова,— а ей новый орден хотят дать.
— Ладно, я посмотрю,— сказал Федосов. Странным показалось Тиграну вмешательство
машинистки, но еще более странным было отношение к этому начальника политотдела.
Федосова по телефону вызвал генерал. Он быстро поднялся, попросил Аршакяна просмотреть и подписать наградные листы, подготовленные для Военного Совета армии, и вышел.
Аршакян начал внимательно читать характеристики политработников, представленных к награде.
«Когда командир роты был тяжело ранен, политрук Макаров, взяв на себя командование у высоты 93, отбил три атаки немецкого батальона. Враг оставил на поле боя 23 убитых, 7 раненых. Взято в плен 7 немецких солдат...»
«Комсорг Улугбаев 22 октября из снайперской винтовки убил пятерых фашистов, а 28 октября, когда враг своим минометным огнем остановил продвижение роты, Улугбаев первым поднялся в атаку с криком: «За Родину! За мной, коммунисты и комсомольцы!»
Тигран прочел 18 наградных листов, подписал их и, отложив в сторону, спросил:
— А где листок Анны Зулалян?
— Полковой комиссар сказал ведь, что посмотрит потом, вы сами слышали,— ответила Горохова.
— Дайте его сюда! — сказал Аршакян.— И впредь не вмешивайтесь не в свои дела. Слышите, делаю вам серьезное предупреждение!
— Я коммунистка,— самоуверенно ответила Горохова.— Почему вы так разговариваете со мной?
— Вы сержант. Следовательно, научитесь подчиняться дисциплине, если хотите работать в политотделе.
Лицо Гороховой помрачнело. Не глядя на Аршакяна, она положила перед ним наградной листок Зулалян и вышла.
Тигран прочел:
«...Вернувшись из госпиталя, Анна Михайловна Зулалян в первый же день под сильным вражеским огнем спасла жизнь трем бойцам, вытащив их с поля боя за полосу огня. 31 октября 1942 года, находясь во время боя в окопах, она взяла ручной пулемет тяжелораненого бойца и вместе с другими пулеметчиками пошла в атаку. А. М. Зулалян — один из лучших агитаторов полка, преданная советской Родине и Коммунистической партии, пользуется большим уважением среди бойцов и командиров...»
Тигран взял ручку, чтобы подписать наградной лист Аник, но раздумал. Лучше будет, если этот лист подпишет Федосов.
Через некоторое время вошли Федосов с Гороховой.
— Что тут у вас произошло, почему вы обидели Горохову? — спросил Федосов добрым голосом.
— Никто ее не обижал,— ответил Аршакян.— Я попросил ее не вмешиваться не в свои дела.
Начальник политотдела посмотрел на Горохову.
— Батальонный комиссар поступил правильно, чего ты так насупилась.
Аршакян протянул начальнику политотдела листок Зулалян.
— Зулалян представлена к награде за личную храбрость, прочтите, товарищ полковой комиссар.
— Потом, потом, генерал зовет нас.
— В таком случае разрешите мне подписать, я нахожу, что Зулалян достойна награды.
Подписав наградной лист, Тигран передал его капитану Орехову.
— Пошли, пошли, осталось десять минут,— торопил Аршакяна начальник политотдела.
Когда они вошли в просторный блиндаж начальника штаба дивизии, генерал и полковник Дементьев уже были там.
— Почему такая неточность, товарищи? — сказал генерал, поглядев на часы.— Ну ладно, садитесь. Куда вы сбежали из моей машины, Аршакян? Я ведь велел вам отдохнуть.
— Я должен был явиться на доклад к своему непосредственному начальнику, товарищ генерал.
— Видно, боитесь полкового комиссара Федосова, очень боитесь!
— Чувство страха перед начальством слабо развито во мне, товарищ генерал,— улыбаясь, сказал Аршакян в тон веселому голосу Геладзе.— Я уважаю полкового комиссара.
— Могу свидетельствовать, что эха именно так,— проговорил полковник Дементьев.
— От тебя я не слышал ни одного критического слова об Аршакяне,— сказал генерал.— Наверное, у вас тайный договор о союзе. Федосов, давай и мы с тобой составим блок.
XXVI
В блиндаже собрались командиры полков и их заместители по политчасти, начальник артиллерии, командир танкового полка, командир подразделения гвардейских минометов. Генерал пригласил всех сесть. Заработал штабной движок, и в блиндаже загорелся ослепительный электрический свет. Отвыкшие от яркого света люди зажмурили глаза, заулыбались. Тигран сидел между Козаковым и Шалвой Микаберидзе.
Все смотрели на генерала.
В несколько мгновений облик Геладзе изменился. Этот обычно веселый, любящий шутку человек сейчас был серьезен, озабочен, даже мрачен.
Держа в руках деревянную указку, он подошел к карте, висевшей на стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210