себе, будучи продуктивной силой воображе-
~ последняя составляет формальную сторону
а, ибо искусство изображает истинное всеоб-
: идею, в форме чувственного наличного бы-
аза>. Не знаю, надо ли просить прощения у
1 за столь пространную цитату, - надеюсь, ему
юбидно, если бы я прервал столь насыщенное
ско-психологическими наблюдениями тече-
яевской мысли, раскрывающей высшее пред-
цие искусства как потребности человека в уг-
юм двуедином освоении мира и самого себя.
1словамиэто - потребность в развитии самого
отъемлемой взаимосвязи с внешним миром,
IDCTH увидеть, почувствовать себя в мире и мир
Отсюда стремление в .искусстве как бы вы-
i.-за пределы непосредственно созерцаемого и
"~)го чувственного мира, чтобы выразить его
ькак самую объективную и одновременно как
объективную данность, объединяемые в идеа-
дчностным прозрением человеческого духа. Не
{О в начале XX в. столь влиятельными для ху-
ков становятся учения талантливых хрнстиан-
<ократических философов, с одной стороны, и
визированные доктрины с большей или мень-
яей мистицизма - с другой, а чуть позднее и
но-материалистические исследования Фрейда
Ерытиями значения бессознательного в челове-
психике.
ятно, что к пониманию поисков художниками
нциональной мощи, господствующей над об-
1 можно подойти и со стороны реалистического
Ййгизма, вовлекающего читателя в такие подпо-
Чйси чувств, мотивов, интересов героев, что без
виной развитости у читателя неуловимых пере-
"" сознательного к неосознаваемому и обратно
"ся неосуществимой та эстетизированная эм-
497
патия, которая только и обеспечивает порыв к образ-
ному выражению тончайших проявлений человечес-
кого духа. Не случайно <жизнь человеческого духа>
наравне с <магическим <если бы> - ключевые поня-
тия системы- К. С. Станиславского.
Можно отметить четыре потока психологического
обогащения художественного процесса (схематизируя
его при этом, как водится в таких случаях), наиболее
заметные в литературе. Это беспредельное напряже-
,-ние слова в лихорадочно-исповедальных монологах и
диалогах, когда, кажется, души выворачиваются наиз-
нанку, когда нервный, сбивчивый ритм повествования
добывает из самого сокровенного еще и еще недоска-
занное, которое и оказывается самым важным... Это
изящная, музыкальная, лаконичная проза, поэзия,
драматургия, неодолимо вовлекающая читателя в осо-
бую атмосферу доверительности, опускающая самое
существенное во взаимоотношениях и побуждениях
героев в более или менее легко угадываемый и словес-
но невыразимый подтекст бездонной глубины, мощно
затягивающий в себя читательское воображение. Это
литература, колдующая поражающей звукописью,
многозначными символами-метафорами, обретаю-
щими относительную конкретность в окружении ас-
социативных представлений, подчас парадоксальны-
ми по отношению к первичному значению текста, не-
редко как бы исподволь соединяющими телесное с ду-
ховным, космическое с личностным. И, наконец, это
не чуждое заимствований у других потоков искусное и
вдохновенное манипулирование условно-историчес-
кими и фантастическими образами, связанными за-
мысловатыми ассоциациями с узнаваемыми примета-
ми современности, и вместе с тем уводящее зачастую
воображение в запредельные сферы жизни неосозна-
ваемого... Произведения двух последних потоков по-
рой создают иллюзию бесконечности времени и оду-
хотворенности пространства, ощущение собственной
нематериальности, а с ним и способности на секунды
проникать в тайное тайных человеческого духа.
Куда было идти дальше?
498
ае дотошное внимание к психике человечес-
1ИНОСТИ, неминуемо в ее социальных связях
1цйе просто нет), проявлялось в освобождении от
прежде установленных художественных пред-
ний и вело к отказу от всякого подобия сюже-
ерности зримой натуре, от фигуративности и
ючего, что, казалось, тормозит выход к сущно-
опорядкаи места в нем человеческого духа, ог-
аого от давления зависимостей, искажающих
юту.
>й требовательный психологизм, то рвущийся в
<сье, то словно взрыхляющий нижние пласты
ого подполья там, где совмещается человечес-
пвотное, неуклонно развивался во всех видах
/ры и искусства с поправками, конечно, на
ости каждого из них и на художнические ин-
уальности. Как никогда прежде соединялись в
е товарищества поэты, прозаики, живописцы,
зиторы, архитекторы, артисты, сближая свои
ские помыслы.
1доксальность решения задачи в том, что мно-
эцы, вздымая свой дух на вершины художест-
ftx озарений, выражали интуитивные видения,
ы приобщающие их к сверхчувственному наи-
Издособами, обращенными более всего к физио-
йески предопределенным восприятиям, неосоз-
Мо чувственным, непосредственно воздействую-
Ца слух и зрение. Чередование звуков в музыке и
Чи, сочетание цветов и линий в живописи, при-
Ввых объемов в скульптуре и архитектуре призва-
йли сами собой производить впечатление как бы
1го большее смысла, доступного разуму, хотя бы
iero участии.(в литературе, театре и проч.).
"aBaAacbAH сенсорная связь с жизнью? У выдаю-
художников, чьи ассоциации вызывают у дру-
)дей ответные,- да, оставалась. Проверить это
iy, кроме как все тому же известному нам сотвор-
. Ему принадлежит и почетная роль поднимать
ловека от физиологически обусловленных, т.е.
1 низших восприятий, к поэтическому освоению
499
мира, предусмотренному художником. Без сотворче-
ства художественному восприятию не найти точек
опоры для собственных ассоциаций, несравненно бо-
лее свободных, чем те, на которые рассчитывает реа-
листическое искусство. Закономерность прослежива-
ется вновь парадоксальная: чем <абстрактнее> художе-
ственное произведение, чем дальше оно уходит от
<фигурального изображения>, тем ожидаются инди-
видуальнее, интимнее личностные на него отклики,
тем труднее поддаются они обобщающему вербально
му описанию. Их диалогичность сводится к довери-
тельному воздействию <я - произведение>, отгоро-
женному, по видимости, от общества, хотя здесь все
имеет свою социальную подоплеку: и я, и произведе-
ние, и взаимодействие.
Подлинное сотворчество вызовет сопереживание
автору, - ведь именно его откровение (минуя несуще-
ствующих его героев, даже лирических) настраивает
читателя на обостренное ответное чувство, которому
следует быть за то благодарным. Чувство это особое,
оно неотделимо от рефлексивного своего освоения: к
тому же оно часто оказывается сродни своеобычному
эстетизированному самоутверждению, тем более явст-
венному, что обычно процесс этот проходит во внут-
ренней полемике с теми, кто <не понимает> этого ис-
кусства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
~ последняя составляет формальную сторону
а, ибо искусство изображает истинное всеоб-
: идею, в форме чувственного наличного бы-
аза>. Не знаю, надо ли просить прощения у
1 за столь пространную цитату, - надеюсь, ему
юбидно, если бы я прервал столь насыщенное
ско-психологическими наблюдениями тече-
яевской мысли, раскрывающей высшее пред-
цие искусства как потребности человека в уг-
юм двуедином освоении мира и самого себя.
1словамиэто - потребность в развитии самого
отъемлемой взаимосвязи с внешним миром,
IDCTH увидеть, почувствовать себя в мире и мир
Отсюда стремление в .искусстве как бы вы-
i.-за пределы непосредственно созерцаемого и
"~)го чувственного мира, чтобы выразить его
ькак самую объективную и одновременно как
объективную данность, объединяемые в идеа-
дчностным прозрением человеческого духа. Не
{О в начале XX в. столь влиятельными для ху-
ков становятся учения талантливых хрнстиан-
<ократических философов, с одной стороны, и
визированные доктрины с большей или мень-
яей мистицизма - с другой, а чуть позднее и
но-материалистические исследования Фрейда
Ерытиями значения бессознательного в челове-
психике.
ятно, что к пониманию поисков художниками
нциональной мощи, господствующей над об-
1 можно подойти и со стороны реалистического
Ййгизма, вовлекающего читателя в такие подпо-
Чйси чувств, мотивов, интересов героев, что без
виной развитости у читателя неуловимых пере-
"" сознательного к неосознаваемому и обратно
"ся неосуществимой та эстетизированная эм-
497
патия, которая только и обеспечивает порыв к образ-
ному выражению тончайших проявлений человечес-
кого духа. Не случайно <жизнь человеческого духа>
наравне с <магическим <если бы> - ключевые поня-
тия системы- К. С. Станиславского.
Можно отметить четыре потока психологического
обогащения художественного процесса (схематизируя
его при этом, как водится в таких случаях), наиболее
заметные в литературе. Это беспредельное напряже-
,-ние слова в лихорадочно-исповедальных монологах и
диалогах, когда, кажется, души выворачиваются наиз-
нанку, когда нервный, сбивчивый ритм повествования
добывает из самого сокровенного еще и еще недоска-
занное, которое и оказывается самым важным... Это
изящная, музыкальная, лаконичная проза, поэзия,
драматургия, неодолимо вовлекающая читателя в осо-
бую атмосферу доверительности, опускающая самое
существенное во взаимоотношениях и побуждениях
героев в более или менее легко угадываемый и словес-
но невыразимый подтекст бездонной глубины, мощно
затягивающий в себя читательское воображение. Это
литература, колдующая поражающей звукописью,
многозначными символами-метафорами, обретаю-
щими относительную конкретность в окружении ас-
социативных представлений, подчас парадоксальны-
ми по отношению к первичному значению текста, не-
редко как бы исподволь соединяющими телесное с ду-
ховным, космическое с личностным. И, наконец, это
не чуждое заимствований у других потоков искусное и
вдохновенное манипулирование условно-историчес-
кими и фантастическими образами, связанными за-
мысловатыми ассоциациями с узнаваемыми примета-
ми современности, и вместе с тем уводящее зачастую
воображение в запредельные сферы жизни неосозна-
ваемого... Произведения двух последних потоков по-
рой создают иллюзию бесконечности времени и оду-
хотворенности пространства, ощущение собственной
нематериальности, а с ним и способности на секунды
проникать в тайное тайных человеческого духа.
Куда было идти дальше?
498
ае дотошное внимание к психике человечес-
1ИНОСТИ, неминуемо в ее социальных связях
1цйе просто нет), проявлялось в освобождении от
прежде установленных художественных пред-
ний и вело к отказу от всякого подобия сюже-
ерности зримой натуре, от фигуративности и
ючего, что, казалось, тормозит выход к сущно-
опорядкаи места в нем человеческого духа, ог-
аого от давления зависимостей, искажающих
юту.
>й требовательный психологизм, то рвущийся в
<сье, то словно взрыхляющий нижние пласты
ого подполья там, где совмещается человечес-
пвотное, неуклонно развивался во всех видах
/ры и искусства с поправками, конечно, на
ости каждого из них и на художнические ин-
уальности. Как никогда прежде соединялись в
е товарищества поэты, прозаики, живописцы,
зиторы, архитекторы, артисты, сближая свои
ские помыслы.
1доксальность решения задачи в том, что мно-
эцы, вздымая свой дух на вершины художест-
ftx озарений, выражали интуитивные видения,
ы приобщающие их к сверхчувственному наи-
Издособами, обращенными более всего к физио-
йески предопределенным восприятиям, неосоз-
Мо чувственным, непосредственно воздействую-
Ца слух и зрение. Чередование звуков в музыке и
Чи, сочетание цветов и линий в живописи, при-
Ввых объемов в скульптуре и архитектуре призва-
йли сами собой производить впечатление как бы
1го большее смысла, доступного разуму, хотя бы
iero участии.(в литературе, театре и проч.).
"aBaAacbAH сенсорная связь с жизнью? У выдаю-
художников, чьи ассоциации вызывают у дру-
)дей ответные,- да, оставалась. Проверить это
iy, кроме как все тому же известному нам сотвор-
. Ему принадлежит и почетная роль поднимать
ловека от физиологически обусловленных, т.е.
1 низших восприятий, к поэтическому освоению
499
мира, предусмотренному художником. Без сотворче-
ства художественному восприятию не найти точек
опоры для собственных ассоциаций, несравненно бо-
лее свободных, чем те, на которые рассчитывает реа-
листическое искусство. Закономерность прослежива-
ется вновь парадоксальная: чем <абстрактнее> художе-
ственное произведение, чем дальше оно уходит от
<фигурального изображения>, тем ожидаются инди-
видуальнее, интимнее личностные на него отклики,
тем труднее поддаются они обобщающему вербально
му описанию. Их диалогичность сводится к довери-
тельному воздействию <я - произведение>, отгоро-
женному, по видимости, от общества, хотя здесь все
имеет свою социальную подоплеку: и я, и произведе-
ние, и взаимодействие.
Подлинное сотворчество вызовет сопереживание
автору, - ведь именно его откровение (минуя несуще-
ствующих его героев, даже лирических) настраивает
читателя на обостренное ответное чувство, которому
следует быть за то благодарным. Чувство это особое,
оно неотделимо от рефлексивного своего освоения: к
тому же оно часто оказывается сродни своеобычному
эстетизированному самоутверждению, тем более явст-
венному, что обычно процесс этот проходит во внут-
ренней полемике с теми, кто <не понимает> этого ис-
кусства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202