А он на самом деле не допускает, чтобы человек, кем бы он ни
был, мог стоять неизмеримо выше сообщества. Так что всякий
истинный лидер по существу своему незаконен. Но, пока он за-
нимает свои позиции, он безгранично распоряжается массой.
Мне возразят, что ни значимость средств коммуникации, ни
могущество лидеров не имеют того веса, который я им здесь
приписываю. Будут называть другиедействующие факторы, что-
бы объяснить такое развитие истории. Я и не думаю этого отри-
цать, так колоссальна ее сложность. Но я сосредоточился на цели
до конца проработать одну из гипотез психологии толп: тенден-
цию современного общества к деспотизму. Эта наука видела в
ней симптом деградации нашей цивилизации, поражение индивида
перед лицом сообщества и отказ интеллектуальной и политичес-
кой элиты от их обязательств перед демократией. Есть много
средств будоражить души, восстанавливать против нее умы. Но
повсюду, где мы наблюдаем царящие, но неправящие массы, без
риска ошибиться можно предвидеть черты западного деспотизма.
Совсем, как встарь, везде, где король царил, но не правил, можно
было приветствовать победу демократии. <Примечательно, - пи-
сал Поль Валери, - что диктатура также заразительна сейчас, как
некогда свобода>.
IV
Историк Возрождения Burkhardt предполагал эту эволюцию
задолго до появления на свет психологии масс: <Будущее при-
надлежит массам и тем личностям, которые смогут доступно объяс-
нить им некоторые вещи>. Не наука выдумала деспотизм и тип
авторитарной личности в Европе, как и не экономика выдумала
прибыль или капиталистическое предприятие, сделав их предме-
том изучения. Асе, однако, этим попрекали. Это даже было при-
чиной, почему ее подвергали цензуре и держали на карантине.
Тем самым, может быть, надеялись укрепить демократию, обратить
ее трагические поражения в триумфы.
Это иллюзия, и психологи намеревались с ней бороться. Де-
спотизм остается главной темой их работ, начиная с Ле Бона,
который видел в нем черту человеческой натуры, до немецкого
социолога Адорно, анализировавшего деспотическую авторитар-
ную личность через Фромма и Рейха, нащупывая корни в семье,
от добровольного подчинения до тоталитарной власти. Они пы-
тались преодолеть успокоительные речи и розовые обещания,
коснуться той глыбы, той части человека, которая заставляет его
отказаться от свободы, от того, что называют правами человека,
тотчас, как вождь возникнет на перекрестке истории. Потому, что
в конечном счете они озабочены этой конкретной целью, они дают
науке миссию говорить обо всем, как есть, задумываясь о
том, какими вещи должны были бы быть, если стремиться их
изменить.
Это, понятно, нечто совершенно противоположное по сравне-
нию с отстраненной и нейтральной рефлексией. Тема западного
деспотизма ими одними воспринималась серьезно. Если говорит-
ся о воздействии масс-медиа или авторитарной структуры масс,
это выбрано не случайно и не из простого рассудочного любо-
пытства. Эта тема возвращает к реальности и именно с ней долж-
ны сражаться их теории. Они находятся в полном соответствии с
конфликтами эпохи, с драмами, которые она породила, они сораз-
мерны с ними. Действуя, как необходимо действовать, когда стал-
киваются с условиями времени (подъем нацизма - один из наибо-
лее впечатляющих признаков), психология толп оказала и про-
должает оказывать значительное влияние на политическое пове-
дение и мышление, и даже более того. Каждый в тот или иной
момент обращался к ней за поддержкой.
Поздно пришедший в эту науку, когда она уже определила
свой путь, немецкий писатель Брох замечает:
<На всем. предшествующем пути развития этой проблемы, который
вел нас через области этатистской теории, политики, экономики, почти
не было сферы, где мы не встречали бы вопросов психологии масс.
Следовало бы признать за психологией масс центральную позицию в
современном знании о мире, что давно стало ясно для меня, правда,
только в виде предположения>.
Для нее демократия масс - это поддержание боевой позиции
против сил человеческой природы, которые противоречат ей. Она
требует поколения людей, которые умели бы противостоять дав-
лению среды. Способные на настойчивые усилия, служа разуму,
эти люди должны быть в состоянии совершить в определенной
мере принуждение в пользовании благами и свободами. В этой
боевой позиции всякая уступка, всякое ослабление бдительности
сурово наказуемы. Уступчивость и выживание любой ценой ста-
новятся наихудшими разлагающими факторами. Уступая даже в
незначительной степени, они подвергаются опасности оступиться
в главном. Как только тиски немного разжимаются, появляется
риск погрузиться в вялое течение повиновения.
V
В этой первой части работы я набросал план и чертеж мыс-
ленного ландшафта психологии масс. Я стремился дать представ-
ление о ее истоках, феноменах, которые она изучает, и в целом о
практических проблемах, которые она надеется разрешить. Более
того, я подчеркиваю ее суть. как науки в первую очередь полити-
ческой; науки, которая начала с этого свое существование и ни-
когда не переставала ею быть, в чем вы сейчас же убеждаетесь.
Отсюда две силовые линии, два почти исключительных предмета,
к которым она беспрестанно возвращается:
1. Индивид и массы.
2. Массы и вождь.
Первый позволяет ей поставить важнейшие проблемы массо-
вого общества, второй - искать пути их практического решения.
В этом все дело.
Теперь мне нужно уточнить этот план, оживить красками пей-
заж, обращаясь к яркости самих этих теорий. Нам представится
случай воссоздать некую связную систему и убедиться в воз-
можности упорядочить огромный массив разрозненных фактов.
Часть вторая
ЛЕ БОН И СТРАХ ПЕРЕД ТОЛПАМИ
Глава первая
КЕМ БЫЛ ГЮСТАВ ЛЕ БОН?
Всем известно, что психология толп была создана Ле Боном.
Однако существует и загадка Ле Бона. Работы, публиковавшиеся
им по-французски, в течение пятидесяти лет не оказывают боль-
шого влияния на науки об обществе, хотя вместе с тем они сохра-
няют особое место среди трудов ученых второго ряда и научных
школ, сколь многочисленных, столь и неопределенных. Так како-
ва же причина столь несправедливого отношения? Как можно
игнорировать человека, принадлежащего к десяти или пятнадцати
умам, идеи которых в рамках социальных наук имели решающее
влияние в XX веке? Скажем прямо, за исключением Сореля и,
несомненно, Токвиля, ни один французский ученый не имел тако-
го влияния, как Ле Бон. Ни один из них не написал книг, получив-
ших подобный резонанс. Итак, обратимся к этой личности, к тому
положению, которое определила ей эпоха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204