За несколько лет до христианской
эры вся Галлия, составляющая шестьдесят городов, воздвигла со-
обща храм Августу близ Лиона... Священники, выбранные собра-
нием галльских городов, были первыми лицами в стране... Нельзя
приписывать все это чувству страха и раболепству. Целые наро-
ды раболепны быть не могут или, во всяком случае, не могут
раболепствовать в течение трех веков. Императора обожали не
царедворцы, а Рим, и нетолько Рим, а вся Галлия, Испания, Греция
и Азия>.
В настоящее время великим завоевателям душ не строят боль-
ше алтарей, но зато им воздвигают статуи, и культ, оказываемый
им теперь, не отличается заметным образом от того, который им
оказывали в прежние времена. Философия истории становится
нам понятной лишь тогда, когда мы вполне усвоим себе основные
пункты психологии толпы, указывающие, что для толпы надо быть
богом или ничем.
Нс следует думал>, что эти предрассудки прошлых веков оконча-
тельно изгнаны рассудком. В своей вечной борьбе против разума
чувство никогда не бывало побежденным. Толпа не хочет более
слышать слов <божество> и <религия>, во имя которых она так
долго порабощалась, но никогда еще она не обладала таким мно-
жеством фетишей, как в последние 100 лет, и никогда не воздви-
гала столько алтарей и памятников своим старым божествам.
Изучавшие народное движение последних лет, известное под име-
нем буланжизма, должны были убедиться, с какой легкостью воз-
рождаются религиозные инстинкты толпы. Не было ни одной
деревенской гостиницы, в которой не имелось бы изображения
героя. Ему приписывалась сила уничтожить все бедствия и вос-
становить справедливость; тысячи людей готовы были отдать за
него свою жизнь. Какое бы место он мог занять в истории, если
бы его характер оказался на высоте этой легенды!
Незачем повторять здесь, что толпа нуждается в религии, так
как все верования, политические, божественные и социальные, ус-
ваиваются ею лишь в том случае, если они облечены в религиоз-
ную форму; не допускающую оспариваний. Если бы было воз-
можно заставить толпу усвоить атеизм, то он выразился бы в
такой же пылкой нетерпимости, как и всякое религиозное чув-
ство, и в своих внешних формах скоро превратился бы в настоя-
щий культ. Эволюция маленькой секты позитивистов любопыт-
ным образом подтверждает это положение. С нею случилось то
же, что с тем нигилистом, историю которого нам рассказывает
глубокий писатель Достоевский. Озаренный в один прекрасный
день светом разума, этот нигилист разбил изображения божества
и святых, украшавшие алтарь его часовни, потушил восковые
свечи и, не теряя ни минуты, заменил уничтоженные изображения
творениями философов-атеистов, таких как Бюхнер и Молешотт,
и снова благоговейно зажег свечи. Предмет его религиозных
верований изменился, но можно ли сказать в самом деле, что
изменилось также и его религиозное чувство?
Некоторые исторические события, и притом наиболее важные,
только тогда становятся понятными, - еще раз повторяю это, -
когда мы вполне уясним себе ту религиозную форму, в которую
всегда в конце концов облекаются все убеждения толпы. Суще-
ствуют социальные явления, которые надо изучать скорее с точ-
ки зрения психолога, нежели натуралиста. Наш великий историк
Тэн изучал революцию только как натуралист, вот почему гене-
зис событий часто ускользал от него. Он прекрасно наблюдал
факты, но, не зная психологии толпы, не всегда добирался до их
источников. Факты испугали его своим кровожадным, анархистс-
ким и свирепым характером; он видел в героях этой великой
эпопеи только стаю диких эпилептиков, повинующихся без вся-
ких преград своим инстинктам; однако все насилия революции,
убийства, потребность в пропаганде, объявление войны всем ко-
ролям, легко объясняются, если смотреть на них просто как на
возникновение нового религиозного верования в душе толпы.
Реформа, Варфоломеевская ночь, религиозные войны, инквизиция,
террор - все это явления тождественные, совершенные толпой,
воодушевленной религиозными чувствами, которые необходимым
образом требуют истребления огнем и мечом всего того, что про-
тивится упрочению нового верования. Методы инквизиции - это
методы всех искренно убежденных людей, и эти люди не были бы
таковыми, если бы употребляли другие методы.
Перевороты, аналогичные тем, которые я только что приводил,
не были бы возможны, если бы душа толпы не вызывала их. Ни
один из самых абсолютных деспотов не мог бы их вызвать.
Когда историки рассказывают нам, что Варфоломеевская ночь
была делом короля, то они лишь указывают этим, что психология
толпы им так же незнакома, как и психология королей. Подобно-
го рода манифестации порождаются только душою толпы; самый
абсолютный из монархов, самый деспотичный может только или
ускорить их появление, или же замедлить их. Не короли создали
Варфоломеевскую ночь, религиозные войны, и не Робеспьер, Дан-
тон или Сен-Жюст создали террор. Во всех этих событиях дей-
ствовала душа толпы, а не могущество королей.
МНЕНИЯ И ВЕРОВАНИЯ ТОЛПЫ
Глава 1. Отдаленные факторы мнений
и верований толпы
Изучив духовное устройство толпы, ее способы мыслить, чув-
ствовать и рассуждать, мы переходим теперь к исследованию того,
как возникают и устанавливаются ее мнения и верования.
Факторы, определяющие характер мнений и верований толпы,
бывают двоякого рода: факторы непосредственные и факторы
отдаленные.
Отдаленные факторы - это те, которые делают толпу доступ-
ной к восприятию известных убеждений и совершенно неспособ-
ной проникнуться некоторыми другими взглядами. Эти факторы
подготавливают почву, на которой впоследствии внезапно разви-
ваются какие-нибудь новые идеи, поражающие своей силой и ре-
зультатами. Впрочем, внезапность появления этих идей только
кажущаяся. Действительно, некоторые идеи зачастую возникают
в толпе и приводятся в исполнение с быстротой молнии, но это
так лишь с первого взгляда, так как на самом деле этот взрыв
всегда является результатом долгой предшествующей работы.
Непосредственные факторы, влияющие на толпу, действуют
уже на подготовленную отдаленными факторами почву и без
этого не вызвали бы никаких результатов: они порождают в
толпе активную уверенность, т.е. облекают в известную форму
идею и развивают ее со всеми ее последствиями. Благодаря этим
непосредственным факторам, в толпе возникают решения, увлека-
ющие ее; благодаря им разражается бунт, устраивается стачка,
или же громадное большинство вдруг возносит какого-нибудь
человека к власти или низвергает какое-нибудь правительство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204
эры вся Галлия, составляющая шестьдесят городов, воздвигла со-
обща храм Августу близ Лиона... Священники, выбранные собра-
нием галльских городов, были первыми лицами в стране... Нельзя
приписывать все это чувству страха и раболепству. Целые наро-
ды раболепны быть не могут или, во всяком случае, не могут
раболепствовать в течение трех веков. Императора обожали не
царедворцы, а Рим, и нетолько Рим, а вся Галлия, Испания, Греция
и Азия>.
В настоящее время великим завоевателям душ не строят боль-
ше алтарей, но зато им воздвигают статуи, и культ, оказываемый
им теперь, не отличается заметным образом от того, который им
оказывали в прежние времена. Философия истории становится
нам понятной лишь тогда, когда мы вполне усвоим себе основные
пункты психологии толпы, указывающие, что для толпы надо быть
богом или ничем.
Нс следует думал>, что эти предрассудки прошлых веков оконча-
тельно изгнаны рассудком. В своей вечной борьбе против разума
чувство никогда не бывало побежденным. Толпа не хочет более
слышать слов <божество> и <религия>, во имя которых она так
долго порабощалась, но никогда еще она не обладала таким мно-
жеством фетишей, как в последние 100 лет, и никогда не воздви-
гала столько алтарей и памятников своим старым божествам.
Изучавшие народное движение последних лет, известное под име-
нем буланжизма, должны были убедиться, с какой легкостью воз-
рождаются религиозные инстинкты толпы. Не было ни одной
деревенской гостиницы, в которой не имелось бы изображения
героя. Ему приписывалась сила уничтожить все бедствия и вос-
становить справедливость; тысячи людей готовы были отдать за
него свою жизнь. Какое бы место он мог занять в истории, если
бы его характер оказался на высоте этой легенды!
Незачем повторять здесь, что толпа нуждается в религии, так
как все верования, политические, божественные и социальные, ус-
ваиваются ею лишь в том случае, если они облечены в религиоз-
ную форму; не допускающую оспариваний. Если бы было воз-
можно заставить толпу усвоить атеизм, то он выразился бы в
такой же пылкой нетерпимости, как и всякое религиозное чув-
ство, и в своих внешних формах скоро превратился бы в настоя-
щий культ. Эволюция маленькой секты позитивистов любопыт-
ным образом подтверждает это положение. С нею случилось то
же, что с тем нигилистом, историю которого нам рассказывает
глубокий писатель Достоевский. Озаренный в один прекрасный
день светом разума, этот нигилист разбил изображения божества
и святых, украшавшие алтарь его часовни, потушил восковые
свечи и, не теряя ни минуты, заменил уничтоженные изображения
творениями философов-атеистов, таких как Бюхнер и Молешотт,
и снова благоговейно зажег свечи. Предмет его религиозных
верований изменился, но можно ли сказать в самом деле, что
изменилось также и его религиозное чувство?
Некоторые исторические события, и притом наиболее важные,
только тогда становятся понятными, - еще раз повторяю это, -
когда мы вполне уясним себе ту религиозную форму, в которую
всегда в конце концов облекаются все убеждения толпы. Суще-
ствуют социальные явления, которые надо изучать скорее с точ-
ки зрения психолога, нежели натуралиста. Наш великий историк
Тэн изучал революцию только как натуралист, вот почему гене-
зис событий часто ускользал от него. Он прекрасно наблюдал
факты, но, не зная психологии толпы, не всегда добирался до их
источников. Факты испугали его своим кровожадным, анархистс-
ким и свирепым характером; он видел в героях этой великой
эпопеи только стаю диких эпилептиков, повинующихся без вся-
ких преград своим инстинктам; однако все насилия революции,
убийства, потребность в пропаганде, объявление войны всем ко-
ролям, легко объясняются, если смотреть на них просто как на
возникновение нового религиозного верования в душе толпы.
Реформа, Варфоломеевская ночь, религиозные войны, инквизиция,
террор - все это явления тождественные, совершенные толпой,
воодушевленной религиозными чувствами, которые необходимым
образом требуют истребления огнем и мечом всего того, что про-
тивится упрочению нового верования. Методы инквизиции - это
методы всех искренно убежденных людей, и эти люди не были бы
таковыми, если бы употребляли другие методы.
Перевороты, аналогичные тем, которые я только что приводил,
не были бы возможны, если бы душа толпы не вызывала их. Ни
один из самых абсолютных деспотов не мог бы их вызвать.
Когда историки рассказывают нам, что Варфоломеевская ночь
была делом короля, то они лишь указывают этим, что психология
толпы им так же незнакома, как и психология королей. Подобно-
го рода манифестации порождаются только душою толпы; самый
абсолютный из монархов, самый деспотичный может только или
ускорить их появление, или же замедлить их. Не короли создали
Варфоломеевскую ночь, религиозные войны, и не Робеспьер, Дан-
тон или Сен-Жюст создали террор. Во всех этих событиях дей-
ствовала душа толпы, а не могущество королей.
МНЕНИЯ И ВЕРОВАНИЯ ТОЛПЫ
Глава 1. Отдаленные факторы мнений
и верований толпы
Изучив духовное устройство толпы, ее способы мыслить, чув-
ствовать и рассуждать, мы переходим теперь к исследованию того,
как возникают и устанавливаются ее мнения и верования.
Факторы, определяющие характер мнений и верований толпы,
бывают двоякого рода: факторы непосредственные и факторы
отдаленные.
Отдаленные факторы - это те, которые делают толпу доступ-
ной к восприятию известных убеждений и совершенно неспособ-
ной проникнуться некоторыми другими взглядами. Эти факторы
подготавливают почву, на которой впоследствии внезапно разви-
ваются какие-нибудь новые идеи, поражающие своей силой и ре-
зультатами. Впрочем, внезапность появления этих идей только
кажущаяся. Действительно, некоторые идеи зачастую возникают
в толпе и приводятся в исполнение с быстротой молнии, но это
так лишь с первого взгляда, так как на самом деле этот взрыв
всегда является результатом долгой предшествующей работы.
Непосредственные факторы, влияющие на толпу, действуют
уже на подготовленную отдаленными факторами почву и без
этого не вызвали бы никаких результатов: они порождают в
толпе активную уверенность, т.е. облекают в известную форму
идею и развивают ее со всеми ее последствиями. Благодаря этим
непосредственным факторам, в толпе возникают решения, увлека-
ющие ее; благодаря им разражается бунт, устраивается стачка,
или же громадное большинство вдруг возносит какого-нибудь
человека к власти или низвергает какое-нибудь правительство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204