Благодаря этому сговору с миром воспоминаний, вождь
вызывает немедленную реакцию повиновения. Можно сказать,
что достаточно ему появиться, чтобы масса признала в нем друго-
го вождя, который играл роль на другой сцене, в других обстоя-
тельствах. Кажется, что он будит в ней своего рода внутреннего
демона, как гипнотизер пробуждает в своем подопечном насле-
дие архаического прошлого. Единственного настоящего демона
людей - память.
Впрочем, эта связь харизмы и следов прошлого уже была
установлена самим Максом Вебером:
<Харизма, - пишет он, - есть великая революционная сила эпох, свя-
занных с традицией>.
Все было бы хорошо, если бы нам удалось представить, каким
образом становится возможной эта связь и каковы ее психичес-
кие проявления. На самом деле, это чрезвычайно трудно. Чтобы
преодолеть это препятствие, нужно для начала допустить один
постулат, затем предположить механизм, третий, который, вкупе с
эротическим влечением и идентификацией, мог бы позволить нам
объяснить феномены психологии масс. Механизм, который, в от-
личие от двух предыдущих, касается эволюции коллективных
отношений и времени.
II
Уточним. Одна из причин, на которые ссылаются, чтобы объяс-
нить преувеличенные реакции толп, несоразмерные с объектив-
ными фактами, и их безрассудства, - это устойчивость прошлых
мыслей и чувств, возвращение которых затуманивает ум людей.
Мнения мертвых вмешиваются в дела живых, часто дорогой це-
ной для последних. Речь вдет лишь о той старой доброй истине, что
<прошлое, более или менее фантастическое, - как очень верно сказал
Поль Валери, - воздействует на будущее с мощью,- сравнимой с самим
настоящим>.
Надо полагать, что в психической жизни ничто не теряется,
все может возвратиться в тот или иной момент. Принято гово-
рить, что у народа короткая память. Герои и необычайные собы-
тия быстро забываются. На самом деле, все наоборот. Память у
народа долгая, он никогда не отводит взгляда от зеркала про-
шлого. Ле Бон и Тард были согласны с этим и принимали это без
труда. Фрейд тоже, но он испытывал трудность с объяснением
этого. Двойную трудность, которая имеет отношение к сверхжи-
вучести воспоминаний и к механизму их передачи.
Это факт: все, что происходит в жизни индивидов, оставляет
мнестический след, записывается в их мозге. Но как говорить о
мнестических следах у масс? Проблема становится неразрешимой
в том, что касается передачи воспоминаний от поколения к поко-
лению. Индивид или масса, неважно: нет наследственности при-
обретенных свойств, нет групповой или родовой памяти. Всякая
спекуляция в этом вопросе наталкивается со времен Дарвина на
вето генетики. В этом случае, невозможно установление коррект-
ной аналогии между психологией индивидов и психологией масс,
перенесение понятия первой на вторую. Согласно Фрейду,
<эта вторая трудность, касающаяся перенесения на психологию масс,
- издавна наиболее важная, так как поднимает новую проблему, имею-
щую отношение к принципам. Вопрос состоит в том, чтобы узнать, в
какой форме действительная традиция представлена в жизни народов;
вопрос, который не ставится в отношении индивида, так как здесь он
решается наличием мнестических следов прошлого в бессознательном>.
Но определенные очевидности позволяют избежать этого пре-
пятствия, выйти из дилеммы. Язык кажется превосходным сред-
ством передачи мнестических следов из поколения в поколение.
Символы, которые он несет, незамедлительно узнаются и понима-
ются, начиная с раннего детства. Более того, мы располагаем ми-
фами и религиями, которые лежат у истоков языка и которые
сосредоточивают и сохраняют в течение тысячелетий очень древ-
ние идеи и ритуалы. Ниже можно заметить обширную группо-
вую среду, которая включает в себя все празднования великих
событий (рождение Христа, революция, победа над врагами и т.п.)
и годовщины самой группы. От поколения к поколению эта сре-
да сохраняет одинаковую эмоциональную нагрузку. Живые ар-
хивы, называемые Землей, представляют собой воображаемые
географию и биографию. Они создают иллюзию дли.тельности,
связи, объединяющей всех, кто населял планету с незапамятных
времен. То, что опирается на подобные очевидности, не может
быть доказано, а лишь постулируется.
Постулат гласит, что впечатления прошлого сохраняются в
психической жизни масс равным образом в форме мнестических
следов. При определенных благоприятных условиях их можно
восстановить и оживить. Впрочем, чем более они древние, тем
лучше они сохраняются.
Этот постулат определенно не приемлем с научной точки зре-
ния. Он означает, что все, что происходит в нашей настоящей
жизни, определено смутными воспоминаниями прошлого. И что
внутренние психические причины наших поступков имеют боль-
ше важности, чем причины физические и социальные. Но каким
бы неприемлемым он ни был, его нужно принять:
<Если мы поступим по-другому, то не сможем, сделать ни шагу больше
по дороге, по которой начали двигаться, ни шагу в анализе и в психоло-
гии масс. Это неизбежная дерзость>.
Ill
Сделаем одно очень простое, но важное замечание. Подписаться
под этим постулатом нас обязывает не столько возможность того,
что это прошлое сохраняется в ментальной жизни, сколько его
последствия. И особенно самое поразительное: История есть дви-
жение циклическое. И толпы тоже проходят циклы. Они возвра-
щаются в места, уже посещавшиеся, повторяют прежние действия,
не отдавая себе в этом отчета. Харизма из их числа. В ней можно
видеть одну из тех материй, что существовали в архаические
времена. Периодически она возрождается, когда колесо общества
выносит ее на вольный воздух, а потом исчезает вновь. Забудем
же наши колебания и спросим себя: каков механизм этого явле-
ния. Лица и ситуации прошлого принимают в нашей психике
форму imago - наглядных представлений. По аналогии с кар-
тинками Эпиналя*, они дают эффект присутствия отсутствующему,
упрощая его черты. В основном, речь вдет о лицах и ситуациях, с
которыми мы идентифицируем себя, о наших родителях, нашей
нации, о войне или революции, с которыми связываются наши
особенно сильные эмоции:
<Имаго, - пишут Лапланш и Понталис, - может равно объективиро-
ваться как в чувствах и поведении, так и с образах>.
Большинство имаго, запрещенные по моральным, политическим
или культурным причинам, хранят след факта, которым они не-
когда были. Это следствие отбора, который пытался стереть их
из истории народа. Осуждение Галилея или казнь Людовика XVI,
преследование евреев или распятие Христа имели определенное
предназначение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204
вызывает немедленную реакцию повиновения. Можно сказать,
что достаточно ему появиться, чтобы масса признала в нем друго-
го вождя, который играл роль на другой сцене, в других обстоя-
тельствах. Кажется, что он будит в ней своего рода внутреннего
демона, как гипнотизер пробуждает в своем подопечном насле-
дие архаического прошлого. Единственного настоящего демона
людей - память.
Впрочем, эта связь харизмы и следов прошлого уже была
установлена самим Максом Вебером:
<Харизма, - пишет он, - есть великая революционная сила эпох, свя-
занных с традицией>.
Все было бы хорошо, если бы нам удалось представить, каким
образом становится возможной эта связь и каковы ее психичес-
кие проявления. На самом деле, это чрезвычайно трудно. Чтобы
преодолеть это препятствие, нужно для начала допустить один
постулат, затем предположить механизм, третий, который, вкупе с
эротическим влечением и идентификацией, мог бы позволить нам
объяснить феномены психологии масс. Механизм, который, в от-
личие от двух предыдущих, касается эволюции коллективных
отношений и времени.
II
Уточним. Одна из причин, на которые ссылаются, чтобы объяс-
нить преувеличенные реакции толп, несоразмерные с объектив-
ными фактами, и их безрассудства, - это устойчивость прошлых
мыслей и чувств, возвращение которых затуманивает ум людей.
Мнения мертвых вмешиваются в дела живых, часто дорогой це-
ной для последних. Речь вдет лишь о той старой доброй истине, что
<прошлое, более или менее фантастическое, - как очень верно сказал
Поль Валери, - воздействует на будущее с мощью,- сравнимой с самим
настоящим>.
Надо полагать, что в психической жизни ничто не теряется,
все может возвратиться в тот или иной момент. Принято гово-
рить, что у народа короткая память. Герои и необычайные собы-
тия быстро забываются. На самом деле, все наоборот. Память у
народа долгая, он никогда не отводит взгляда от зеркала про-
шлого. Ле Бон и Тард были согласны с этим и принимали это без
труда. Фрейд тоже, но он испытывал трудность с объяснением
этого. Двойную трудность, которая имеет отношение к сверхжи-
вучести воспоминаний и к механизму их передачи.
Это факт: все, что происходит в жизни индивидов, оставляет
мнестический след, записывается в их мозге. Но как говорить о
мнестических следах у масс? Проблема становится неразрешимой
в том, что касается передачи воспоминаний от поколения к поко-
лению. Индивид или масса, неважно: нет наследственности при-
обретенных свойств, нет групповой или родовой памяти. Всякая
спекуляция в этом вопросе наталкивается со времен Дарвина на
вето генетики. В этом случае, невозможно установление коррект-
ной аналогии между психологией индивидов и психологией масс,
перенесение понятия первой на вторую. Согласно Фрейду,
<эта вторая трудность, касающаяся перенесения на психологию масс,
- издавна наиболее важная, так как поднимает новую проблему, имею-
щую отношение к принципам. Вопрос состоит в том, чтобы узнать, в
какой форме действительная традиция представлена в жизни народов;
вопрос, который не ставится в отношении индивида, так как здесь он
решается наличием мнестических следов прошлого в бессознательном>.
Но определенные очевидности позволяют избежать этого пре-
пятствия, выйти из дилеммы. Язык кажется превосходным сред-
ством передачи мнестических следов из поколения в поколение.
Символы, которые он несет, незамедлительно узнаются и понима-
ются, начиная с раннего детства. Более того, мы располагаем ми-
фами и религиями, которые лежат у истоков языка и которые
сосредоточивают и сохраняют в течение тысячелетий очень древ-
ние идеи и ритуалы. Ниже можно заметить обширную группо-
вую среду, которая включает в себя все празднования великих
событий (рождение Христа, революция, победа над врагами и т.п.)
и годовщины самой группы. От поколения к поколению эта сре-
да сохраняет одинаковую эмоциональную нагрузку. Живые ар-
хивы, называемые Землей, представляют собой воображаемые
географию и биографию. Они создают иллюзию дли.тельности,
связи, объединяющей всех, кто населял планету с незапамятных
времен. То, что опирается на подобные очевидности, не может
быть доказано, а лишь постулируется.
Постулат гласит, что впечатления прошлого сохраняются в
психической жизни масс равным образом в форме мнестических
следов. При определенных благоприятных условиях их можно
восстановить и оживить. Впрочем, чем более они древние, тем
лучше они сохраняются.
Этот постулат определенно не приемлем с научной точки зре-
ния. Он означает, что все, что происходит в нашей настоящей
жизни, определено смутными воспоминаниями прошлого. И что
внутренние психические причины наших поступков имеют боль-
ше важности, чем причины физические и социальные. Но каким
бы неприемлемым он ни был, его нужно принять:
<Если мы поступим по-другому, то не сможем, сделать ни шагу больше
по дороге, по которой начали двигаться, ни шагу в анализе и в психоло-
гии масс. Это неизбежная дерзость>.
Ill
Сделаем одно очень простое, но важное замечание. Подписаться
под этим постулатом нас обязывает не столько возможность того,
что это прошлое сохраняется в ментальной жизни, сколько его
последствия. И особенно самое поразительное: История есть дви-
жение циклическое. И толпы тоже проходят циклы. Они возвра-
щаются в места, уже посещавшиеся, повторяют прежние действия,
не отдавая себе в этом отчета. Харизма из их числа. В ней можно
видеть одну из тех материй, что существовали в архаические
времена. Периодически она возрождается, когда колесо общества
выносит ее на вольный воздух, а потом исчезает вновь. Забудем
же наши колебания и спросим себя: каков механизм этого явле-
ния. Лица и ситуации прошлого принимают в нашей психике
форму imago - наглядных представлений. По аналогии с кар-
тинками Эпиналя*, они дают эффект присутствия отсутствующему,
упрощая его черты. В основном, речь вдет о лицах и ситуациях, с
которыми мы идентифицируем себя, о наших родителях, нашей
нации, о войне или революции, с которыми связываются наши
особенно сильные эмоции:
<Имаго, - пишут Лапланш и Понталис, - может равно объективиро-
ваться как в чувствах и поведении, так и с образах>.
Большинство имаго, запрещенные по моральным, политическим
или культурным причинам, хранят след факта, которым они не-
когда были. Это следствие отбора, который пытался стереть их
из истории народа. Осуждение Галилея или казнь Людовика XVI,
преследование евреев или распятие Христа имели определенное
предназначение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204