<Они одобряют и предписывают, - говорит Тэн, - то, к чему
сами питают отвращение, - не только глупости и безумия, но и
преступления, убийства невинных, убийства своих же друзей. Еди-
ногласно и при громе самых бурных аплодисментов левая, соеди-
нившись с правой, посылает на эшафот Дантона, своего есте-
ственного главу, великого организатора и руководителя револю-
ции. Единогласие и также под шум аплодисментов правая, соединив-
шись с левой, вотирует наихудшие декреты революционного пра-
вительства. Единогласно и при восторженных криках энтузиазма
и заявлениях горячего сочувствия Коло д'Эрбуа, Кутону, Робес-
пьеру Конвент, при помощи произвольных и множественных из-
браний удерживает на своем месте человекоубийственное прави-
тельство, которое ненавидится одними за свои убийства и други-
ми-за то, что оно стремится к их истреблению. Равнина* и Гора,
большинство и меньшинство, кончили тем, что согласились вместе
содействовать своему собственному самоубийству. Двадцать вто-
рого прериаля Конвент в полном составе подставил свою шею и
* Имеется в виду большинство в Конвенте, получившее название
<болото>.
восьмого термидора, тотчас же после речи Робеспьера, он опять
подставил ее>*.
Каргана эта, пожалуй, может показаться слишком уж мрачной,
но тем не менее, она верна. Парламентские собрания, достаточно
возбужденные и загипнотизированные, обнаруживают точно та-
кие же черты; они становятся похожими на непостоянное стадо,
повинующееся всем импульсам. Следующее описание собрания
1848 года, сделанное Спюллером, парламентским деятелем, демок-
ратические убеждения которого несомненны, заимствовано мною
из
преувеличенные чувства, свойственные толпе, и ту чрезмерную
изменчивость, которая дозволяет толпе в несколько мгновений
пройти всю шкалу самых противоречивых чувствований.
<Раздоры, подозрения, зависть и попеременно - слепое дове-
рие и безграничные надежды довели до падения республиканс-
кую партию. Ее наивность и простосердечие равнялись только ее
всеобщей подозрительности. Никакого чувства законности, ника-
кого понятия о дисциплине; только страхи и иллюзии, не ведаю-
щие границ, - в этом отношении крестьянин и ребенок имеют
много сходства между собою. Спокойствие их может соперни-
чать только с их нетерпением, и свирепость их равняется их кро-
тости. Это - свойство-еще не вполне образованного темперамен-
та и результат отсутствия воспитания. Ничто их не удивляет, но
все приводит в замешательство. Дрожащие, боязливые и в то же
время бесстрашные и героические, они бросаются в огонь и от-
ступают перед тенью.
Им неизвестны следствия и отношения вещей. Столь же быс-
тро приходя в уныние, как и в состояние возбуждения, склонные
к панике, они всегда хватают или слишком высоко, или слишком
низко и не придерживаются никогда должной меры <'степени.
Более подвижные, нежели вода, они отражают в себе все цвета и
принимают все формы. Какую же основу для правительства мог-
ли бы они составить?>.
К счастью, необходимы особенные условия, чтобы все эти чер-
ты сделались постоянным явлением в парламентских собраниях.
*22 прериаля 1 года по республиканскому календарю (нач. июня
1793 г. ) были арестованы и на следующий день казнены 29 дспутатов-
жирондастов; позже арестованы и казнены Дантои и <атеисты>; 8 тер-
мидора II года арестован Робеспьер со своими сторонниками; 9 тер-
мидора (27 июля 1794 г.) они были казнены.
Эти собрания становятся толпой лишь в известные моменты. В
огромном большинстве случаев люди, составляющие их, сохраня-
ют свою индивидуальность, и вот почему собрания могут изда-
вать превосходные технические законы. Правда, эти законы рань-
ше были выработаны каким-нибудь специалистом в тиши кабине-
та, поэтому в сущности, они представляют собой де^о одного
индивида, а не целого собрания. И такие законы, конечно, всегда
бывают самыми лучшими и портятся только тогда, когда целый
ряд неудачных поправок превращает их в коллективное дело.
Деятельность толпы всегда и везде бывает ниже деятельности
изолированного индивида. Только специалисты спасают собра-
ния от принятия слишком беспорядочных и нецелесообразных
решений, и в таких случаях специалист всегда является времен-
ным вожаком. Собрание на него не действует, но зато он сам
действует на него.
Несмотря на все трудности, сопряженные с их деятельностью,
парламентские собрания все-таки являют собой лучшее, что до
сих пор могли найти народы для самоуправления и, главное -
чтобы оградить себя, насколько возможно, от ига личной тираний.
Разумеется, парламент является идеалом правительства, по край-
ней мере, для философов, мыслителей, писателей, артистов и уче-
ных, словом, тех, кто образует вершину цивилизации. В сущности
же парламентские собрания представляют серьезную опасность
лишь в двух направлениях: в отношении насильственной растра-
ты финансов и в отношении прогрессивного ограничения инди-
видуальной свободы.
Первая опасность является неизбежным последствием требо-
ваний и непредусмотрительности избирательной толпы. Пусть
какой-нибудь член собрания предложит какую-нибудь меру, удов-
летворяющую якобы демократическим идеям, например, обеспече-
ние пенсии рабочим, увеличение жалования железнодорожным
сторожам, учителям и т.д.; другие члены, чувствуя страх перед
избирателями, не посмеют отвергнуть предложенные меры, так
как побоятся показать пренебрежение интересами вышеназван-
ных лиц, хотя и будут сознавать, что эти меры должны тяжело
отозваться на бюджете и потребуют новых налогов. Колебания,
таким образом, не возможны. Последствия увеличения расходов
отдалены и не касаются непосредственно членов собраний, зато
последствия отрицательного вотума могут дать себя знать в тот
день, когда понадобится предстать перед избирателем.
Кроме этой первой причины, вызывающей увеличение расхо-
дов, существует другая, не менее повелительная - обязанность
соглашаться на все расходы, представляющие чисто местный ин-
терес. Депутат не может противиться этому, так как эти расходы
служат опять-таки выражением требований избирателей, и при-
том он лишь в том случае может рассчитывать на удовлетворе-
ние требований своего округа, если сам уступит подобным же
требованиям своих коллег.
Вторая из этих опасностей, представляемых парламентскими
собраниями, вынужденное ограничение индивидуальной свободы,
хотя и не так бросается в глаза, но тем не менее, вполне реальна.
Она является результатом бесчисленных и всегда ограничитель-
ных законов, вотируемых парламентами, считающими себя обя-
занными так поступать и не замечающими последствий этого из-
за своей односторонности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204