По-
литика XVIII века вся была продиктована стремлением избежать
ошибок прошлого и располагала огромным запасом опытных дан-
ных. Но уже в XIX веке <историческая культура> начала убы-
вать, хотя отдельные специалисты значительно продвинули исто-
рию, как науку*. Этот упадок исторической культуры повлек за
собой ряд специфических ошибок, последствия которых мы сей-
час испытываем. В последней трети XIX века начался - сперва
невидимый, подземный - поворот вспять, возврат к варварству,
т.е. к простоте человека, у которого прошлого нет или он свое
прошлое забыл.
Поэтому большевизм и фашизм - две новые политические
попытки, возникшие в Европе и на ее окраинах, представляют
собою два ярких примера существенного регресса - не столько
по содержанию их теорий, которые сами по себе, конечно, содер-
жат часть истины (где на свете нет крупицы истины), сколько по
антиисторизму, анахронизму, с которыми они к этой истине отно-
сятся. Эти движения, типичные для человека массы, управляются,
как всегда, людьми посредственными, несовременными, с корот-
кой памятью, без исторического чутья, которые с самого начала
* Здесь мы имеем пример разницы между состоянием наук в изве-
стную эпоху и общим состоянием культуры в то же время.
ведут себя так, словно уже стали прошлым, влились в первоб1
ную фауну. Вопрос не в том, быть или не быть коммунистом
большевиком. Я не обсуждаю веры, я просто не понимаю, счита1
анахронизмом, что коммунист 1917 года производит революцию,!
тождественную тем, какие уже бывали, ни в малой мере не улуч-
шая их, не исправляя ошибок. Поэтому все происходящее в Рос-!
сии не представляет исторического интереса: что-что, но это не
переход к новой жизни. Наоборот, это монотонное повторение^
прошлого, трафарег, революционный шаблон, и до такой степени,^
что нет ни одного шаблонного изречения о революциях, которое^
не нашло бы печального подтверждения: <Революция пожирает j
собственных детей>, <Революцию начинают умеренные, продолжают 1
крайние, завершает реставрация> и т.д. К этим почтенным из-1
речениям можно было бы присоединить еще несколько менее)
популярных, хотя и столь же вероятных, например: революция ",
длится не более 5 лег - творческого периода одного поколения*.
Кто стремится к подлинному творчеству, к созданию новых
форм социальной и политической жизни, тот должен прежде все-
го покончить с убогими трафаретами исторической мудрости. Я:
назвал бы гениальным того политического деятеля, который пер-
выми же своими реформами свел бы с ума профессоров истории,
показав им на деле, как все <законы> их науки теряют силу,
рассыпаются вдребезги и обращаются в прах.
Почти то же самое, только с обратным знаком, можно сказать
о фашизме. Ни большевизм, ни фашизм не стоят <на высоте
эпохи>, не несут в себе прошлого в сжатой форме, а это необхо-
димо, чтобы его улучшить. С прошлым нельзя бороться вруко-
пашную. Прошлое побеждают, поглощая. Все, что не останется
вовне, погибнет.
И большевизм, и фашизм - ложные зори; они предвещают не
новый день, а возврат к архаическому, давно пережитому, они
* Поколение действует около 30 лет. Но деятельность его разделяет-
ся на два периода, различные по форме: в первый период молодое
поколение пропагандирует свои идеи, настроения, склонности; во вто-
рой - оно приходит к власти и проводит их в жизнь. Следующее поко-
ление в это время уже несет новые идеи и вкусы, которые начинают
проникать в общую атмосферу. Если идеи и вкусы правящего поколе-
ния носят радикальный, революционный характер, то новое поколение
- антиреволюционно, т.е. в сущности реакционно по духу. Конечно, эта
реставрация не простое возвращение к старому, этого никогда не бывало.
первобытны. И та же судьба ожидает все движения, которые
простодушно вступят в открытый бой с той или иной частью
прошлого, вместо того чтобы переварить ее.
Конечно, либерализм XIX века надо преодолеть. Но этого-то
как раз и не может выполнить тот, кто, подобно фашисту, объяв-
ляет себя антилибералом. Антилибералами или нелибералами люди
были до либерализма. Либерализм оказался сильнее, он должен
победить и в этот раз, или же оба противника погибнут вместе со
всей Европой. Такова неумолимая хронология жизни, либерализм
- позже антилиберализма, подобно тому, как в ружье <больше>
оружия, чем в копье.
На первый взгляд кажется, что каждое <анти>, <против> мо-
жет появиться лишь после <чего-то>. Однако в этом <анти> нет
никакого положительного содержания, ничего нового, что пустое
отрицание, возвращение к тому, что было до отрицаемого. Возьмем
коикретный пример если кто-нибудь говорит, что он антипетрист,
это значит только, что он предпочитает общество (или мир) без
Петра, но это и было до появления Петра. Таким образом, анти-
петрист встает не после Петра, а до него, он начинает крутить
фильм от прошлого, и неизбежно наступит момент, когда Петр
появится снова. Все эти <анти> напоминают легенду о Конфу-
ции. Он родился, естественно, после своего отца, но - вот незадача
- ему было уже 80 лет, а его отцу - только 30! Каждое <анти> - не
больше, чем пустое отрицание, <нет>.
Все было бы очень просто, если бы коротким <нет> мы могли
похоронить прошлое. Но прошлое по своей природе возвращает-
ся. Если его отгонят, оно вернется. Единственный способ спра-
виться с ним - не выгонять его, считаться с ним, но избегать его,
уклоняться от него. Иными словами: жить на уровне эпохи, тон-
ко ощущая историческую конъюнктуру.
У прошлого своя правда. Если ее не признают, оно возвраща-
ется и требует признания, подчас даже там, где и не надо. У
либерализма была своя правда, и ее надо признать на веки веч-
ные. Но он был прав нс во всем, и то, в чем он не был прав, надо
изъять. Европа должна сохранить все существенное из своего
либерализма. Иначе его не преодолеешь.
Я говорю о фашизме и большевизме только вскользь, отмечая
лишь одну их черту - анахронизм. Эта черта, по моему мнению,
органически присуща всему тому, что сейчас, видимо, торжеству-
ет. Сейчас повсюду торжествует человек массы, и только тете-
чения могут иметь видимый успех, которые проникнуты его ду-
хом, выдержаны в его примитивном стиле. Я ограничиваюсь этим
и не углубляюсь в исследование внутренней природы того и дру-
гого движения, как и не пытаюсь решать вечную дилемму рево-
люции или эволюции. Самое большее, на что я претендую, чтобы
и революция, и эволюция были историчны, а не анахроничны.
Тема этого исследования политически нейтральна, она лежит в
иной сфере, более глубокой, чем политика с ее склоками. Консер-
ваторы не в большей и не в меньшей степени <масса>, чем радика-
лы;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204
литика XVIII века вся была продиктована стремлением избежать
ошибок прошлого и располагала огромным запасом опытных дан-
ных. Но уже в XIX веке <историческая культура> начала убы-
вать, хотя отдельные специалисты значительно продвинули исто-
рию, как науку*. Этот упадок исторической культуры повлек за
собой ряд специфических ошибок, последствия которых мы сей-
час испытываем. В последней трети XIX века начался - сперва
невидимый, подземный - поворот вспять, возврат к варварству,
т.е. к простоте человека, у которого прошлого нет или он свое
прошлое забыл.
Поэтому большевизм и фашизм - две новые политические
попытки, возникшие в Европе и на ее окраинах, представляют
собою два ярких примера существенного регресса - не столько
по содержанию их теорий, которые сами по себе, конечно, содер-
жат часть истины (где на свете нет крупицы истины), сколько по
антиисторизму, анахронизму, с которыми они к этой истине отно-
сятся. Эти движения, типичные для человека массы, управляются,
как всегда, людьми посредственными, несовременными, с корот-
кой памятью, без исторического чутья, которые с самого начала
* Здесь мы имеем пример разницы между состоянием наук в изве-
стную эпоху и общим состоянием культуры в то же время.
ведут себя так, словно уже стали прошлым, влились в первоб1
ную фауну. Вопрос не в том, быть или не быть коммунистом
большевиком. Я не обсуждаю веры, я просто не понимаю, счита1
анахронизмом, что коммунист 1917 года производит революцию,!
тождественную тем, какие уже бывали, ни в малой мере не улуч-
шая их, не исправляя ошибок. Поэтому все происходящее в Рос-!
сии не представляет исторического интереса: что-что, но это не
переход к новой жизни. Наоборот, это монотонное повторение^
прошлого, трафарег, революционный шаблон, и до такой степени,^
что нет ни одного шаблонного изречения о революциях, которое^
не нашло бы печального подтверждения: <Революция пожирает j
собственных детей>, <Революцию начинают умеренные, продолжают 1
крайние, завершает реставрация> и т.д. К этим почтенным из-1
речениям можно было бы присоединить еще несколько менее)
популярных, хотя и столь же вероятных, например: революция ",
длится не более 5 лег - творческого периода одного поколения*.
Кто стремится к подлинному творчеству, к созданию новых
форм социальной и политической жизни, тот должен прежде все-
го покончить с убогими трафаретами исторической мудрости. Я:
назвал бы гениальным того политического деятеля, который пер-
выми же своими реформами свел бы с ума профессоров истории,
показав им на деле, как все <законы> их науки теряют силу,
рассыпаются вдребезги и обращаются в прах.
Почти то же самое, только с обратным знаком, можно сказать
о фашизме. Ни большевизм, ни фашизм не стоят <на высоте
эпохи>, не несут в себе прошлого в сжатой форме, а это необхо-
димо, чтобы его улучшить. С прошлым нельзя бороться вруко-
пашную. Прошлое побеждают, поглощая. Все, что не останется
вовне, погибнет.
И большевизм, и фашизм - ложные зори; они предвещают не
новый день, а возврат к архаическому, давно пережитому, они
* Поколение действует около 30 лет. Но деятельность его разделяет-
ся на два периода, различные по форме: в первый период молодое
поколение пропагандирует свои идеи, настроения, склонности; во вто-
рой - оно приходит к власти и проводит их в жизнь. Следующее поко-
ление в это время уже несет новые идеи и вкусы, которые начинают
проникать в общую атмосферу. Если идеи и вкусы правящего поколе-
ния носят радикальный, революционный характер, то новое поколение
- антиреволюционно, т.е. в сущности реакционно по духу. Конечно, эта
реставрация не простое возвращение к старому, этого никогда не бывало.
первобытны. И та же судьба ожидает все движения, которые
простодушно вступят в открытый бой с той или иной частью
прошлого, вместо того чтобы переварить ее.
Конечно, либерализм XIX века надо преодолеть. Но этого-то
как раз и не может выполнить тот, кто, подобно фашисту, объяв-
ляет себя антилибералом. Антилибералами или нелибералами люди
были до либерализма. Либерализм оказался сильнее, он должен
победить и в этот раз, или же оба противника погибнут вместе со
всей Европой. Такова неумолимая хронология жизни, либерализм
- позже антилиберализма, подобно тому, как в ружье <больше>
оружия, чем в копье.
На первый взгляд кажется, что каждое <анти>, <против> мо-
жет появиться лишь после <чего-то>. Однако в этом <анти> нет
никакого положительного содержания, ничего нового, что пустое
отрицание, возвращение к тому, что было до отрицаемого. Возьмем
коикретный пример если кто-нибудь говорит, что он антипетрист,
это значит только, что он предпочитает общество (или мир) без
Петра, но это и было до появления Петра. Таким образом, анти-
петрист встает не после Петра, а до него, он начинает крутить
фильм от прошлого, и неизбежно наступит момент, когда Петр
появится снова. Все эти <анти> напоминают легенду о Конфу-
ции. Он родился, естественно, после своего отца, но - вот незадача
- ему было уже 80 лет, а его отцу - только 30! Каждое <анти> - не
больше, чем пустое отрицание, <нет>.
Все было бы очень просто, если бы коротким <нет> мы могли
похоронить прошлое. Но прошлое по своей природе возвращает-
ся. Если его отгонят, оно вернется. Единственный способ спра-
виться с ним - не выгонять его, считаться с ним, но избегать его,
уклоняться от него. Иными словами: жить на уровне эпохи, тон-
ко ощущая историческую конъюнктуру.
У прошлого своя правда. Если ее не признают, оно возвраща-
ется и требует признания, подчас даже там, где и не надо. У
либерализма была своя правда, и ее надо признать на веки веч-
ные. Но он был прав нс во всем, и то, в чем он не был прав, надо
изъять. Европа должна сохранить все существенное из своего
либерализма. Иначе его не преодолеешь.
Я говорю о фашизме и большевизме только вскользь, отмечая
лишь одну их черту - анахронизм. Эта черта, по моему мнению,
органически присуща всему тому, что сейчас, видимо, торжеству-
ет. Сейчас повсюду торжествует человек массы, и только тете-
чения могут иметь видимый успех, которые проникнуты его ду-
хом, выдержаны в его примитивном стиле. Я ограничиваюсь этим
и не углубляюсь в исследование внутренней природы того и дру-
гого движения, как и не пытаюсь решать вечную дилемму рево-
люции или эволюции. Самое большее, на что я претендую, чтобы
и революция, и эволюция были историчны, а не анахроничны.
Тема этого исследования политически нейтральна, она лежит в
иной сфере, более глубокой, чем политика с ее склоками. Консер-
ваторы не в большей и не в меньшей степени <масса>, чем радика-
лы;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204